Под угрозой уничтожения мира (СИ) - Сычёва Анастасия. Страница 16

– Но если Арлион все-таки объявится в Лорене, вы сможете защититься? – спросил Эр советника. – Или хотя бы выиграть время, чтобы спастись?

– Сможем. Наш замок укреплен и защищен всеми возможными способами, – уверенно ответил тот, а затем посмотрел на меня и, на секунду запнувшись, продолжил: – Леди Батори, полагаю, моя жена уже предложила вам перебраться к нам? Это разумная мысль, поскольку вместе с Натаниэль вы представляете серьезную силу, с которой даже Арлиону придется считаться.

– Благодарю за предложение, но я предпочитаю сохранять независимость, – вежливо ответила я.

Натаниэль усмехнулась:

– Значит, я тебя не убедила, что в самом деле готова тебе помочь?

– Мне сложно в это поверить после того, как ты приказала убить меня сразу после рождения, – огрызнулась я, не сумев сдержаться.

Оттилия за моей спиной поперхнулась, Кейн растерянно мотнул головой в сторону эльфийки, а Натаниэль лишь пожала плечами.

– В тебе говорят эмоции.

Я была готова взорваться и высказать этой женщине все, что я о ней думаю, но в последний момент остановила себя. Здесь полная комната народу, и что, устраивать теперь выяснение отношений прямо при них? Да и к чему? Натаниэль не испытывает никаких угрызений совести по поводу случившегося, я ее интересую только как сильный маг, так что доказать ей все равно ничего не удастся.

– В таком случае оставляем все как есть, – подытожил Адриан, и его голос помог мне взять себя в руки. – Советник, я могу рассчитывать, что в случае появления Арлиона вы поставите меня в известность?

– Разумеется, ваше величество, – кивнул Тарион.

После этого мы вернулись к остальным гостям. Впрочем, я ощущала такую душевную пустоту, что вскоре извинилась перед леди ди Вестенра и поднялась в свою комнату. Там я распахнула дверь на балкон, поскольку в какой-то момент мне показалось, что в комнате нечем дышать, а затем рухнула в кресло и разрыдалась. Все-таки я переоценила свою толстокожесть, и встреча с Натаниэль оказалась для меня слишком тяжелой. Нет, я могу понять, почему она поступала именно так. И тот факт, что она без особых сожалений пожертвовала мной, тоже был понятен – я-то позволила умереть двум десяткам человек, чтобы освободиться, а она – всего одному! Ну не проснулся у нее материнский инстинкт, когда я родилась, такое бывает! Зато проснулся позже, когда она вышла замуж и родила обычных детей, без способностей трейхе – и такое возможно!

Ну почему мне так плохо, если с рациональной точки зрения поступки Натаниэль можно объяснить? Выходит, она права и эмоции только мешают?

В дверь постучали. Поспешно стерев с лица слезы и высморкавшись, я подошла к порогу и, наученная опытом, сначала спросила:

– Кто там?

Если Адриан – не открою. Нечего ему видеть меня с красными глазами и опухшим носом.

– Корделия, это я, – тихо сказала Оттилия.

Я открыла дверь и впустила подругу. Та оценивающе оглядела меня, и на ее лице я отчетливо увидела сочувствие.

– Я не хочу говорить о Натаниэль, – сразу предупредила я, хлюпнув носом. Голос после слез звучал гнусаво. – Я и так чувствую себя настолько жалкой…

– Зря, – уверенно отозвалась вампирша. – Ты же видела лица советника и Натаниэль, когда пришла вместе с Адрианом? Могу тебе сказать, что в тот момент ты одержала над ней абсолютную победу.

Я посмотрела на нее, вздернув одну бровь, и полезла в карман за носовым платком.

– В каком смысле?

– Ты же видела, как она боится Адриана, – охотно объяснила Оттилия. – Всю жизнь архивампиры внушают ей практически суеверный страх, особенно с тех пор, как она вышла замуж и у нее появилось то, что страшно потерять. Этот страх частично распространяется и на Тариона, потому что, как мне кажется, он действительно любит ее. А тут появляешься ты, от которой она попыталась избавиться двадцать пять лет назад, в компании короля. И видно, что он явно к тебе неровно дышит! Да у Натаниэль в тот момент весь мир с ног на голову перевернулся!

