Элемент движения - Сергачева Юлия. Страница 22

Воздух все сильнее горчил. Неразличимый пока во тьме дым исподволь ел глаза. Предусмотрительные охотники замотали лица тряпками. Непредусмотрительные новички мысленно досадовали на свою недальновидность.

Брюс то и дело оглядывался назад. Вывараны шли следом, но, кажется, их стало меньше.

— Ага. Пошли вараньи сопки. Тут саламандр много. Если словишь парочку, можешь слизью намазаться, станет легче, — посоветовали Брюсу. И тут же добавили простодушно: — Только потом прыщи пойдут.

На ногах у Брюса были крепкие ботинки, подбитые драконьей чешуей. Перчатками Брюс обзавелся накануне на рынке. И куртка, хоть и старая, прихваченная в пещерах, была сшита из кожи вулканного варана. Амулет Брюс пока оставил лежать в кармане.

Примерно в полночь сделали привал. Здесь уже не требовалось разводить костер, чтобы согреться. Земля была теплой, покрытой червоточинами, оттуда дышало зноем, а иногда и плескало огнем. Над ними охотники подогревали еду.

— Никогда здесь не был. — Сползший со спины Агги Конопатый выглядел ошарашенным и подавленным. Присел рядом с Брюсом, видно, на правах знакомого. Хотя все здесь держались поодиночке.

— Я на свадьбу хочу заработать, — сознался парень, натужно откашлявшись и глядя на Брюса красными, воспаленными от дыма глазами. — Я вообще-то плотник, но…

Брюс невольно с любопытством покосился на коллегу по несчастью.

— Пора! Идем дальше…

Рассвет здесь наступал раньше, чем за горами. К тому же растрескавшаяся багрово сияющими бороздами и язвами земля сама светилась. Иногда трещина появлялась на глазах, рассекая небольшой отряд. А иногда по насквозь прогоревшей почве вдруг растекались языки бездымного, но жуткого зеленоватого пламени.

— Это сила земли выгорает, — пояснил кто-то авторитетно. — Защита ее. Как все прогорит, так огонь дальше двинется.

Хлопья пепла носил ветер. Смог стелился понизу, завихряясь седыми космами. Дышать было трудно. Зловещая Пасть над горизонтом наливалась золотом.

— А это что такое? — невольно спросил Брюс.

Светящийся горизонт словно наискось прочерчивала длинная черная линия. Как вешка, обозначающая край земли. Или заноза, вокруг которой воспалилось небо.

— Железная башня. Только до нее не доберешься. Далеко очень. И земля там сплошь расплавлена. Да и сама Башня выгорела, только скелет торчит.

— Откуда известно?

— Маг один летал. Здесь же, на Пустошах упал. Доспехи к шкуре приварились. А еще в сильную зрительную трубу видно, что она горелая насквозь. Тебе туда, что ли, надо?

Ему? Нет!

— Эй, а это дом? И еще… И еще там!

Неровно обточенные нагромождения камней при ближайшем рассмотрении оказались оплавленными остовами домов. Очень больших домов. Судя по фундаменту, сейчас обросшему синеватым, искрящимся мхом, постройка была величиной с замок.

По гребню руин промчалась молниеносная ящерица в шлейфе мелких искр. Мох полыхнул и стал черным.

— Тут раньше люди жили.

— Это город. Тут полно домов.

— Еще лет десять назад мы до Огненного края дня три шли, а теперь за ночь добираемся. А у меня дед за луну готовился к походу… И тогда еще там, где сейчас вывараньи сопки, жилое село стояло.

— Хорош болтать! Пошли разломы и светает.

Здесь уже гореть особенно было нечему, поэтому дым почти развеялся. Только земля дышала жаром, горячий воздух струился, делая далекое — обманчиво близким и искажая то, что можно было достать рукой.

Обещанные разломы тоже были. Земля внезапно лопалась, дыша черной гарью. Но хуже были те места, где верхний слой земли — тонкий и непрочный — еще держался, а под ним таилась каверна.

Мельком оглянувшись, Брюс не заметил ни одного выварана. Скорее всего, они отстали еще на сопках, где обитали их родичи. Верно говорят — прирученных вываранов не бывает.

Лица людей были сплошь в копоти и воспалены, несмотря на повязки.

— Вот здесь, — внезапно решил Агги, ссадив Конопатого.

Место для привала выглядело не особенно удобным — пустошь и подозрительные скалы рядом. Но рукоход тоже казался утомленным. Он единственный из всех не натянул одежду попрочнее, так что из прорезей кожаной безрукавки торчали могучие плечи, словно облитые блестящим лаком.

