Гадалка. Карта Смерти (СИ) - Жигулина Алина Александровна. Страница 26

Расстелив на столе чистую скатерть, я воткнула свечу в подсвечник и зажгла ее (все-таки огнивом, ну что поделаешь, совсем не ладятся мои отношения с огненной стихией). Лепесток огня нервно затрепетал.

— Тенла, закрой окно, — попросила я.

Оборотень мигом вскочил и захлопнул раму, заодно и прикрыв окно шторами — так, что в комнате стало сумрачно. Вот бы всегда так слушался!

— На что гадаем?

— То есть?

— Ну, главное желание, причина… Семья, поездка, любовь, свадьба… — начала перечислять я.

— Свадьба, — эхом повторил за мной Тенла.

Я пожала плечами и вытащила из колоды карту «свадьба». Розовая, с серебряными сердечками по углам и двумя счастливыми эльфами в середине. Эльфийка была одета в зеленое церемониальное платье, а эльф в коричневый сюртук. Уж не знаю, зачем неведомый мне художник нарисовал именно эльфов, но выглядела карта почти как картина, если бы не размашистая руна «паш» («брак») по углам.

Перетасовав колоду, я кругом стала выкладывать вокруг «свадьбы» карты. Выложив круг, стала сдвигать их — линия была выложена не полностью, просилась еще. Двенадцать карт, четырнадцать… А карты все просились и просились на свет, рассказывая, показывая, предупреждая.

Двадцать, двадцать один… Наконец двадцать две карты из семидесяти семи карточной колоды лежали на столе, двадцать третья красовалась посередине. Я присвистнула. Давненько не попадалась такая насыщенная судьба. Может быть потому, что Тенла — оборотень? И линия судьбы на двадцать второй карте не оборвалась, а лишь затуманилась. Это означало следующее: то, что будет после, пока не определено.

Огонек свечи снова затрепетал, но теперь не от сквозняка. Его всколыхнула разлившаяся магия. Даже Тенла напрягся, с осторожностью взглянув на свечу — видимо, почуял.

— Брак с девушкой, которую ты давно знаешь, — нахмурив лоб, начала я. — Давно помолвлены, очень давно… Ты ее не любишь.

— Дальше, — перебил меня оборотень.

— Не сбивай, — попросила я.

Нить судьбы затерялась в ворохе таких же. Я сосредоточилась и стала искать. Через несколько мгновений она сама рванула в руки — искрящаяся, ровная… Спасибо тебе, просветитель, за подсвечник. А то так бы и искала.

— Свадьба скоро, но срок не определенный… от месяца до года. Но не позже. День еще не определен, так как вы сами даже не думали об этом. Брак, хоть и не по любви…

— Вот тут поподробней, — оживился Тенла.

— Еще раз перебьешь — в тебе появится лишняя дырка, — зашипела я, снова теряя нить.

— Хорошо-хорошо, молчу, как рыба.

— Два сына и дочь в течении десяти лет, — нить в этот раз ушла недалеко и поймала я ее сразу же, — но вместе жить все равно не будете…

Обычно я рассказываю клиенту не все, что вижу. Только то, что он сам хочет знать. Ответы только на те вопросы, которые задает сам потом, после того, как я скажу все по основной проблеме. Во-первых, за лишнюю информацию не платят, а во-вторых, зачем клиенту знать, к примеру, когда он умрет, если сам он не хочет этого знать?

Тенле же я говорила все, что видела. Не из вредности, а потому, что увиденного было мало и только по делу. Его нить жизни отличалась от других, серых и порой тусклых. Мало где возьмет да проскользнет яркая, насыщенная событиями жизнь. Ах, как интересно разглядывать такие жизни! Но, сидя в салоне, рассматривать приходилось обычные серые, ведь и шли ко мне простые сельчане и горожане, заинтересованные в вопросе денег, удачи и любви.

А еще нить Тенлы казалось бесконечно длинной. Особенно по сравнению с другими нитями. Неужели все мифы правда и оборотни действительно бессмертны?

— Кроме жены, в твоей жизни будет еще много женщин. Они, в общем-то, и раньше были. И у нее будут другие мужчины. Не сказать, что вашу совместную жизнь можно назвать семейной, скорее это будет сделка. Сделка, заключенная не вами.

Обычная картина. Родители договорились, дети поженились. Да треть браков в Лефии такие, правда, их все меньше. Все больше родители перестают принуждать детей к браку, предпочитая, чтобы они сами выбрали себе спутника жизни.

