Долгий сон (СИ) - Цыганок Ирина. Страница 66

Она поселилась в Эфель-Дорате, и вскоре восхитительный покой, неминуемо охватывающий любого, кто хоть немного пожил в эльфийском селении, сгладил кошмарные воспоминания о замуррском плене. Хаэлнир делил с ней спальню, но не постель — довольно странное положение вещей, если вдуматься. Но зачинщица переезда полагала, что и так проявила достаточно инициативы. Следующий шаг был за «другой стороной». И конечно, ни на минуту нельзя забывать, что эльфы — мастера иллюзий.

В конце весны Хаэлниру снова понадобилось ехать в Ферни-Этт, вопрос о расширении колонии так и не был решен, и с этим надо было что-то делать. Мирра немедленно впала в унынье. Страшные сны перестали преследовать ее, но кто знает, не вернуться ли они снова, стоит эльфу сделать шаг за порог? Два дня она как потерянная бродила по острову. На третий командующий не выдержал:

— Ты так не хочешь ехать в Ферни-Этт?

— Я очень хочу поехать… А мне что, можно с тобой? — Мирра боялась сглазить, поэтому на всякий случай задержала дыхание. (Любой знает — это и еще хитрая фигура из пальцев — верный способ привлечь Удачу).

— Думаю да, хотя нам еще придется испросить разрешения у Председателя.

Озерный городок никогда не слышал такого ликующего вопля.

Эрендир Мирре сразу не понравился, хотя импозантности ему было не занимать, и красив он был, как… как всякий эльф. Но, во-первых, он был блондин, а блондинов экс-правительница терпеть не могла. (За исключением Змея, конечно, хотя… его, иногда, тоже.) Во-вторых, он бессовестно гнобил Хаэлнира, а так поступать мог только натуральный урод.

Это был обязательный визит, положение Хала в общине оставалось не ясным. Последний раз его исключили из Совета, когда старейшина Безымянного клана решил вступить в войну с Непобедимым. Но его неожиданно поддержали братья и, хотя и не официально, еще несколько кланов. Когда война была выиграна, Совет оказался в сложном положении. На фоне вранских побед разрушение Эфель-Тау выглядело бессмысленным, и когда изгнанный из Совета повелитель приехал искать примирения, Эрендир не стал поминать старое, старейшину восстановили в правах. Но очень скоро он снова пошел наперекор воле Совета. Кара могла быть суровой, если бы в случившемся не оказалась замешана внучка самого председателя. За очередное самоуправство Хаэлнира уже традиционно отстранили от заседаний. Проводя большую часть времени в Эфель-Дорате, он не слишком расстраивался по этому поводу. Тем более, что место в Совете снова занял Хардрайн — было кому блюсти интересы клана. Вот только его приглашения в Ферни-Этт для человека «из вне» теперь было недостаточно.

— Вы далеко не первая и далеко не единственная из смертных, удостоившаяся внимания Творца. Не вижу в этом особой заслуги. — Эрендир стоял посреди гостиной в своем дворце, не многим уступающем роскошью и размерами Дворцу Совета, ей тоже присесть не предложил. Из-за разницы в росте, ну и из приличия, конечно, Мирре не удобно было разглядывать собеседника, но сходство между Владыкой и его внучкой — Леди Мьюриэль определенно было, взять хоть цвет глаз, или идеально прямой нос.

— Да я и не претендую на роль героини. — Заметила она. Хотелось ответить еще что-нибудь резкое, но ей просто необходимо было разрешение остаться в городе. К тому же, своей дерзостью она подведет сразу несколько друзей, просивших за нее. Поэтому ведьма смирила гордость и скромно опустила глаза (Очень полезная поза, замечу вам, спасает от многих неприятностей!).

— Мы рады принимать вас у себя. — Это была церемониальная фраза, вроде той, которой скрепляют договоры. Очевидно, что особой радости от ее присутствия Владыка не испытывал. («Ну и „нис их торгас“ его с его неприязнью!» — подумала про себя ведьма, забывая, что и с мыслями здесь тоже нужно быть поосторожней). — Прежде, чем вы вернетесь к друзьям и развлечениям, ответьте откровенно: какова цель вашего визита?

