Путь к себе (СИ) - Тюрина Татьяна. Страница 78

Риана, задумавшись, вдруг сказала:

— Честно говоря, я и сама не чувствовала от него любовных эмоций, потому он так поразил меня своим признанием. Теперь же я понимаю, что, возможно, он сам не так понял свои чувства. Это хорошо.

— Почему хорошо? — спросил Вир.

— Значит, его несильно задел мой отказ.

— Ещё как задел, — сказала принцесса, поднимаясь и поправляя сбившуюся причёску. — Только не его сердце, а его гордость. Но сейчас начнётся самое интересное.

— Что?

— А то, что теперь он будет из кожи вылезать, чтобы сохранить нашу помолвку.

И принцесса царственно улыбнулась. Теперь он в её руках, надо только в нужное время сказать нужные слова.

Только одного не учла ни принцесса, ни сам герцог. Его неловкое признание слышал ещё кое-кто, но издалека и не полностью. И благодаря этому "кое-кто" весть о том, что герцог Коргий собирается жениться на жрице, разнеслась со скоростью пожара. Все — от горничных до конюхов — вскоре обсуждали скандальную новость.

Вир, который, как всегда, в свободную минутку спешил на кухню, чтобы в очередной раз повидаться с прелестницей Мартой, стал невольным свидетелем одного из таких обсуждений.

— Жрица-то лучше, чем принцесска, — послышался голос старой кухарки.

Вир замер, так и не войдя на кухню. Слуги всегда любят сплетничать, особенно, если нет посторонних ушей, и он решил немного послушать.

— Но она немного странная, — послышался милый ему голос Марты. — Высокая такая, да ещё в штанах аки мужик ходит.

— А какая разница-то? — послышался ещё один голос, который Вир не узнал. Скорее всего, одной из служанок. — Выйдет замуж за господина, он-то её приоденет и облагородит. Она ж это... жрица. А они все бродяжничают, пока мужика не найдут. Предыдущие, вон, все за бедняков выходили, а первая, по легенде, вообще за варвара пустынного, а тут, понимаешь, сам герцог. А он у нас и хорош, и пригож, и богат. Дура будет, если не согласится.

— А я что, против? — опять начала Марта. — По мне, так она лучше, чем принцесса-то эта. Ты сама говорила, Джила, что она днями сидит взаперти да свитки читает. Где ж это видано, чтобы баба читала? Неприлично это.

— И я вам говорю, уж лучше жрица. От этой хоть польза будет.

— У неё хоть сиськи есть, — опять вставила Марта. — Видела я ту принцесску, там мужику и полапать нечего. В темноте, глядишь, и не определит, где перед, а где зад.

В кухне раздался противный смех.

Дальше слушать Вир не стал и, нарочно громко топая, вошёл в кухню. Три женщины встрепенулись, но заметив, что это всего лишь паж, упокоились, однако, проговорив какие-то дежурные фразы, разошлись кто куда. Только Марта, заметив приглянувшегося ей парня, поспешила к нему.

— Голодный, небось. Садись, сейчас мамке скажу, накормит тебя.

А Вир посмотрел на неё, и почему-то так противно ему стало, что он едва сдержался, чтобы вовсе не убежать. Когда-то румяные щёчки теперь показались болезненно покрасневшими. Округлые формы, которые раньше так приманивали взгляд и с которыми он уже успел познакомиться ближе на сеновале, теперь казались лишь тучной, заплывшей жиром, фигурой. А звонкий смех — раздражающим противным звуком.

Он никак не мог понять, каким образом эта девица раньше занимала все его мысли и чувства. А ведь он уже всерьёз стал задумываться над тем, чтобы позвать её с собой. А потом, может, и вовсе жениться, а теперь... она была ему противна.

— Я не хочу есть, — холодно сказал он и, подхватив какие-то сладости, которые стояли на столе, он вышел.

Так горько на душе ему ещё не было. Он на многое закрывал глаза. На глупую болтовню Марты, на её постоянные осуждения всего и всех, на слишком развязное поведение, но он не мог простить ей оскорбление принцессы Олеи. И то, что Марта посмела такое о ней говорить, навсегда выкинуло девушку из его сердца.

