Легионер (пять книг цикла "Рысь" в одном томе) - Посняков Андрей. Страница 15

Приску Рысь посоветовал сперва дождаться отъезда наместника, а уж потом потихоньку, заручившись прежде согласием центуриона, решить вопрос с женитьбой, как поступил в прошлом году Фабий. А затем направился к самому Фабию.

Кудрявый легионер встретил его приветливо, но с обычной своею насмешкой:

– Штаны не жмут, Юний?

Рысь рассмеялся:

– Главное, чтоб не спадали!

– Это верно, – хохотнул Фабий. – Эх, хорошо бы сейчас теплого вина – немного промочить горло.

– Успеешь еще… Ну и туман, хоть бы ветер поднялся.

– Да, думаю, к полудню хоть чуть-чуть прояснится. – Фабий немного помолчал и добавил приглушенным голосом: – Говорят, именно в такой туман и пропал в каледонских горах девятый легион.

– Жуткая история, – кивнул Рысь. – Вал Антонина так и не удалось удержать.

– И хорошо, что не удалось! – Фабий неожиданно улыбнулся. – Скажу честно, уж лучше нести службу здесь, ведь там, за валом, – союзные племена селговов и вотандинов. Правда, союзнички они те еще, но это уже другой вопрос. А представь, ежели б мы стояли на валу Антонина, у самых каледонских гор? Да ни одной ночи спокойной бы не было. Каледоны – страшные люди. Они пьют кровь своих врагов и отрубают им головы, которые потом засушивают и привязывают к попонам коней.

– Похожий обычай есть и у вотандинов, – вспомнив коня Мада Магройда, заметил Рысь. – А вообще, если б не воинственные каледоны, нас вряд ли бы поддерживали селговы и вотандины. Так что нет худа без добра.

– Да уж, – согласился Фабий.

– Слушай, – вдруг спохватился Рысь. – Ты же женат на местной?

– Я и сам наполовину бригант.

– Тогда, наверное, должен знать одну девушку… Такая высокая, красивая, худая. Темно-русые волосы, родинка на левой щеке. Зовут Айна… Не слыхал?

– Нет. – Фабий покачал головой. – Наверное, приехала в гости на праздник. Здесь было много приезжих.

– Жаль, что ты ее не знаешь… – Рысь помолчал, а потом спросил, что означает татуировка с изображением синего журавля: – Я видел ее у многих местных жителей.

– Синий журавль – знак принадлежности к древнему роду, – не очень охотно пояснил Фабий. Видно было, что эта тема ему, как и Гете, была неприятна. – Вообще много ходит старых поверий. Говорят, лет двести назад, во времена наместника Светония Паулина, сюда пришло много иценов. Тех, кто спася при подавлении восстания.

– Угу, помню, рассказывали, – кивнул Юний. – И дочь принцепса бригантов зовут Боудиккой – так же, как мятежную королеву. Ты знал об этом?

– Слышал, – уклончиво отозвался Фабий. – Только я никогда не видал принцепса, ведь земли бригантов тянутся далеко на юг, до Манкуния, Эборака и дальше.

– Хм… Значит, синий журавль означает принадлежность к древнему роду?

– Да, так.

– Что ж, выходит, мой слуга Гета тоже аристократ, местный патриций – ведь у него журавль подмышкой?

– Очень может быть. – Фабий кивнул. – В древних родах ведь были не только патриции, но и рабы, и пастухи, и слуги.

– А что за песня такая – «Плач королевы иценов»? – вскользь поинтересовался Рысь.

– Что?! – Легионер вздрогнул. – Где ты его слышал?

– Да слышал… – Юний тоже не собирался слишком много рассказывать.

– «Плач Боудикки», – прошептал Фабий. – Эту песнь знают немногие. Но те, кто знает, почему-то считают, что она приносит удачу. Мол, будешь напевать – и любое дело сладится.

Поговорив с Фабием, Рысь снова поднялся на башню. Похоже, туман вовсе не собирался так скоро сдаваться, хотя синие вершины далеких гор уже проступали четче.

– Ну, Сервилий, как вчера погулял? – Юний уселся на выступ стены. – Нашел себе девку?

– А-а, – толстяк раздраженно махнул рукой, – заснул прямо на столе, а эти гады, Фабий с Приском, даже не разбудили. Проснулся – уже и нет никого, все ушли с девками, лишь у стены остался какой-то парень. Странный такой, смазливый, сам тоже вроде девки.

– Что за парень? – насторожился Рысь.