— Нет у меня никакой цели, — даже растерялась Мирра. — Хаэлниру нужно было сюда, а мне не хотелось оставлять его… — Она осеклась, как-то не так прозвучала фраза. — Он мой друг, а у меня не так много друзей. — Пояснила на всякий случай.

— Лесной народ всегда отличался мудростью. — Словно бы отклоняясь от темы, раздумчиво произнес Эрендир. — Из всех племен вы ближе всего к эльфам и по образу жизни, и по происхождению. (Мирра кивнула, не понимая, куда клонит глава Совета). — Но все же это слишком дальнее родство, чтобы всерьез надеяться на замужество. Вам ведь достанет мудрости отклонить предложение Хаэлнира?

— Он не делал мне никаких предложений. — Ведьма надменно вскинула голову. Она хотела еще добавить, что «не дело совать в чужую жизнь свой аристократический нос», но Эрендир уже продолжал.

— Он может сделать это из жалости или ложно понятого чувства долга.

— По-Вашему, я достойна жалости?! — Мирра готова была забыть, что собиралась весь разговор быть вежливой и спокойной.

— Вы пережили ужасы плена, — примирительно заметил старейшина, — ваши близкие далеко, и вы явно нуждаетесь в защите. (Подбородок вскинулся еще выше). А Повелитель Хаэлнир, вы только не обижайтесь, считает своим долгом спасать всех и каждого. Замечательное качество, если бы только оно не ставило под удар всю общину.

— Я не «поставлю под удар» вашу общину. — Едко заверила Мирра, и присела в реверансе, показывая, что готова уйти. Если после этого Владыка вытурит ее из города, что ж, пусть! Ее покладистость тоже имеет предел!

Но Эрендир не стал менять своего решения, и Мирра осталась гостить в Ферни-Этте, чему была несказанно рада. Фыркать и задирать нос перед Владыкой — приятно, конечно, но неплохо, все же, что тот оказался выше таких мелочей.

Ферни-Этт мало походил на Андор-Афель, он был древнее возведенного после исхода из старой столицы Эфель-Тау, и мог с большим основанием претендовать на этот статус, если бы Cовет не решил сделать главный эльфийский город — тайным. Впрочем, это не помогло — теперь Эфель-Тау лежал в руинах.

Здешние особняки отличались огромными размерами, крышы имели самую разнообразную форму — благо о снеге в этих широтах не приходилось задумываться. Мирру пригласили погостить в доме Каэттарисов, из клана которых происходила мать Мины. Хаэлнир и Даэн, прибывший почти одновременно с ними, с удовольствием бы тоже воспользовались их гостеприимством, но отпрыск старшей ветви по негласным законам должен был ночевать под отчим кровом, а упырь не решился утруждать Мининых родственников благоустройством подвала. Поэтому оба эльфа разместились в особняке Безымянного клана, что не мешало «черному кровососу» с заката до глубокой ночи пропадать у соседей.

— Господин Даэнир! — Радостно встретила его очередной визит Мина. Шедший следом командующий удостоился низкого реверанса.

— Даэнир? — Переспросила встречавшая гостей вместе с маленькой хозяйкой ведьма. — Так, Даэн — это сокращенное имя, а правильно будет — Даэнир?!

Упырь скривился, как от зубной боли.

— Во имя Создателя, не повторяй! — взмолился он. Мина хихикнула.

— А что такое?

— Дайнири, по эльфийски — «зайка» — Пояснила улыбающаяся эльфея. — Правда, звучит похоже?

Лицо у Даэна стало прямо-таки страдальческим.

— Ладно тебе, не будь ребенком! — Упрекнул его Хаэлнир. Но, не смотря на строгий голос, и он не сумел сдержать улыбку. — Младенчиком, он был такой хорошенький: сам беленький, глазки красненькие… — Шепнул на ухо Мирре.

— Ну вот, слышала? — Слух у упыря был отменный. — Скажи, как такие серьезные эльфы, как дед и кузен додумались дать мне столь неблагозвучное имя?

— Честно говоря, мне оба варианта нравятся! — Пожала плечами та. — Да и «Зайка», если вдуматься… Ты бы обиделся, если бы я называла тебя: «Зайка»? — Мирра произнесла это нежным воркующим голосом. Бледные щеки Хаэлнира едва заметно порозовели.

— Нет. — Отведя глаза, сообщил он.

— Вот видишь! — Снова повернулась она к упырю.