Меч и ножны (СИ) - "chate". Страница 10

— Порванный в пылу безумной случки зад — это какой аргумент? — Эну дрожал, словно от холода.

— Вот что тебя больше всего пугает? — понимающе кивнул Илио. — Могу тебя уверить, что зад тебе рвать никто не будет. Калечить свою половину ни один Меч не станет. Не скрою, были подобные случаи среди первых Ножен, когда маги еще не очень понимали, что натворили, и Ножны назначались случайным образом. Но сейчас каждый Меч сам выбирает себе партнера по ощущениям, и ошибок не происходит. Каждый Меч может иметь только одни Ножны. — Веселый голос Аки, раздавшийся из-за двери, прервал их разговор. — Подумай обо всем, что я сказал, — Илио поднялся и вернул стул на место. — До свидания. Не хочу говорить «прощай».

— До свидания, — послушно повторил Эну, когда в комнату влетел Аки, сжимая в каждой руке по пирожку.

— Эну, я принес тебе сладких пирожков с творогом! Хамаш сказал, что они полезны при переломах. А еще он сказал, что когда я вырасту, то обязательно стану Мечом.

Эну взял предложенный пирожок, откусил и принялся медленно жевать, совершенно не ощущая вкус. В носу подозрительно свербело, глаза чесались, и в горле несчастный пирожок встал комом. Хотелось плакать, но слез не было — была только тяжесть на душе и боль, поселившаяся в сердце.

5. Ритуал

Нога болела еще два дня. Целитель говорил, что заклятия, сращивающее кости и обезболивающее, были взаимоисключающими, потому каждый раз приходилось выбирать: быстрое и болезненное выздоровление или безболезненное, но долгое. Эну выбрал быстрое, а боль… что ж, ее и потерпеть можно, если знать, что она рано или поздно закончится. Все когда-нибудь заканчивается.

Аки забрали на следующий день после памятного разговора. У него в соседнем городе жила тетка (мамина сестра) с мужем. Детей боги им не дали, так что Аки они радовались как родному. Было жаль расставаться с мальчишкой, но заботиться о нем Эну не мог: самому придется искать работу, а тут ребенок. Хаина, тетка Аки, оказалась женщиной доброй, да и муж ее Эну понравился: спокойный, уверенный в себе мужчина. Они даже предложили ему отправиться с ними, там бы и работу для него подыскали, но Эну, сам не очень поняв почему, отказался. Его словно что-то держало в этом городе, хотя больше всего хотелось уехать и позабыть обо всем, что здесь произошло.

Рахтара, Хамаша и Илио он больше не видел. Рахтар в тот же день ушел из лечебницы, так что и остальным там делать было нечего, но Эну никак не мог избавиться от воспоминаний. Рассказ Илио бередил душу, а еще снились глаза Рахтара: такие, какие он видел тогда, на чердаке — белые и страшные. Каждый раз Эну просыпался тяжело дыша и обливаясь потом, с криком, замершим на губах. Лекари давали отвары успокоительных трав, думая, что его преследуют в кошмарах ледяные демоны, и Эну послушно пил, не собираясь пояснять их ошибку. Да и что это изменило бы? Какая разница, что именно снилось в кошмаре, если избежать ужасного сна не получалось даже с помощью травок?

Как только боль окончательно прошла, Эну покинул лечебницу. Наступило позднее утро, и он решил, не теряя зря времени, прогуляться по базарной площади и поспрашивать о работе. Жить-то надо было на что-то.

Пробираясь через торговые ряды, Эну все время чувствовал какое-то беспокойство. Было такое ощущение, словно холодный ветер дул в затылок и шею, заставляя все время ежиться и менять направление движения, но от непонятного «ветра» это не спасало. Наконец, не выдержав подобного издевательства, Эну остановился у центрального рыночного столба и нервно огляделся. Вот тут-то все и случилось. Неожиданно торговую площадь обдало холодом, и с противоположных ее концов, сверкнув молниями, начали открываться два портала, мигом вымораживая камни и оказавшиеся рядом прилавки. Кто-то истошно заорал: «Демоны!» — и народ с криками ужаса заметался по площади в поисках выхода. Те, кто оказался рядом с боковыми улочками, ринулись туда в поисках спасения, остальные бессмысленно толкались между рядами, кричали, сбивали стоящие на пути лотки, топтали упавших, словно обезумившее стадо. Эну прижался спиной к столбу, понимая: сунься он в испуганно мечущуюся толпу — и неизвестно, чем все для него закончится. Прошла всего пара мгновений — и из порталов полезли ледяные демоны, хватая тех, кто оказался поблизости, и сразу же пожирая их. Эну не очень ясно видел происходящее — далеко, да и мелькающие мимо люди мешали, — но и воспоминаний хватило, чтобы сердце сжалось в приступе леденящего ужаса.

В какой-то момент среди народа мелькнули беловолосые воины: Хамаш и Илио пробивали себе путь к дальнему порталу, с трудом пробираясь сквозь людское море, а Рахтар взял на себя противоположную сторону. Он пронесся мимо Эну, даже не глянув на него, а может, просто не заметив, поглощенный предстоящим боем. Эну только успел отметить, что глаза у воина были нормальные, как тот оказался уже далеко, выкрикивал что-то и махал рукой в сторону портала. В следующую секунду на Рахтара бросилась одна из тварей, и он кинул в нее свой тор, уворачиваясь от удара ядовитых щупалец, и тут же пустил в ход мечи, отсекая хлещущие по нему щупальца, уходя из-под ударов, словно… танцуя. Эну не всегда успевал проследить за всеми стремительными движениями, но это все равно было смертельно красиво.

Некоторое время он завороженно наблюдал за боем, не замечая, что постепенно торговая площадь опустела. Осталось только несколько людей, покалеченных в давке. Некоторые из них стонали и просили спасти их, но никто не спешил им на помощь. Эну и сам не мог сдвинуться с места, не отрывая взгляд от Рахтара, уничтожающего уже вторую тварь. Наконец и она пала, других противников рядом не оказалось, и воин остановился, словно наткнувшись на невидимую стену, а потом развернулся и медленно, поигрывая мечом, начал наступать на кого-то, лежащего на земле. Эну не видел, кто именно привлек внимание Рахтара, да и не стремился посмотреть: вдруг стало очень страшно, потому что даже отсюда он заметил, что глаза Меча были совершенно белые, без радужки и зрачков, а лицо напоминало гипсовую маску.

Перед Рахтаром вдруг вырос Хамаш, что-то говоря ему, но не выпуская оружие из рук; Илио стоял рядом, напряженно постукивая по земле боевым шестом, выпачканным в демонической слизи. Рахтар на мгновение замер перед ними, мотнул головой, словно пытаясь стряхнуть с себя наваждение, а потом… бросился на Хамаша, замахиваясь мечом. Воины сцепились, оружие зазвенело, плетя свой танец смерти, и Эну понял, что уйти с торговой площади Рахтару не суждено. Илио тоже был готов нанести смертельный удар — об этом говорили напряженная поза и выставленный чуть вперед посох с обнаженными лезвиями, — но пока не вмешивался, видя, что его напарник успешно отражал атаки, все еще пытаясь докричаться сквозь боевое безумие до своего собрата.

Время шло, сердце Эну сжималось от боли, и дышать становилось все труднее. Он понимал, что сейчас произойдет, понимал, но отказывался верить. Ведь тогда, на чердаке, все обошлось, неужели сейчас…