Всё ещё мрачный, он вернулся в покои принцессы, которая заканчивала причёску, готовясь к очень важному разговору с герцогом. На миг он замер, осматривая её. Конечно, принцесса была худой, возможно, даже слишком худой, и роста небольшого. Но она ещё юна, а женщины с возрастом обрастают мясом в нужных местах. И его госпожа, бесспорно, очень красива.

Всё ещё переживая настоящую бурю внутри, Вир поставил корзинку с засахаренными яблоками рядом с ней.

— О, хорошо, как я люблю. — Она улыбнулась, потянувшись к угощению. — Ты чего такой хмурый?

Вир, который как раз задумался о том, почему, поедая столько сладостей, его хозяйка всё ещё не обзавелась формами, не сразу сообразил, что обращались к нему.

— Слышал кое-что на кухне... — ответил он, так как давно привык рассказывать принцессе всю правду без утайки.

— Что?

— Слуги обсуждают, кто будет лучшей женой герцогу. И почему-то уверены, что он женится именно на жрице.

— О как! — усмехнулась Олея.

— Принцесса, не надо относиться к этому, как будто нет ничего страшного. Это серьёзно.

— Я тоже серьёзна, Вир. Ты не видишь? Так даже лучше... Вообще, слуги — это ерунда, даже не беспокойся на этот счёт, их рты заткнутся, когда они поймут, что это им выгоднее. А выгоднее это для них сделает сам герцог, мне даже суетиться не придётся.

— Что вы задумали, принцесса?

— Пошли со мной, сам увидишь, — сказала она и величественно проследовала на выход.

О слухах, которые разошлись по всему замку, Коргий узнал от одного из своих соглядатаев. И как никогда порадовался тому, что завёл доносчика даже в стенах собственного дома. Однако от самих слухов он пришёл в ужас. Раньше он  мог надеяться хоть как-то оправдаться, заявив, что, возможно, жрица не так поняла его слова. Что он выражал ей свою любовь как Небесной Деве, а вовсе не как к женщине. А потом навешать комплиментов, что ещё наивное девушке надо? Это было бы отличное решение его проблемы, но не тогда, когда весь замок говорит о его желании жениться на жрице. Это была катастрофа. Пока он заткнёт все рты, до принцессы обязательно что-нибудь дойдёт.

И только он дал необходимые распоряжения, чтобы утихомирить сплетников, как в его дверь постучали, и зашёл его помощник.

— Ваше сиятельство, принцесса Олея просит вашей аудиенции и ждёт вас в северной гостиной.

Похолодев, он всё же постарался сохранить непроницаемое лицо. Глубоко вздохнув, он пригладил волосы, которые чуть раньше в отчаянии растрепал, и решительно вышел из кабинета. Сейчас ему требовалась вся его выдержка и харизма, чтобы убедить принцессу не расторгать помолвку.

Когда он вошёл в гостиную, то заметил Олею, стоявшую возле окна и нервно треплющую в руках платок. Плохой знак. Однако прежде чем он удивился, что принцесса решила поговорить с ним наедине, он заметил в углу комнаты рассевшихся фрейлин и даже гувернантку со слугой.  Женщины о чём-то переговаривались, но с его приходом тут же замолчали и сейчас буравили его взглядом. Он только поблагодарил Небесных, что жрицы тут не было.

Принцесса же, услышав, что кто-то вошёл, повернулась к двери, и герцог замер на месте, нервно сглотнув.

На её несчастном лице были видны слёзы.

— Ваша светлость, вы меня не любите? — рыдающим голосом спросила принцесса.

Он почувствовал, как по его спине побежали мурашки.

— Принцесса... — еле выдавил он и прочистил пересохшее горло.

Девушка начала заламывать руки и отвернулась опять к окну.

— Мне сказали, что вы хотите жениться на Риане. А я думала... — она сорвалась на плаксивый тон, — вы любите меня. Вы даже разорвали помолвку с моей сестрой, потому что влюбились в меня с первого взгляда. Это была ложь?

Коргий понял, что это его шанс, и тут же начал говорить наиболее искренним тоном.

— Нет, что вы! Это всё просто недоразумение.

— А ваше признание вчера в саду, где вы сказали, что хотите именно её видеть рядом с собой, — тоже недоразумение?

— Я имел виду, как жрицу. Остаться в моём королевстве как жрица.