Охотница за нечистью. Часть 2 (СИ) - Гончарова Виктория. Страница 31

Тина кивнула головой. В том, что рассказывала Лера, было что-то колышущиеся на грани боли и такого знакомого ей отчаяния.

— Я полюбила нечисть, — вздохнув, как после продолжительного рыдания отрезала она. — Он был всего лишь друидом. Не ведьмаком, не вампиром, не фейри и даже не эльфом, а всего лишь друидом. Господи, они же только травы изготавливают. И я полюбила такого, а они убили его, — она посмотрела на Кристину и слёзы покатились по её щекам. — Они не сделали это привселюдно, это сделал мой брат. Узнай кто-то из Великого Совета Королей, что я водила такие связи с нечистью, меня бы убили, а моя династия носила бы клеймо долгого позора. История знавала такие случаи. Бог мне свидетель, Кристина, я не хотела жить без него. Я не хотела смотреть в лицо брата и каждый раз видеть не его, а то, как он вонзает друидский клинок в его сердце.

Кристина ещё раз посмотрела на её запястье.

«Если бы мы могли выбирать, кого любить, мир был бы намного проще», — как-то раз сказала ей Валерия и теперь Кристина поняла, что эти слова означали для девушки.

— Ты правильно меня поняла. Я хотела покончить жизнь самоубийством, и я бы это сделала и нарекла бы свою семью на ещё больший позор, — она посмотрела на Марка, увлеченно разговаривающего с Артёмом. Парень будто почувствовал на себе взгляд, повернул голову в сторону девушек и слегка улыбнулся. — Я бы истекла кровью в своей комнате, если бы не лучший друг…

Валерия Алехнович была настоящей красоткой. Династия Алехновичей всегда славилась своей красотой, ходила легенда, что фейри, дарующие свои слова на балах Почтения нашептывали младенцам, будущим принцам и принцессам, сладкие фразы об их красоте, которые, конечно же, осуществлялись. Лера не была исключением, мальчики всегда смотрели на неё с восхищением, разинув рот, все, кроме одного! Маркуса Князева, достигнувшего двенадцати летнего возраста, отправили к Королевскому Двору для того, чтобы провести церемонию восхождения его как охотника. Мальчик уже тогда был так ловок и умен, что никакие дополнительные тренировки во Дворе ему не требовались, но как узнала Лера позже, он желал задержаться во Дворе настолько, насколько это было возможным. Подальше от отца. Она тоже не была примером родительской гордости. Нет, её родители отличные люди, и она их безумно любит, но их слепая вера в правила Королевского Двора уже тогда приводила её в отчаяние. Она не хотела быть такой, как они.

И, конечно же, встретив Марка Князева с его безупречной осанкой, озорной, но редкой улыбкой и серыми туманными глазами, она влюбилась. В конце концов, им было по двенадцать. Сложно не влюбиться в этом возрасте. Или думать, что влюблен.

Но вот только Марк был непоколебим, но на самом деле он был ещё мальчиком и не понимал заговорческие шепотки девочек и глупые улыбки, адресованные ему. Позже он начнет пользоваться этим, но не тогда. И точно не с Валерий Алехнович. С ней они стали лучшими друзьями, пока в девятнадцать лет Лера не влюбилась. Марк уверял её, что любовь её пагубна и разрушительна. Но ей не было до этого дела. Что он понимал в этом?! Парень, который никого никогда не любил? Эти слова она произнесла, выплюнула ему в лицо, но Марк не обиделся, он никогда не бросал друзей, тем более в беде.

Но так получилось, что семья Леры прознала о её связи с друидом, и её брат лично убил её возлюбленного. Лера ошибочно решила, что это Марк рассказал им, но это было неправдой, брат Леры проследил за ней однажды ночью и всё понял.

Накричав на Марка и обвинив его в предательстве, она бросила ему в лицо:

— Ты ублюдок, Марк Князев. Ты никогда не знал, что такое любовь. Ты завидовал мне!

Лера хорошо помнит тот момент, как лезвие её клинка вертикально скользило по синим венам. Как титулованная, ненавистна ей кровь стекала на пол. Как она начинала терять сознание. И как Марк тряс её за плечи, перевязывая рану куском ткани от своей рубашки. И она помнит тот момент, как очнувшись утром в лазарете Королевского Двора, кричала на него, что он отобрал последнее, что у неё было. Шанс вновь увидеться со своим возлюбленным. Помнит, как кричала, чтобы он убирался прочь и больше никогда не подходил к ней. И она совершенно ясно помнит тот момент, как он пораженный с нескрываемой болью на лице сделал то, о чём она просила и желала — ушел.

