Леди-рыцарь. Трилогия - Федорова Екатерина. Страница 91

– Эй! Ты… новенький! Паренек, говорю…

Скорее всего это относилось к нему, к Сереге. Он, покрепче вцепившись в вихляющуюся под ним телегу, обернулся. Бородатый возница смотрел на него, хитро улыбаясь:

– Похоже, ты рассердил Луги, а, паренек? Теперь берегись! Берегися-берегися, но и все равно пробережешься. Луги, конечно, не Гими, но тож не сахарок. Убить не убьет – милорда побоится, но… как бы тебе самому в петлю от него не захотелось, а? Ха-ха!

Похоже, нравы здесь были – под стать временам. А то и покруче означенных времен…

Телега все время норовила сбросить его с себя, на душе было откровенно хреново – будущее представлялось в данный момент совершенно темным, ну прямо как в танке. И что интересно: чем дальше, тем оно становилось все темнее и темнее. Причем слово “дальше” тут следовало понимать и как в смысле его собственного осознания мало-помалу, в КАКУЮ именно гадость на этот раз вляпался, так и в самом простом, физически-прикладном смысле – телега неумолимо продвигалась вперед. В точку назначения. Где из него, судя по всему, собираются чуть ли не с живого ремни резать. Или еще кое-что, и гораздо похуже…

Они посетили еще две деревеньки. Скорее даже хуторки, составленные из нескольких низеньких глинобитных хаток. И везде ратники милорда Жанивского самым первым делом сгоняли все народонаселение в центр хуторка. Затем окружали согнанную и полуживую со страху толпу круговой цепью. Демонстративно обнажали мечи, зачем-то прижимали их рукоятями к носам, остриями кверху. Салютовали, что ли? Этакая рота пажеского караула… И только затем при всем этом параде из рядов тяжеловооруженных стражников являлось наконец на свет божий само его высокоблагородие – милорд Жанивский собственной персоной, прошу любить и жаловать, – оказавшийся при ближайшем рассмотрении тщедушным брюнетиком лет тридцати с лишком, с лицом, красивым ну просто до жути – точеные черты, с печатью этакой мужественной надменности… и с оттенком усталости от жизненных невзгод на высоком челе. Приодет был милорд под стать лицу – сплошь темно-зеленый бархат с изумрудным шитьем И шитье, надо сказать, группировалось исключительно в нужных местах, ненавязчиво и вполне изысканно даже подчеркивая тот факт, что при малом росте и субтильном телосложении плечи у милорда были широкие и могучие. Правда, на взгляд Сереги, широкими и могучими там были скорее ватные подплечники (уж больно все это выглядело ненатуральным, раздутым даже каким-то, а в смысле пропорций и вовсе получался сплошной андеграунд), но, по всей вероятности, для местного дамского контингента подобная “деза” должна была сходить за милую душу. Жанивский обходил согнанную толпу, с брезгливой миной обозревал перепуганные крестьянские лица. Затем пальчиком указовывал. Стражники тут же принимались с бранью гнать отобранных индивидуумов к телеге, сидеть на которой с каждым добавляемым задом становилось все труднее и труднее…

Серега трясся на телеге, вцепившись пальцами в шершавые занозистые края, мрачно размышляя о предстоящем. И мучил его один из множества гамлетовских вопросов: ну вот почему? Почему он лезет в любую авантюру, какую ему только догадаются предложить? Почему не в силах устоять перед искушением всякий раз снова взять да и шагнуть в неизвестное? Вот и в данный момент – он в очередной раз у черта на рогах. Бог терпел да нам велел… Извращенное какое-то у вас, сэр Сериога, имеется чувство, то бишь не чувство, а жажда приключений. Вас снова толкнули в спину, а вы и рады стараться, и шаг вперед из строя! И вот везут теперь в замок, стражники которого страдают гомосексуализмом, а нравы и привычки всех остальных – “зэковские” какие-то, ей-богу, иного слова, судя по увиденному и услышанному, для описания этого и не подберешь.

