Клыки Судьбы - Михальчук Владимир. Страница 6

Люби меня - как я тебя,

А я тебя люблю как солнце,

Ложись на сено и любя

Открой свое оконце.

Люби меня - как я тебя,

А я тебя люблю как пиво,

Поглубже дай, любовь моя,

Живем мы раз, зато счастливо!

На глазах барда поблескивали мутные изумруды слез. Он упивался славой и тем, что его дрянные песенки поет такое количество народа.

"Вот! - победно думал он. - А старейшина в селе орал, что мои стихи только баранам читать! Я ж гений мысли!"

Народ пел, пело и сердце стихоплета. А под столицей тем временем творилась совершенно другая музыка. Звучали страшные рифмы заклинаний, мрачные своды озарялись алыми и зелеными вспышками. Пахло разложением и смертью, камни сжимались от страха перед древним колдовством.

Скелеты угрюмо выглядывали из своих шкафов. В пустых глазницах плясали тени, когда в них нечаянно попадал огонек чадящего факела возле дверей. Деревянные створки поскрипывали под течением ледяного подземного ветра. Опрокинутый стул валялся в грязи, ножками прочь от согбенного на полу скелета с размозженным черепом и пробитой грудной клеткой. Вокруг, под стенами стояли молчаливые хомункулюсы; каждый мертв, хотя и не сознавал этого.

Покойный епископ склонился над алтарем, вырезанном в форме стоящего на четвереньках человека. Пятеро пажей висели над камнем, жизнь хлестала из глубоких ран на шеях. Воздух, пыль и темнота жадно впитывали свежую кровь. Хомункулюсы держали мертвецов за ноги, следя, чтобы драгоценная жидкость не падала на пол, а равномерно распределялась на поверхность жертвенника.

Один из пажей еще боролся за свою жизнь. Он слабо трепыхался, пытаясь высвободиться. От конвульсивных движений страшная рана на горле раскрылась еще шире. Кровь брызнула на сапоги королевскому советнику Мельпону.

- Держите ближе к алтарю, - вполголоса приказал советник. Он с недовольством и брезгливостью смотрел на умирающего паренька. - Незачем растрачиваться.

Остальные молчали, спокойно наблюдая за Шруханом. Только непривычный к подобным ритуалам Герт нервно переминался с ноги на ногу.

- Что все это значит? - шепотом осведомился он у низенького бородача.

Лутгар, ранее заведовавший дворцовыми конюшнями, покосился на рыцаря. При этом он не прекращал держать свою жертву за щиколотки.

- Это значит, что ритуал под угрозой уже в который раз, - прошипел Лутгар. - Мясо задергалось в последний момент, когда мое лезвие почти дошло до его правого уха.

Весь вид управителя конюшен свидетельствовал о том, что он очень сожалеет. И в самом деле, как не сожалеть? Избранная тобою жертва возвращается к жизни в самый неподходящий момент, когда ритуал почти закончен. Нет бы умирающий очнулся в потных ручонках у Трулма, соглядатая коммунального хозяйства! Или в беспощадных дланях Юлула, собирателя налогов, на худой конец… Но нет! Удача всегда изменчива с управителями конюшен! Будь ты хоть сто сорок раз заколдованный мертвец, но она всегда улыбнется не тебе, а какому-нибудь паршивому налоговику. К тому же новенький лезет со своими вопросами.

Лутгар приподнял трепыхающегося пажа повыше. Тот не переставал дергаться, булькал перерезанным горлом, мычал и таращил глаза.

- Ты не бойся, паря, - простецки заверил пажа заведующий коммунальным хозяйством. - Даже если сейчас и не сдохнешь, все равно больше суток без души не проживешь.

- Доказанный факт, - поддакнул высокий старик с пышной бородой, седыми бакенбардами и толстым выдающимся носом. Губы его почти не двигались. Но расшитая магическими символами мантия колебалась в такт каждому слову. Казалось, дедок говорит одной только грудью, утробным замогильным голосом.

- Кем доказанный, верховный маг Платанкус? - визгливо поинтересовался другой, похожий на первого старик. Даже с таким же толстым мясистым носом и волосами. Только одежда отличалась - он являлся обладателем длинного белого плаща с красным кругом на груди и грязными разводами на полах и подоле. В голосе старика четка угадывалась насмешка. - Кем доказанный?

