Время перемен (СИ) - Якубенко Николай. Страница 48

После четвертого выстрела Виталик пришел в себя и перестал метаться от отделения к отделению. Он подошел к застывшему с флагом в руках Ирму и огляделся. О том, чтобы корректировать огонь артиллерии по меткам, не могло быть и речи. На месте наступающего противника повис густой дым от сгоревшего пороха, ничего разглядеть через него было невозможно. Но из этого ядовитого тумана никто не выбегал с обнаженными клинками. Это радовало.

Вся линия артиллерии наполнилась безумными людьми. Стоящие за их спинами пехотинцы с ужасом и восторгом смотрели на эту вакханалию разгоряченных тел, ярко вспыхивающего огня и ударов грома. Это заставляло сердце сжиматься так сильно, что оно становится каменным. Артиллеристами завладело самое настоящее безумие боя — заряжающие остервенело запихивали новые заряды, сержанты норовили поджечь пороховую полку даже тогда, когда на ней ничего не было. Подносчики зарядов вообще ничего не видели перед собой кроме короба с боеприпасами и заряжающей команды.

После седьмого выстрела подул ветерок явно магического происхождения и ядовитый туман стал смещаться в сторону войска Истинного ордена. Для лучшего обзора Виталик забрался на двуколку с зарядами и стал вглядываться в позиции противника.

А посмотреть было на что. На поле бушевал даже не град, а настоящий ураган железной смерти, от которой не спасали самые лучшие доспехи и защитные заклинания. На месте цепочки магов и закованных в броню всадников остались только изодранные картечью трупы. Случайно оставшиеся в живых лошади от выстрелов пушек сошли с ума и прорывались назад через ряды пехоты, затаптывая своих же солдат.

Но самое ужасное творилось на переднем крае войска Истинного ордена — вражеские солдаты все еще шли вперед! Каждый выстрел пушки адским косильщиком сносил сразу нескольких воинов, даже за спиной товарища никто не мог чувствовать себя в безопасности — картечь прошивала насквозь. Ее не останавливали деревянные щиты, обитые толстой кожей, железные нагрудники, кольчуги и пластинчатые доспехи. Каждый выстрел пушки откусывал от рядов солдат изрядный кусок, и от этого не было никакого спасения.

Лучшие солдаты Истинного ордена — гвардейцы, подались назад и искали спасения в бегстве. Но на них наступали их же собственные товарищи. Гигантская армия неумолимо шла вперед — жалкая кучка испуганных воинов из передних рядов не могла развернуть или хотя бы остановить ее движение. На расстоянии ста метров от артиллерийских расчетов, человеческие тела смешались и образовали настоящую стену, которая с каждым выстрелом не уменьшалась, а наоборот — наполнялась обезумевшими от страха неминуемой гибели людьми. Это зрелище было отвратительным, но от него невозможно было оторваться. Виталик застыл, не в силах отвести взгляда.

На пятнадцатом выстреле стена из человеческих тел стала отходить от пушек. Паника распространилась так сильно, что смогла, наконец, преодолеть инерцию огромной толпы. Или солдаты погибали быстрее, чем находилась замена для них. На восемнадцатом выстреле стена откатилась на 150 метров, и Виталик с ужасом вспомнил, что у него всего 20 зарядов картечи, и еще 5 зарядов с ядрами.

Последняя картечь ударилась в ряды солдат, превращая их тела в изрешеченные куски мяса. К тому времени закованная в броню кавалерия и прекрасно вооруженная гвардия Истинного ордена грудой разорванных тел лежала перед линией пушек. Этих воинов в железных доспехах и вооруженных отличным оружием оказалось на удивление мало. Последние три выстрела картечь разрывала солдат в простых кожаных нагрудниках.

Настал черед ядер. Для них человеческие тела не представляли никакой преграды. В толпе солдат Истинного ордена они прорубали узкие, уходящие далеко вперед борозды. Теперь смерть настигала и дальние ряды — паника и ужас распространялась все дальше и дальше, захватывала даже самых смелых и отчаянных. Обезумевшие люди изо всех сил рвались убежать от несущих смерть машин.

