Сказка рядом... (СИ) - Рокова Яна. Страница 29

  ***

  А Шачи тем временем уже чуть не плакала, наблюдая, как корчится от невыносимых мук, упавший на колени парень, едва успев переступить порог Храма и опустить свою драгоценную ношу на каменный пол...

   Его словно подменили, лишь только он зашел в ворота ограды, высокой стеной окружавшей сам Храм и небольшую территорию вокруг него. Полукровку шатало, каждый шаг давался труднее, чем предыдущий, но девушку из рук он так и не выпустил, донес...

   Шачи еще никогда не видела, чтобы чужая власть вот так отнимала у кого-то силы, буквально бросая на колени, тем более, у представителя одной из самых могущественных и сильных в плане магии и физических возможностей рас не-людей...

   Побледневшее красивое лицо парня теперь выглядело восковой маской, и только искусанные в кровь губы твердили: 'прошу вас, спасите... сделайте что-нибудь... у нее амулет... вы должны... спасите...'

   Полукровку, который не посмел воспользоваться своей магией, чтобы поставить хотя бы защитный купол, позволивший бы ему продержаться несколько минут на враждебной демоненку территории, и, скорее всего не из-за священного трепета перед чужими правилами, а именно в надежде, что служители Единого оценят его жест доброй воли, было очень жаль. Но вот шансы человеческой девушки действительно таяли с каждой секундой, а служители, уложив ее в центре зала, так чтобы распростертая на полу изломанная фигурка целиком была в одном из выложенных мозаикой кругов, больше не проявляли к ней никакого интереса. И, вместо того, чтобы продолжить оказывать ей помощь, с брезгливым любопытством рассматривали нежданного гостя.

  - Ну же! - подбадривала их Шачи, лихорадочно ища решение.

   В другие Храмы, посвященные Богам (она прекрасно знала, что за Божества послужили прототипом объекту поклонения - можно сказать, за одной партой сидели на занятиях, которые вели Наставники молодых демиургов), девушка могла иметь доступ, и запросто сотворила бы сейчас какое-нибудь 'чудо', знак свыше - можно 'Послание' или 'Пророчество' подкинуть или сделать так, чтобы разом загорелись все священные чаши с маслами и благовониями, ну, в данном случае, свечи... свечи даже проще зажечь... но... вот это противное 'НО' - оказалось непреодолимым препятствием, все ее усилия словно растворялись, не принося никакого результата.

   - Что же делать? Ну, пожалуйста... - она даже не заметила, как в голосе появились умоляющие нотки.

   Вот бы остальные потешались, узнав, что демиург, пусть пока еще не заслуживший право называться 'Демиургом' с большой буквы (что означало бы уже не только принадлежность к избранным Высшим существам, а и то, что он сам кое-чего достиг в своих Творениях), умоляет каких-то людишек...

  - Шачи?

  Девушка-демиург стремительно обернулась на посторонний звук, нарушивший напряженную тишину огромного зала.

  - Наставник Малик! Вы пришли!!! - сердечко Шачи сделало немыслимый кульбит, радостно подпрыгнув в груди. Она, пожалуй, еще никогда не была настолько счастлива, кроме того дня, когда ей объявили, что она, как взрослая, может присматривать за Творением старших братьев - за Харатой. Однако затем отчаянье новой волной накрыло ее. Ведь рассказать сейчас о первопричине ее переживаний она не могла. Такой рассказ фактически был бы признанием в том, о чем, как все договорились, Старшие Наставники знать были не должны.

  - Девочка моя, что случилось? Ты что, плачешь? - Малик быстро шагнул к ней, положил руку на плечо и второй рукой приподнял хорошенькое бледное заплаканное личико за подбородок. - Ну-ка не плачь, рассказывай все по-порядку... - постарался он переключить ее внимание, чтобы ученица собралась и взяла себя в руки.

  - Там... - Шачи махнула рукой в сторону макета и всхлипнула. Но присутствие рядом того, кто мог помочь, и кому она не могла ничего рассказать, чтобы не подвести остальных товарищей-"затейников", оказалось последней каплей, и она, уже не подбирая слов и не заботясь о том, что может выдать чьи-то секреты, срывающимся голосом начала говорить:

  - Наставник Малик, помогите им... они не хотят... а она умирает... а я не могууу... - расплакалась она по-настоящему, понимая, что сама все равно уже ничего сделать не может, но зато здесь и сейчас тот, в чей авторитет она безоговорочно верила.