Впрочем, оборвал он свои печальные причитания, за это Клоти будет жить. Цена хорошая. Достойная даже… даже и его смерти. Будет скитаться по здешним весям и лесостепям, будет вздыхать по этому самому подлецу Жанивскому, что ехал сейчас впереди Сереги в окружении целого кольца стражников. Будет пить, как пила, бить морды, как бивала, спасать несчастных и просто дурачков, вот как его спасла…

Замок Жанив, к которому они наконец подъехали, оказался на диво роскошным и затейливо-нарядным зданьицем – никаких тебе мрачно вздымающихся над окружающим миром башен, никаких могутных крепостных стен. Этакий сплошной бельведерчик прямо посередь леса. Весь облепленный кружевами резных завитушек, бюстиками в нишах, идущих буквально рядами, и столбиками на постаментиках. Посередь замка красовались въездные то ли двери, то ли воротца, двухстворчатые, все в сетке железных орнаментных финтифлюшек – сразу и не поймешь, для украшения это или же для укрепления. Отряд обогнул здание, заехал на расположенный сзади двор, огороженный солидным забором, – но, опять-таки, против лесного зверья такой забор был бы вполне, а вот против вооруженной осады и приступа – навряд ли… Конечно, замок могли построить и предшественники милорда. Но тогда и вовсе жуть, как говорила одна дамочка. Чтобы отважиться жить в таком поместье да посреди дремучего леса в эпоху самого что ни на есть анархического феодализма, нужно всерьез и весьма крепко верить в свои собственные силы. Или – в собственную черную славу. Или и в то и другое вместе взятое… Давно ли хозяин замка увлекся магией? Потому как что еще могло заменить в этом мире крепостные стены? Или же магией начали увлекаться еще предки милорда? И именно оттуда пришли его на сегодня излишне обширные познания – как о мироздании, о полнейшей неосведомленности в котором так сокрушалась простодушная бедняжка Клоти, так и об обряде Луны, зародившемся черт знает в каких далях отсюда…

В просторном дворе за забором группками располагались конюшни, сараи и сарайчики, множество различных служб и целый выводок разномастных флигелей для прислуги, под казармы… Большинство из них были построены недавно. Об этом говорили и кучи строительного мусора вокруг, и поблескивающие на солнце свежеструганые доски флигельной обшивки. Похоже, милорд был крайне предусмотрительным человеком. И начал расширять свое хозяйство до начала решительных действий. Помещения впрок, так сказать…

Толпу новобранцев согнали с телеги, тычками и пинками погнали вперед. Серега слез одним из первых, пошел в веренице перепуганных крестьян. И тут его легонько потрепали по плечу сзади, а он наивно обернулся и получил хлесткий и неожиданный для себя удар прямо в лицо. Правда, успел слегка повернуть голову, пропуская чужую руку чуть мимо, – насмотрелся уже, как это делала леди Клотильда. Но все равно громадный кулак чувствительно проехался по скуле. Он мельком глянул в лицо – да, тот самый стражник, плеть которого он перехватил в лесу, Луги, вроде бы – и тут заметил еще и ногу. Идущую в пинке прямо ему в пах. Серега, недолго раздумывая, сделал молниеносный скользящий шаг назад, упал на спину. Перекатился через голову несколько раз прямо под ногами уныло бредущих пейзан и поднялся на ноги метрах в четырех от своего обидчика. Поднялся и, безразлично повернувшись к нему спиной, побрел дальше. Догонять тот не стал, слава богу.

Их выстроили в ряд перед тыльной частью здания. Здесь, кстати, и бюстики, и резьба, и прочие финтифлюшки напрочь отсутствовали. Одни только голые стены. И глухие ставни на мрачноватых окнах. Прямо как у кичливого Портоса – спереди золотое шитье, а сзади мешковина. Стражники вразвалку встали на фланги строя. Перед ними вновь появился милорд Жанивский. Стоял, надменно выпрямившись, и поглаживал нудно скулившую на руках собачонку, шибко напоминавшую и шерстью и статью породистого земного пекинеса.

– Солдаты! Будущие мои солдаты! – Голос у милорда был именно такой, какой и полагался при таком лине, – мужественный бархатный баритон с легкой хрипотцой на взлете. Словом, в самый раз для охмурения скучающих в глуши да по замкам феодальных дамочек, но как в эту компанию могла затесаться горделивая Клотильда? Вопрос вопросов: почему женщина влюбляется? – Да, я не оговорился! Отныне вы именно мои будущие солдаты! Гордитесь этой великой честью! В течение этого дня вам предстоит пройти некоторые испытания, которые также будут и вашей учебой! Ибо враг может напасть в любой момент! А потому нам нужны сильнейшие из сильных, храбрейшие из храбрых! Думаю, вы поймете меня, когда я скажу, что не каждый – нет, не каждый – может стать солдатом! И служить моему благородному дому! Точно так же, как и не каждый вынесет предстоящие испытания. Но те, кто не вынесет, тоже нам пригодятся – вы еще увидите это – как урок для других. Помните – на испытаниях вы должны победить! Чтобы стать моим солдатом! Ура! Наш клич – жанивская зелень всех перебьет! Кричите! Не слышу!