— Развода я не вижу. Может, потом, но пока его нет… — вздохнула я. Выданная по минимуму информация кончилась. Карты тоже не могли ничем не помочь, хотя и теснились на столе чуть ли не в два ряда. — Можешь задавать вопросы.

— Будет ли брак… счастливым?

Я пригляделась. Счастьем тут и не пахло, но скандалами и горечью тоже. Бартер, сделка. Три ребенка, все довольны. Но не счастливы.

— Это нельзя назвать браком. Может, ты и будешь счастлив, но от брака… от супруги это зависеть не будет.

— А от детей?

Дети… Маленькие золотистые облачка счастья. Так недолго летят около нитей родителей, а потом отправляются в самостоятельное плавание. Три пока слабо светящихся огонька. Тоже оборотни. Вот здесь счастье было — легкое, нежное, неослабевающее… Дети это счастье. А долгожданные дети — счастье особенное.

— Да, — коротко выдала я.

— Все, вопросов больше нет, — встал из-за стола Тенла.

И линия вспорхнула из рук. Будто ее и не было. А мне так хотелось рассмотреть ее поближе, как диковинку, как редкий алмаз чистой воды. Я задула свечу и сгребла карты. Чувство опустошенности было неприятно. Как будто у ребенка отобрали новую игрушку, которую только что купили и даже дали подержать в руках.

— Это все? — спросила я. — Что-то быстро кончились вопросы.

— Все, что я хотел знать, — зевнул оборотень. — Большего и не надо.

Тасуя колоду, я пожала плечами. Редкий случай, обычно люди хотят знать всего и побольше.

— Иди топи баню, — напомнила я. — Еще четыре дня осталось.

— Иду, — буркнул Тенла и, накинув меховой жилет, вышел во двор.

Я любовно перетасовала колоду и положила ее мешочек. Как ни странно, смерть из нее не выпала, и я успокоилась, понадеявшись, что это если не окончательная победа, то хотя бы передышка.

Недочитанный романчик ждал меня на кровати. После первой бани я без зазрения совести переселилась на большую кровать в отдельной комнате. К тому же вдобавок выяснилось, что Тенла храпит, как минотавр и разговаривает во сне. Это дало мне дополнительный стимул к переселению в другую комнату.

В книге к дочери баронессы снова кто-то лез в окно. На этот раз не граф, а аж конюх. Дочь баронессы и здесь не поскупилась на плотские утехи и парень вылез (точнее, выпал) из окна осчастливленный донельзя.

Я так и провалялась с книжкой весь обед. А под вечер решила сходить в «Пивоманию», в которую пригласил давешний стражник. Вряд ли Урша будет носиться так поздно вечером по улицам, так что можно спокойно выйти в город. В крайнем случае можно наврать, что не смогла уехать.

Открыв шкаф, я принялась ворошить вещи. Жаль, что оставила у Аритты одну из своих самых красивых юбок и кожаный коричневый пояс, сшитый на заказ. Почему-то я была уверена, что они мне не понадобятся. Теперь и в харчевню пойти не в чем.

— Ты куда? — округлил глаза Тенла, окидывая взглядом комнату. Половина вещей из шкафа была сгружена на кровать, кое-что валялось на полу.

— Да вот, в харчевню один стражник пригласил, думаю, в чем пойти, — задумчиво ответила я, разглядывая зеленую юбку с подозрительными пятнами по подолу.

— Как «пригласил»? — не понял оборотень.

— Как-как, обычно. В «Пивоманию», там сегодня менестрель столичный выступает.

— И ты согласилась?

— А почему бы и нет?

— Я иду с тобой.

— Зачем? — опешила я.

— Итиль, тут тебе не Левва. Здесь если девушек и приглашают куда-то, то идти надо обязательно вместе с близким родственником.

— Что за чушь!

— Это не чушь. Придешь одна — прослывешь доступной, — наставительно вещал Тенла.

— Глупость какая-то, — фыркнула я. — Я же не мещанка какая-нибудь, а магичка!

— Ты извини меня, конечно, но ты по виду даже не ведьма, а девчонка, учащаяся на ведьму.

Я посмотрела в зеркало, висящее на стене. Белила Трега делали лицо свежее и… моложе. Да и без белил сама я в двадцать два года выглядела максимум на восемнадцать, из-за чего ко мне обычно обращались не «госпожа магичка», а «госпожа ведьма».