Путь тьмы (СИ) - Sleepy Xoma. Страница 95

   - И был бы прав.

   Матерь бы побрала эту Тень!

   Чтобы отвлечься, император задал вопрос:

   - Как думаете, волки атакуют?

   - Владыка, а ты полагаешь, что они нападут сейчас, на ночь глядя? - спросил Иритион, хмуря свои кустистые седые брови.

   Император взглянул на небо.

   - Еще достаточно светло.

   - Стемнеет уже через час. Я думаю, что Гашиэн не будет рисковать.

   - Не согласна, - произнесла Тартионна. - Он не может игнорировать вероятность ночного сражения. Такую массу войск частоколом не обнести, а внезапная атака способна посеять панику. Да что там, позволит небольшому отряду пробиться к самому сердцу вражеских позиций.

   - А мы совершим ночную атаку? - неуверенно спросил Иритион.

   - Безусловно, - поддержал жену Шахрин. - Я не упущу такую возможность. Генерал Бирт, скажи, нужны ли мертвым глаза?

   - Нет, владыка, - монотонным голосом произнес рыцарь смерти. - Мы будем одинаково драться и днем и ночью, однако хочу заметить, что арбалетчики - живые, им будет труднее целиться.

   - А им этого делать и не придется. Целиться, в смысле, - усмехнулась Тартионна. - Врагов столько, что нашим стрелкам только и будет нужно, что натягивать тетиву да пускать болты в направлении лагеря.

   - И все же я останусь при своем. - Упрямо насупился Иритион. - Венценосец - человек старой школы, вроде меня, а я бы не стал рисковать и готовить уставшую армию к маршу на врага во тьме. Владыка, что думаешь ты?

   На Шахрионе скрестились взгляды советников и генералов.

   - А я не знаю, - обескуражил их Шахрион. - Так что предоставим инициативу моему венценосному собрату, узнаем, что же в нем сильнее: злоба или осторожность.

   Осторожность пересилила.

   Разведчики вскоре донесли, что огромная армия раденийцев разбивает лагерь, однако Шахрион не спешил радоваться и отводить войска - он не исключал возможность уловки. Поэтому мертвецы продолжали оставаться в строю, в то время как живые получили возможность посидеть у костров и поесть горячего, прямо за рядами своих воскрешенных однополчан.

   Лишь когда ночь укутала землю, а луна слегка развеяла мглу, мелькая в разрывах туч, Шахрион убедился в том, что венценосец не планирует нападать.

   "Интересно", - думал император, - "знает ли венценосец о судьбе старого кота или нет? Может, знает, и поэтому осторожничает? Боится, что я пошлю к нему наемных убийц со змеиным огнем или другой дрянью"?

   Да, как было бы просто, если бы можно было бы проделать нечто подобное, но, увы, свой запас трюков он почти исчерпал, а посему победителя выявит грубая сила. Что же, у него хватит и силы!

   - Предвкушаешь? - Тень появилась так же внезапно, как и всегда.

   - Уйди прочь, - вяло огрызнулся Шахрион. Все равно было бессмысленно пытаться это существо замолчать, но он не мог не попробовать.

   - Как думаешь, готов ли наш враг к ночной атаке? - его невидимая собеседница не обратила ни малейшего внимания на слова своего хозяина.

   - Если не дурак, то должен.

   - И ты все равно рискнешь. Ты, который всех убеждает в том, что он не игрок.

   - И это так, я не игрок. Мой риск всегда четко выверен и если есть хотя бы одна возможность обойтись без него, я обязательно сработаю на надежность.

   - Все картежники и любители костей так говорят. Хотя в партии, начатой тобой, ставки поистине высоки. Не боишься стать банкротом?

   - Нет, не боюсь. Враг ослаблен зимними сражениями, он оставил половину армии на севере и в Стоградье. Половину того, что у него осталось. У него нет ни Ордена, ни закованных в броню мертвецов, лишь люди. А люди слабы.

   - Даже когда они защищают свои дома? Свою землю? Твой Легион тоже был слаб?

   Шахрион резко обернулся, чтобы упереться в черноту, заменяющую Тени лицо.

   - Чего ты добиваешься? Хочешь посеять сомнения в моем сердце? Не выйдет! Я могу сколько угодно сходить с ума, но моя воля останется железной. Я не буду сомневаться, и терять время в бесплотных метаниях. Мы атакуем этой ночью, а теперь пошла прочь!