- Магическими учениями, лекарь Фрикус, - не глядя на оппонента, ответил верховный маг Преогара. - Давно доказано магическими учениями: человек не может жить без души больше чем одни сутки!

- Вздор! - фыркнул лекарь. - Это без сердца, скажем, он жить не может. А душа - это мозги. А без мозгов некоторые живут до самой глубокой старости! Можно прожить, без мозгов-то… Как у вас прямо…

- Молчать! - рявкнул епископ Шрухан, отвлекаясь от заклинания. - Молчать, трухлявые пеньки! Иначе…

Договорить он не успел. Витающая в воздухе аура Создания Формы вздохнула и растворилась. Прозвенев во тьме коридоров, она канула обратно туда, откуда ее вызвали - в Мрачные Подземелья.

Шрухан выругался так витиевато, что даже видавший виды и слыхавший всевозможные слухи Юлул покраснел. Его лицо, даром что мертвый, налилось стыдливым румянцем. Настолько густым, что в катакомбах стало заметно светлее.

Платанкус и Фрикус забормотали извинения. Остальные смотрели на них укоризненно. Никто не сказал и слова. Какой толк? Эти двое вечно ссорятся между собой из-за малейшего пустяка. Раньше, так вообще едва не дрались на ученых конвентах Лекарства и Магии. Позже, после Инициации Хатли, старики немного присмирели. Но даже смерть и возрождение в колдовских оболочках не смогла отобрать у них возможность поспорить. Братья - что с них возьмешь.

- Еще раз испортите колдовство, - Шрухан угрожающе пригнул голову, - займете место этих мальчиков!

Лекарь и верховный маг мелко-мелко затряслись и попятились во тьму.

- Подумать только, - горьким каркающим голосом пожаловался покойный епископ, - из-за этих двоих нам уже в третий раз приходится начинать все сначала! Если Эквитей уйдет… Даже не знаю, что с вами двумя сделает леди Хатланиэлла.

Шрухан задумчиво уставился во тьму. Впитывал новые силы, необходимые для продолжения.

Он должен быть сильным и превозмочь сопротивление жизненной энергии королевства. Даром, что сейчас последует четвертая попытка. Даром, что предыдущие ритуалы вымотали епископа до невозможности. Он принесет Хатли радость! Создаст Круг Сильных, войдет в него, последует за врагом. И тридцать хомункулюсов, долгие годы служивших королеве, наконец выполнят обе миссии. Главная - убить ненавистного Эквитея, занять его место на священных землях, где когда-то появилась первая Сила. Вторая - подчинить себе, низвергнуть на колени перед Кругом всех жителей этого мира. И да случится заключительная часть божественной Лабораторной Работы!

Что такое "лабораторная работа" епископ не знал - не к чему. Главное, что про этот ритуал упоминала сама Вечная Баба, мать леди Хатли. Он подчиняется своей госпоже, а вместе с нею и Бабе. А значит, он должен управлять коллективным разумом всех хомункулюсов. Должен собрать Круг Сильных, и выполнить непостижимый его уму план - создать все условия для завершения Лабораторной Работы.

- Сколько мяса у нас осталось? - спросил Шрухан, брезгливо наблюдая за тем, как остальные сбрасывают трупы на кучу возле стены.

На влажных камнях, вперемешку с грязью и мусором уже лежал десяток безжизненных тел. Израсходованный материал, несчастные пажи, использованные в предыдущих ритуалах.

- Последних пять, - ответил соглядатай коммунального хозяйства. - Если снова не получится, то придется возвращаться в город.

- Опасно, - вкрадчивый шепот советника Мельпона. - Люди могут хватится. Слишком много жизни мы забрали сегодня.

- Не хватятся, - спокойно заверил присутствующих епископ. - В битве погибло куда больше сиятельных рыцарей. Кому какое дело до нескольких сопливых мальцов?

Сказал, но сам не поверил себе. Шрухан чувствовал, что над столицей поднимается солнце. И проклинал законы, благодаря которым хомункулюсы слабеют при свете дня, становятся обычными людьми. Без Круга Сильных…

- Нам необходим Круг! - рявкнул он. - Иначе придется ждать до следующей ночи. За это время королек успеет уйти очень далеко. Или, не приведи Каменные Боги, он встретится с леди Хатли.