Когда взорвался последний боеприпас, Виталик с удивлением обнаружил, что он и его бойцы стоят на небольших островках, зажатые со всех сторон сплошным потоком наступающих пехотинцев Железного ордена. Тонкими ручейками они просачивались между орудиями, смотря на артиллеристов взглядом, полным восхищения и страха.

Прямо перед убитыми магами они строились в линии. Когда выстроилось четыре или пять линий, знаменосцы дали сигнал и пехотинцы легким бегом устремились к разбегающимся врагам, готовые простыми мечами взять свою долю крови.

В том, что Железный орден сегодня добьет армию Истинного ордена, у Виталика не было никаких сомнений. Враг был охвачен паникой. Но даже если солдаты противника придут в себя, у них все равно не будет шансов противостоять Железному ордену — все их маги и лучшие войны убиты, оставшиеся бегут в панике. В предстоящей массовой бойне не будет места для мастерства, все будет решать выучка, хорошая броня на теле солдата и его оружие. В этом Железный орден безоговорочно выигрывал. А с учетом того, что все маги Железного ордена живы и в любой момент готовы ударить смертоносной магией — исход сражения становился совершенно предсказуем.

На смену ушедшим вперед пехотинцам приходили другие, их ряды стремительно наполнялись. Верхом на лошадях проехала группа магов в традиционных цветных мантиях. Маги вперед не спешили, явно предпочитая, чтобы путь для них расчищали обычные солдаты. Ветал понял, что маги не любят беспорядочные схватки, где можно неожиданно получить в спину остро наточенный клинок — гораздо проще и безопасней им было воевать с крепким тылом из обычных солдат.

— «После сегодняшней битвы все традиционные сценарии сражений, которые формировались тысячелетиями непрерывных войн, придется выбрасывать на помойку», — подумал Виталик и оглядел своих солдат. Они еще не отошли от горячки боя, и ошеломленно жались к орудиям, пропуская вперед массу пехоты.

Виталик вдруг почувствовал, что вымотался до предела. Напряжение последних минут схлынуло, вместо этого пришла слабость. Она заполнила каждый сосуд, каждую клетку его организма. Так сильно, как еще никогда раньше ему захотелось очутиться на мягкой кровати, как можно дальше от происходящего здесь безумия. Но привычная мягкая кровать осталась очень и очень далеко отсюда, рядом с компьютером и телевизором. На далекой Земле.

Он сел на землю, оперся об ящик для зарядов и сразу провалился в сон. Солдаты все шли и шли мимо него нескончаемым потоком. Лишь некоторые из них с удивлением замечали наглеца — офицера, посмевшего уснуть в самый разгар битвы.

Иерган пришел в себя глубокой ночью. Воспоминания битве заставили его еще раз ощутить приступ первобытного, животного страха.

Он стоял рядом с Магистром, помогал ему сотворить заклинание крика. Это было простенькое заклинание, почти не использующее ману. Но Магистр его изменил и решил применить против странных механизмов, которые подавляли магию. И у него это получилось! Но прошло всего несколько ударов сердца, и непонятные механизмы стали оглушительно изрыгать из себя огонь. Лучшие маги ордена отлетели назад, словно отброшенные неведомой Силой. Но никакой Силы не было и в помине!

Иерган остался стоять один на один с непонятными механизмами. Он не ощущал в них движения маны, это были обычные железки в окружении суетящейся солдатни. Тем не менее, магический удар скоро должен был повториться, в этом он не сомневался. То был момент отчаяния. Иерган стоял перед врагами, и не мог даже понять природу атакующих его заклинаний! Внезапно, его отбросило назад и сознание его померкло.

Луна освещала крохотное пространство вокруг него, которое он был в силах рассмотреть. Иерган попытался подняться на ноги, но чуть не упал в обморок от нахлынувшей боли. Его правая нога была перебита неведомым заклинанием и держалась на одних только обрывках кожи и мышц — почему он до сих пор не умер от потери крови, было непостижимо. Левый бок ныл, словно в него ударили мечом. Осторожно, избегая резких движений, Иерган ощупал его. По самому краю туловища проходил окровавленный след, будто кто-то с огромной скоростью запустил в него камень, но промахнулся и снаряд лишь немного коснулся его.