— Мы больше никогда не говорили об этом и в конечном итоге отдалились друг от друга, — она вновь вернула себе свой ровный, но тихий голос. — Я вижу, как ты смотришь на нас, когда мы говорим. Не переживай, он никогда не интересовался мной, эта лишь забота с его стороны. Только на тебя он смотрит по-особенному, так как ни на кого не смотрит.

— Спасибо, спасибо за то, что рассказала, — промямлила Тина.

Лера пожала плечами и отвернулась от неё, обратно положив голову на подушку.

Кристина, смахнув подступившие слезы, посмотрела на Марка. Встретившись взглядом с его серыми глазами, она встала и сделала, то, что привело всех присутствующих в комнате в изумление.

Она подошла к парню, который сидел с остальными мужчинами и, схватив его за воротник рубашки, наклонилась к нему и поцеловала под общие охи и вздохи.

Оторвавшись от девушки, Марк ошарашено прошептал:

— За что?

— За тебя.

_________________________________

* Фотографической.

Глава 11

Торфяные болота

Старинный кукольный домик стоял в её хранилище на трельяже. Она любила изредка пересовывать маленькую мебель с места на место и при этом любоваться на себя в зеркале. Рамония не находила ничего плохого в любовании. В конце концов, все любят себя, но мало кто в этом признается. Мы – это единственный человек, которого мы по-настоящему любим.

Маленькая, бутафорская, детская комната была обставлена по французскому шику. Сам Дамьен, узнав о её увлечении, когда-то подарил ей эту колыбель для малыша, этот столик, маленький комод и зеркальце. Она лелеяла и хранила свой кукольный дом точно так же, как и свои обожаемые зеркала. Реликвии народца холмов.

Аккуратно захлопнув двери игрушечного домика и закрыв его на ключ, Рамония встала и подошла к зеркалу Потерянных душ. К самому её нелюбимому зеркалу. Почти все, кому она когда-либо показывала это зеркало рыдали или же сходили с ума от отчаяния и горя, либо же долгими днями просиживали перед ним, наблюдая за близкими, которых потеряли.

Госпожа тяжко вздохнула. Когда-то это были отличные пытки. Но была одна проблема, лично она в этом зеркале никого никогда не видела. Она ведь теряла братьев, сестер, любовников и любовниц, но всё равно это зеркало всегда отражало лишь её образ. Она не раз задавалась вопросом: почему так? Но сама лично никогда не находила на него ответа. Дамьен, её старый и такой наивный друг, пытался объяснить ей причину: Рамония не видит никого в отражении зеркала Потерянный душ лишь потому, что по-настоящему любимых людей она не теряла. Госпожа только смеялась этому. Не могла же она сказать Князю вампиров, что в её темном сердце нет места любви и что скорей всего, она никого так и не увидит в этом зеркале, потому что никогда никого не полюбит.

Рамония действительно ненавидела это зеркало, но никак не могла с ним расстаться, ведь оно было идеальным орудием пыток. Она представляла себе, как схватит девчонку Кристину Ивашкову за её темные волосы, скрутит их в жгут и заставит наблюдать за своими родителями, как они были счастливы, а потом принудит смотреть её, как они умирали. Особенно, как умирал её отец, преданный собственной сестрой. Госпожа рассмеялась. Довольно выдохнув, она вновь подошла к трельяжу и, схватив колокольчик с подноса, позвонила.

Через несколько минут на пороге её хранилища стоял обнаженный Мортен. Озорно улыбнувшись, обнажив свои гнилые зубы, он подошел к своей Госпоже и присел в забавном реверансе.

— Плут, — холодно улыбнувшись, прошептала она.

Мортен лишь довольно хмыкнул, его непослушные кудрявые волосы закрывали тёмные глаза. Глаза как у нашей матери Лилит, подумала Рамония. Ей вспомнились те века, когда обыкновенные смертные выгоняли их с лесов и холмов своим огнем, а всё из-за этих тёмных глаз, присущих любому уроженцу их народа. А потом Рамонии вспомнились совсем не давнее происшествие: Цветущие холма пылающие в огне, от чёртовой магии охотников!