— К Краю не пойдем. Сейчас отдохнем и идем на охоту. Вон там отличное место для засады на жароеда.

Для остальных это явно оказалось новостью. Кто-то даже вякнул нечто невнятно протестующее. Скуц зашипел злобно:

— А ну цыц! Кому не по душе, топай назад. Сказали же слушать без разговоров. Неужто такой оравой тащились, чтобы ящериц ловить?

— Ну бульжога споймали бы…

— Каждому по клочку шкурки?

— Жароед — добыча знатная. Его уже года два как никто не приносил…

Стали разбирать снаряжение, которое частью нес неутомимый Агги, а частью — опытные охотники. Они за все это время не обронили ни слова и не смотрели ни на кого из новичков.

Нехорошо как-то…

— Держи. — Брюсу вручили длинное копье из кости с наконечником из обсидиана. — Чего смотришь? Металл здесь не прочнее масла, а дерево горит.

«Кость тоже горит», — подумал Брюс, но заметил на древке потеки сероватой желчи, а на вершине наконечника — насаженный темный ноздреватый комок. Железа молниеносной ящерицы. Хватит на один разряд.

— Парень! Ты, конопатый. — Агги стянул повязку с лица, чтобы разговаривать. Теперь из-за копоти вокруг глаз казалось, что, наоборот, темная повязка у него сверху. — Ты оставайся тут, в лагере. Бегаешь ты медленно, толку от тебя не будет.

— Но… — Конопатый растерялся, глядя на охотников. Они отводили взгляды.

— Добычи будет много, тебе тоже перепадет, — пообещал Скуц, пробуя мизинцем край своего кинжала. — Ты, главное, сиди тихо и не мешай.

— Остальные — за мной, вон к тем клыкам…

Клыки — это остроконечные скальные выступы неподалеку. Между ними — ложбинка в огненных прорехах.

— По двое-трое за каждый клык. Фан! Сеть бери. Я — другой конец. Ты! Вместе с Немохом влево.

Вместе с Немохом, плешивым, но крепким мужиком из опытных охотников, Брюс двинулся влево. Устроившись за гранитом, приладив заготовленное копье и почесавшись, Немох шумно вздохнул:

— Повезло тебе.

— В чем?

Немох неопределенно хмыкнул.

— Скоро поймешь. А сейчас слушай сюда. Когда эта дура из-под земли попрет, наше дело быстро подскочить и под челюсти ей копья воткнуть. И если успеешь и сил хватит, то сразу выдергивай и еще в глаз бей… Ну они вот здеся будут…

Брюс обалдело кивнул. Представления об облике «дуры» у Брюса были весьма смутные. И где у нее челюсти, придется, похоже, решать в оперативной обстановке.

Про жароеда Брюс слышал только то, что шкура у него сплошь из самоцветов.

— Для того и нужно не меньше, чем по четыре тройки людей, чтобы наверняка бить, — продолжал Немох. — Лучше бы еще парочку, чтобы сеть накидывать, но Агги сам за троих сойдет.

«Нас тринадцать, как раз для жароеда», — вспомнилась вдруг реплика Скуца.

Брюс невольно посмотрел в ту сторону, где в лагере остался Конопатый. Место отдыха было близко, буквально рукой подать. Одинокая человеческая фигурка послушно скорчилась на земле, на ворохе оставленного тряпья, укутывавшего раньше снаряжение.

Нечто нарочито беспомощное было вы этой фигурке.

Брюсу вдруг подумалось, что в этом якобы лагере не осталось ни единого предмета, ради которого стоило бы возвращаться. Ничего ценного. Когда Брюс повернулся, озаренный неприятной догадкой, к Немоху тот широко усмехался:

— Понял-таки? Рановато. До иных доходит уже в процессе… Так что повезло тебе. Сначала-то тебя на жертву присмотрели.

— П-почему?

— Да ты чужак с виду. И последним пришел. У нас завсегда последний новичок, если не особый какой, идет на приманку или жертву. А ты, как оказалось, выжарок водишь, так что Агги тебя пожалел… Да и конопатый этот прибился.

— Жертва, — тупо повторил Брюс.

— Жароед глупый, но так просто наверх не полезет. И щупало у него длиннющее, в любом месте может из-под земли выскочить, не угадаешь, где сама туша засела. Зато живое мясо страсть как любит. Тут его негде взять, камни кругом, жароед все больше из огня жар пьет, но на живую кровь падок, жуть. Она ему вроде леденцов.