   И только после этого он заметил, что Тартионна и Иритион смотрят на него как-то странно.

   - Что? - Спросил он.

   - С кем ты сейчас разговаривал? - С тревогой в голосе спросила ледяная колдунья. - Кого гнал прочь и отчего сходишь с ума?

   Император выдавил из себя жалкое подобие улыбки.

   - Не обращайте внимания, это я задумался. Люблю немного пообщаться с самим собой.

   Тартионна и Иритион переглянулись, но не сказали ничего. Шахрион провел ладонями по лицу. Его болезнь прогрессирует, этого нельзя не признать. За месяц он дошел от легкой паранойи до разговоров с самим собой. А что дальше? проникновенные беседы с содержимым ночного горшка или массовые казни? Кажется, Безумный император проделывал и первое и второе.

   Он скрипнул зубами. У Матери есть чувство юмора, этого нельзя не признать. Она знает, как ударить большее. А проклятая тень, меж тем, посеяла в нем неуверенность.

   И сейчас император прикидывал, применить ли свои последние козыри в этом сражении или придержить их до последнего момента. Согласно донесениям разведчиков, Гашиэну удалось взять с собой войск больше, чем Шахрион рассчитывал, а его собственные потери также превышали ожидаемые.

   Главный вопрос состоял в том, сколько же чародеев есть у волков. Если их не больше трех сотен, то совместными усилиями получится сдержать раденийских магов, пускай это будет и нелегко. А вот если больше, то могут начаться проблемы. Он отпустил поводья и сжал кулаки, позволяя энергии смерти течь по венам, наполняя их холодным огнем, вызвав очередной недоуменный взгляд со стороны Тартионны, на который Шахрион не обратил внимания. А ведь он мечтал о подобном, долгие годы, наполненные бесплотными попытками обрести силу. Как же страстно он желал в один прекрасный день проснуться всемогущим, способным мановением руки поднимать целые кладбища и обращать в пыль города. Даже будучи взрослым нет-нет, да и задумывался иногда о подобном. И вот, мечта сбылась, только отчего же так пусто на душе?

   Властелин вышел из-за игрового стола.

   - Госпожа моя, доиграем в другой раз, - проговорил он Тартионне, - а сейчас нам пора победить в это войне.

***

   Для надежности они подождали еще немного, позволяя уставшим солдатам врага, разместившимся на привал примерно в двух милях от его войска, уйти в мир сновидений. Именно тогда свой ход сделали легионеры-арбалетчики, из тех, что осенью гоняли по лесам поросят Сангрилэнов. Быть может, они были и не гвардейцами Китариона, но свое дело знали превосходно.

   Шахрион, отправив свое сознание в тело птицы, с высоты наблюдал за тем, как десятки фигур ползут к морю огней, очерчивающих вражеский лагерь. Бесшумно, как он надеялся, они добрались на расстояние выстрела. Одна за другой слетали с лож арбалетные болты с шиловидными бронебойными наконечниками, молча падали часовые, в каждом из которых засело по несколько стрел.

   Теперь пришел черед рыцарей смерти. Невидимые в ночи всадники колонной по четыре медленно преодолевали расстояние, отделяющее их от врага. Проделать такое бесшумно было невозможно, особенно посреди ночи, однако каждая сотня шагов, приближающая их к спящему лагерю, уже была маленькой победой.

   Всех часовых снять не удалось, раздались крики, лагерь пришел в движение.

   Сейчас!

   Генерал Бирт не подвел. Бывший исиринатийский генерал лично вел в атаку всех оставшихся у императора рыцарей и как только он понял, что отряд обнаружен, сотни всадников в черных доспехах галопом устремились вперед.

   Края колонны стремительно раздавались вширь, будто крылья гигантской птицы и мертвые рыцари ворвались в лагерь, сея вокруг себя смерть и разрушение.

   Одновременно с этим на раденийцев обрушился поток жидкости зеленого цвета - Гартиан собрал в круг всех магов, имевшихся в распоряжении императора, включая и его жену, и теперь они нанесли сокрушительный удар по противнику. Капли, попадая на незащищенную кожу, прожигали ее насквозь и даже до Шахриона донеслись страшные вопли сотен солдат, принявших лютую смерть.