– А, не знаю… Сказал, что приехал в Виндоланду по торговым делам, да я не поверил: ну, какой он торговец? Весь такой утонченный, лощеный, надушенный – в Риме такие делают состояние в постелях богатых нобилей.

– Вот и снял бы его заместо девки. – Юний негромко засмеялся, и Сервилий снова махнул рукой.

– Издеваешься? Знаешь же, что я не из этих… А парень-то навязчивый оказался!

– Даже так?!

– Угостил меня пивом, да все расспрашивал про окрестности – где там какие холмы, да где река, где священная роща. Любопытный – жуть!

– Странно…

– Чего странного?

– Да так…

Юний чувствовал, что тот смазливый парень приехал в Винлоланду не зря. Что-то нужно было ему в городе или ближайших окрестностях, что-то очень важное, раз он, презрев возможные опасности, всю ночь шатался по улицам да завязывал беседы в тавернах. И еще одна странность – Айна. Оказывается, никто из местных жителей ее не знает! Откуда ж она взялась? Тоже приехала… на праздник? Или – за чем-то другим?

Рысь вышел на смотровую площадку и поежился – кажется, поднимался ветер. Это и к лучшему – разнесет, развеет туман, и, может быть, после полудня даже выглянет солнышко. Хорошо бы!

Юний снял шлем, подставил голову ветру. Что толку размышлять о чужих странностях: об Айне, о смазливом парне, о синих журавлях, об иценах. Вернее, об их пропавшем сокровище – а не за ним ли явились все эти люди? Не зря же странный парень так дотошно расспрашивал Сервилия. Ищет сокровища иценов? Кстати, иценами же вдруг заинтересовался и Домиций Верула. А-а, забодай их всех козел! Не о них надо думать, а о том, как обхитрить Фракийца! Завтра же попроситься у центуриона куда-нибудь.

– Командир, всадники! – часовой у южных ворот отвлек Юния от размышлений.

Рысь выглянул со смотровой площадки – из тумана к воротам выехали всадники с длинными, зачесанными назад волосами. За плечами их трепетали цветные плащи, лошади нетерпеливо ржали. Вотандины! Ну да – кто же еще? Впереди на белом коне гарцевал Куид Мад Магройд. Оклемался, выходит…

– Открывайте ворота, – распорядился Юний. – Приказано их пропустить беспрепятственно.

Заскрипели шестерни, взвизгнули канаты – подвесной мост упал с тяжелым грохотом, едва не придавив вождя вотандинов. Да-а… Видел бы такое центурион – поубивал бы!

– Эй, Гелий! – возмутился Рысь. – Ты чего там, совсем уже чокнулся? Этак никаких мостов не напасешься. Вот если поломалось хоть что-нибудь, сам будешь чинить, на свои средства.

– А? – оторвался от механизмов Гелий, пожалуй, самый молодой в центурии и самый глупый, неоднократно получавший трепку. – Что, мостки слишком быстро опустились?

– Ничего себе – опустились! Лучше сказать – грохнулись, как подстреленный гусь. Еще раз так опустишь – отведаешь плетки!

– Да ну, – Гелий невозмутимо почесал круглую коротко остриженную голову. – Ничего этому мосту не сделается – крепкий.

– Башка у тебя крепкая! – возмутился Юний и накинулся на остальных. – А вы куда смотрели?

По мосту уже гремели копыта. Все легионеры, кроме часовых, в полном вооружении, с пилумами и щитами, выстроились во дворе две шеренги: за «разрисованными» нужен был глаз да глаз.

Распахнулись северные ворота. Всадники медленно въехали во двор. Впереди – Мад Магройд. Ссадина на его широком лбу была совсем не заметна под толстым слоем разноцветной глины. Доехав до Юния, вотандины остановились, следующий за вожаком всадник спешился и вручил Рыси подорожную – тонкую, покрытую письменами дощечку.

– Все в порядке, – прочитав, кивнул Юний. – Проезжайте… Э, что в мешках?

– Подарки – ткани, два барана, вернее, две овцы, – Мад Магройд усмехнулся, узнав своего соперника. – Аве, римлянин! Ты здорово уделал меня, клянусь Морриган и посохом Лугуса! Эта был хороший бой.

– Рад, что тебе понравилось. – Юний скривил губы в улыбке.

– И я бы еще не прочь повторить, – хохотнул Мад Магройд. – Ты здорово бьешься, римлянин, не так, как твои соратники. Ты – настоящий воин. Может, мы с тобой когда-нибудь еще встретимся. Прощай!