Я почувствовала, как губы против воли начинают расползаться в довольной улыбке. Оттилия удовлетворенно кивнула, а затем поставила на порог полог тишины, и мы вместе вышли на балкон. Внизу еще звучала музыка и слышались голоса гостей, но вечер уже подходил к концу, на аристократический квартал опускалась теплая летняя ночь. На небе можно было разглядеть первые звезды, но луны сегодня не было.

Наконец я, не удержавшись, спросила:

– А со стороны правда кажется, что Адриан ко мне что-то чувствует?

– Неужели ты сама этого не замечаешь? – удивилась Оттилия. – Он знает, кто ты, но в его отношении к тебе нет ни капли неприязни или высокомерия! И даже если он изменил свое мнение насчет Этари, как ты думаешь, под чьим влиянием это могло произойти? Мне кажется, он влюблен в тебя, – закончила она свою мысль, и я почувствовала, как сердце заколотилось быстрее.

Какое-то время мы молчали. Оттилия, облокотившись на перила балкона, смотрела в сад, я же присела на них и прислонилась спиной к поддерживающему столбу.

– Ты когда-нибудь думала о том, что он мог бы жениться на тебе? – внезапно спросила вампирша, и я от неожиданности чуть было не рухнула с балкона в густые темные заросли.

– Ты спятила! – выдохнула я, когда ко мне вернулась способность говорить. – Только не рассказывай мне, что ты сама об этом думала! Оттилия, это абсурд!

– Вообще-то, думала, – не обратив никакого внимания на мою растерянность, заявила она. – С того момента когда ты поделилась со мной тем, что произошло в Оранморе. А что тебя так шокировало? Как любая влюбленная девушка, ты хочешь выйти замуж за того, кого любишь, разве я не права?

– Но это же смешно! – воскликнула я, не позволяя себе уйти в область мечтаний и надежд. – Даже если предположить, что я ему небезразлична, на кой демон ему жениться на мне?!

– А почему нет?

Секунду я смотрела на нее.

– Ты серьезно не понимаешь?

– Да.

– Ну хорошо, – я глубоко вздохнула, – оставим в стороне мой тяжелый характер и репутацию «хладнокровной расчетливой стервы», о которой мне сегодня любезно напомнила моя мать. Начнем с того, что я незаконнорожденная. Я изгнанница, у меня нет за душой ничего, я даже новую одежду сейчас не могу себе позволить. Я трейхе Этари, и меня всегда будут пытаться убить. Вдобавок – я правильно поняла, ты говоришь обо мне именно как о жене, а не просто фаворитке?

– Верно, – подтвердила Оттилия, с интересом глядя на меня.

– Значит, речь идет не только о браке, но и о короне. Вот и скажи мне, на кой демон Вереантеру ненавистная всем королева? Мало того что Этари, так еще и полукровка, которую невозможно обратить в вампира! Это же со смеха умереть можно – у вампиров будет королевой человек! – Чем больше я говорила, тем сильнее распалялась, и тем эмоциональнее звучал мой голос. – К тому же где это вообще видано, чтобы король женился по любви?

– Твой отец женился, – непринужденно напомнила Оттилия.

– Да, на аристократке, получив постоянную поддержку одного из самых могущественных родов Валенсии! А меня лишили титула, и приданого я никакого не принесу! К тому же, Оттилия, посмотри на меня – ну какая из меня королева?! От меня всю жизнь придворные шарахались, и проводить целые дни, слушая сплетни фрейлин или участвуя в дурацких благотворительных мероприятиях, – я же с ума сойду! – Вампирша продолжала в молчании смотреть на меня, и я с подозрением уточнила: – Этих причин тебе недостаточно?

– Скажем так, они не критичны. – Оттилия улыбнулась. – Давай рассмотрим ситуацию под другим углом. Раз уж мы заговорили о короне, Корделия, скажи мне, в чем заключается самая главная обязанность королевы?

Я ответила без колебаний:

– Родить наследника.

– Именно, – подтвердила подруга. – Архивампир может родиться только у архивампира, при этом мать должна быть сильным темным магом, чтобы выносить такого ребенка. С этим у тебя все в порядке. К тому же ты выросла в королевской семье – значит, с воспитанием и манерами тоже проблем нет.