Ночь оборотней - Тертлдав Гарри Норман. Страница 31

Однако постепенно новое ощущение стало угасать и исчезло совсем задолго до полуночи. В общем и целом свойства растения ему понравились. По крайней мере, с их помощью легко обнаружить любую засаду.

— Йо, так и есть, — кивнул Вэн, когда Джерин поделился с ним впечатлениями. — Но беда в том, что каждый раз нужно сжевать чуть ли не половину растения. А лишь богам известно, когда оно опять встретится нам. Например, в северных землях я так его и не видел.

И вправду, ни на следующий день, ни через два ни один кустик аоратоса им так и не попался. После того как все листья оборвали, жалкий стебелек был выброшен и забыт. По мере того как они продвигались к востоку, к великой долине, в сердце которой лежала столица Элабона, мысли Джерина обращались к гораздо более важными вещам. Сухое южное тепло, и солнце, льющее свой свет с небес совсем не так, как на севере, и толпы спешащих по своим делам людей, и многочисленные придорожные городки — все это раскрепощало в нем те стороны его естества, которые на границе держались под спудом. Вассалы Лиса приняли бы проснувшуюся в нем мягкость за слабость.

Драго или Роллан никогда бы не поняли, как это можно восхищаться закатом, или искать у какого-то Лекапеноса подходящие для его описания строки, или непринужденно по-дружески беседовать с купцами или хозяевами постоялых дворов, которым должно отдавать лишь приказы. Он ощущал себя цветком, добрая половина лепестков которого увидела солнце впервые за много лет.

Присутствие Элис являлось для него сладкой болью и сбивало с толку больше, чем он готов был признать. Ее женские стати томили его, что мешало им возобновить те непринужденные разговоры, которые они прежде так славно вели. Она была с ним приветлива и учтива, но при этом ловко избегала шагов к сближению, довольствуясь теми странными рамками в отношениях, какими они себя обнесли. Кроме того, приветлива она была не только с Лисом. Смех, с которым она принимала чудовищные заигрывания Вэна, резал его как ножом по сердцу.

Когда до столицы оставалось два дня пути, путешественники остановились на ночлег в одной из таверн небольшого городка под названием Кормилия. Там им прислуживала девушка небольшого роста, темноволосая и чуть пухловатая, но при этом довольно хорошенькая — маленькая родинка на правой щеке придавала ее круглой мордашке особенную пикантность.

Что-то в ее облике затронуло Лиса. Когда он взглянул на нее, многозначительно подняв одну бровь, она весело ему подмигнула. Он не был удивлен, когда поздней ночью раздался стук в его дверь. Ее пылкость обрадовала бы любого мужчину. Однако утехи, бывшие весьма приятными, почему-то не оставили в нем чувства удовлетворенности после того, как она ушла.

Он знал, что она осталась довольна. Об этом красноречиво свидетельствовало ее поведение на следующее утро. Но это лишь еще шире разверзло открывшуюся в его душе пустоту. За завтраком Лис сидел отрешенный, погруженный в свои мысли и почти не замечал, что он ест.

Когда они с Вэном направились в конюшню, чтобы запрячь лошадей, он выпалил:

— Знаешь, когда Даяус создавал женщин, он, видимо, был не в себе. С ними просто невозможно поладить, но и без них нам тоже никак.

Хотя в глазах Вэна и мелькнула догадка, он ничего не сказал. Великан знал, что его друг из тех людей, кому нужно лично прийти к тому или иному решению. Советы для них лишь помеха.

Весь день с Великого Внутриземного моря дул соленый бриз. К вечеру они могли бы уже быть в столице. Но Джерину не хотелось в потемках искать постоялый двор своего старого друга Тургиса. В лабиринте улиц огромного города можно было с легкостью заблудиться и днем.

Кроме того, мысль о скором расставании с Элис не давала ему покоя, и он не собирался по собственной воле приближать этот час. Поэтому он решил разбить лагерь прямо у последней гряды холмов, за которой скрывалась столица. С наступлением темноты городские огни озарили восточную часть горизонта, затмевая свечение звезд.