  - Ох, Шачи, маленькая моя, добрая девочка... - вздохнул Наставник. И, смахивая ее слезы своими пальцами (попутно накладывая легкое заклинание, чтобы она хоть немного успокоилась), продолжил: - Давай, ты сейчас выпьешь воды и потом мне все расскажешь, хорошо?

  И действительно, уже спустя несколько минут, Шачи стало заметно лучше. Во всяком случае, подступившая истерика, отступила, и она смогла, пусть и с трудом подбирая слова (в основном из-за того, что слишком о многом приходилось умалчивать), объяснить свою проблему.

  - Понимаете, Наставник, там... там девушку ранил дроу, а она не приняла противоядие и теперь умирает. Ее даже в Храм Единого привезли, надеясь помочь, там эти жрецы... просто бросили на полу, и не помогают... А она же сейчас умрет!!! А я ничего сделать не могу... - на последних словах в голосе Шачи опять начали проскакивать нотки отчаянья.

  - Успокойся. Давай я тебе сейчас расскажу немного о том, что вам еще пока не преподают. А ей, поверь, если она должна жить, то обязательно придет исцеление, а если нет, то... Пойми, Шачи, сейчас все сделано правильно. Просто в этом месте решают, кому жить, а кому умереть, не служители, а тот, чей это Храм. Надо только ждать его решения. Поверь, повлиять на его решение ты не в силах, точно так же, как и я, и любой другой Демиург. Давай присядем, и ты послушаешь меня...

  Малику, как Наставнику, способному еще на стадии формирования личности, представить себе, что в будущем ожидать от своих подопечных, действительно нравилась Шачи. Из этого юного дарования уже в скором времени должен был получиться замечательный Демиург. И видеть ее расстроенной очень не хотелось. Но все же, в первую очередь, сейчас и здесь он был Наставником, отвечающим не только за нее, но и за ее братьев, и всех тех молодых демиургов, которых поручили его вниманию.

  Да и самой девушке избыток информации мог не пойти на пользу. Конечно, если он расскажет ей все, что знает, поводов для волнения у малышки будет намного меньше, но тогда она сама попадет в очень щекотливое положение. Ей придется либо рассказать всем, что Наставники знают об их проделках (причем, скорее всего, что никто и не поверит, что это не она обо всем рассказала, наябедничала - ох уж этот юношеский максимализм и вера в собственную непогрешимость!), и соответственно, Шачи невольно лишится их доверия (а жить изгоем тяжело даже бессмертным сущностям); либо молчать - что тоже не очень просто.

  К тому же, пусть знания, которые могли ее полностью успокоить, не имели грифа строжайшей секретности, и каждый мог получить их, стоило только захотеть и задать правильные вопросы, все же узнать, осмыслить полученную информацию, 'переварить' в полном объеме, Шачи было еще просто рановато.

  Да и урок, который должны были получить остальные молодые демиурги, в результате всех происходящих событий, тоже был очень важен на своем пути к званию Демиурга, поскольку именно такие эпизоды, заставляли понять 'на своей шкуре', что никто, в том числе даже Демиурги, не всесильны. И это случай как раз поможет достаточно быстро избавить молодежь от излишней самоуверенности.

  И, хотя, конечно, асурята заслужили наказание, нарушив прямые запреты своих Богов, и Малик вполне понимал их желание напомнить Миру Хараты, что Демиурги все еще существуют, но всерьез беспокоило то, что молодежь демиургов выбрала слишком суровый способ это наказание осуществить, к тому же, превратив чужую беду в собственное развлечение. А это, по меньшей мере, безнравственно, если вообще не сказать, не достойно! Значит, в этом есть и упущение его самого, как Наставника. Значит, тем более надо, чтобы урок извлекли все, кто так или иначе причастен к этим событиям, независимо от того, кем является - жертвой, участником, исполнителем, или же просто сторонним наблюдателем...