В столь густонаселенной местности ночные поездки не представляли великой опасности. То и дело ярко освещенные вереницы повозок и колесниц с грохотом проезжали мимо их бивака. Зачастую с бормочущими молитвы священнослужителями, отгонявшими злых духов.

Вэн, правда, ничего не слышал, так как заснул почти сразу. Но на этот раз Джерину не пришлось коротать время в одиночку. Впервые с той ночи, когда появился Маврикс, Элис решила поговорить с ним. Вскоре выяснилась и причина такой перемены. Девушку буквально переполняло радостное предвкушение знакомства с огромным городом и с родственниками, которых она никогда не видала в глаза.

Какое-то время она оживленно болтала, но вдруг смущенно примолкла.

— Какой ужас! Ну что же я за невежа! Трещу тут, как сорока, о том, что увижу и чем буду заниматься, и ни словом не поблагодарила тебя за то, что ты благополучно доставил меня сюда, несмотря на все невзгоды. Представляю, какого ты обо мне мнения!

Мнение Джерина на ее счет начало складываться еще с той минуты, когда он помог ей удрать от отца. Теперь же ее риторический вопрос помог ему более четко его сформулировать. Тем не менее он медлил с ответом из страха, что она подумает, будто ему опять вздумалось злоупотребить своим положением провожатого.

— Все очень просто, — сказал он, решившись.

Мысль потерять ее навсегда страшила его гораздо больше, чем все орды трокмэ.

— После того как я загоню Баламунга и его приспешников-варваров обратно в леса, ничто не доставит мне большего удовольствия, чем приехать снова на юг и начать ухаживать за тобой как подобает.

Он не знал, какой реакции ожидать, но уж точно не ждал того радостного приятия его слов, которое она выказала всем своим видом.

— При нынешнем положении вещей я не могу сказать всего, что хотела бы, — объявила она, — но если ты приедешь, я буду просто счастлива.

Она нежно поцеловала его в губы, и этот поцелуй доставил ему гораздо больше удовольствия, чем все утехи ночи в Кормилии. Она между тем продолжала:

— Глупый, да знаешь ли ты, как я рыдала в прошлом году, узнав, что твоя рана не позволяет тебе принять приглашение моего отца?

Он прижал ее покрепче к себе, уже строя сотни тысяч всевозможных планов на будущее. Оставшееся время вахты пролетело мгновенно, как, впрочем, всегда оно летит для влюбленного, вновь обретшего утраченную любовь. Если тощая фигура Баламунга и стояла мрачным осколком скалы между ним и его грезами, то он делал вид, что не замечает ее.

Элис боролась со сном до тех пор, пока не взошла Мэт и не присоединила свой свет к сиянию Эллеб, чей почти круглый диск висел высоко на юге. Он наблюдал за тем, как ее черты разглаживает дремота, потом тихонько пожелал ей доброй ночи и поцеловал в лоб. Она улыбнулась и слегка шевельнулась во сне.

Когда Джерин рассказал Вэну об их ночном разговоре, тот хлопнул его по спине и спросил:

— Чего ж ты так долго тянул?

Лис заворчал, чуть раздраженный столь приземленной реакцией друга. Но тут он вспомнил еще кое-что.

— Завтра утром нам надо выехать на рассвете.

— Что? Почему? — Вэн не верил своим ушам.

— На то есть причины.

— Должно быть, они очень веские, если такой лежебока, как ты, собирается двинуться в путь в такую рань. Хорошо, капитан, на рассвете так на рассвете.

Они поднялись на последний холм как раз, когда солнце появилось из-за горизонта. Его лучи осветили Великое Внутриземное море, от чего водная гладь сделалась похожей на пылающий ковер и слепила глаза. Корабли на ней казались крошечными черными пятнышками. Среди них выделялись торговые суда с большими развевающимися на свежем утреннем ветерке парусами и надменные галеры, шагавшие, словно гигантские пауки, по волнам на тонких ножках раскинутых весел.

Элис, никогда не видевшая моря, закричала от удивления и восторга и крепко сжала руку Джерина. Тот горделиво улыбался, так, будто сам создал всю эту красоту. Вэн тоже одобрительно кивнул.

— Очень миленько, капитан, очень миленько, — сказал он.