Телохранитель ее величества: Точка невозврата (СИ) - Кусков Сергей Анатольевич. Страница 4

– Все хорошо? Получилось? – В дверном проеме показалась Паула-Огонек. На сей раз она была закутана в банное полотенце, но длину и стройность ее ног оценить я мог.

– Ты имперка? – я вдруг понял причину тщательно скрываемого смущения.

Она скривилась.

– Да. А что такое?

– Колумбия, Венесуэла?

Она кивнула.

– Венесуэла. Как ты догадался?

– Акцент. – Я довольно усмехнулся. – И кровать у тебя либо вторая, либо пятая.

Она снова кивнула и указала на предпоследнюю.

– Пятая. Все-то ты вычислил, умник! А с кроватью где прокол?

Она промежду прочим скинула полотенце и покрутилась перед одним из навешенных над каждой тумбочкой зеркалом, играя на зрителя. Я оценил игру, как и ее прелести, но на сей раз спокойно, лишь отдавая должное отмерянное ей природой. Фиг тебе, стервочка! Второй раз не выйдет!

Она поняла, и такой мой подход ей не понравился. Фыркнула, принялась быстро-быстро одеваться, словно за ней гнались.

– Ты католичка. – Я бегло пожал плечами, отвечая на поставленный вопрос. – Язычество на землях Империи не укоренилось, а церковь Благоденствия…

Продолжения не требовалось.

– Молодец, что можно сказать! – воскликнула она, застегивая китель – как-то нереально быстро оделась, глазом не успел моргнуть. – Не зря же тебя к нам взяли! Кстати, – вдруг всполошилась она, видя, что я пытаюсь подняться, – вставать тебе нельзя! Ну, на левую ногу опираться – точно. Только на правую. Тебе на колене какую-то сложнейшую операцию сделали, почти сутки в операционной держали.

– Какую операцию? – Все, что я помнил, так это боль в ноге.

– Сложнейшую, – "уточнила" она. Ну, спасибо за разъяснения! – Это приказ Мишель – на ногу не вставать. Надеюсь, ты в курсе, что с приказами у нас строго?

Я как-то об этом догадывался.

– Я уже сообщила, что ты очнулся, сейчас тебе принесут костыли, не торопись.

– Ты одна здесь?

Она кивнула.

– Девчонки в столовой. А с тобой тут дежурим по очереди – вдруг очнешься. Вот, очнулся… – снова отчего-то засмущалась она.

– И давно тут лежу?

– Три дня. Плюс, сутки был в операционной. Итого ты здесь почти пять дней. Не переживай, твоя мама в курсе – ее просветили. Нет, увидеть ее нельзя, у нее нет пропуска. Да, как только тебя увидит ее величество, тебя отпустят. Да, прилетает, буквально сегодня, через несколько часов – у нас объявлена "желтая" тревога. Еще есть вопросы?

Я раскрыл рот, но вдруг понял, что на все, что хотел спросить, она ответила.

– Кстати, как ты испытание проходил… – загорелись вдруг ее глаза – …Это что-то! Эта запись сразу же бестселлером стала! Все девчонки ее не по одному разу просмотрели! А то, как ты винтовку сломал… Вообще класс! Расскажешь, как это сделал?

Я пожал плечами. В голове царил сумбур, я и сам не до конца помнил, что там было к чему.

– Вообще-то, во время боевых операций играть музыку и любые другие посторонние звуки по внутренней системе связи нельзя, – продолжила она назидающим тоном. – Но наставницы отчего-то говорят, что это нормально. "Регулирование с помощью звука". Чего регулирование?

Я опустил голову. Начинать разговор о способностях берсерка, и о том, как вызывал их с помощью музыки древности, не хотелось. Будет время и для этого, но не сейчас.

– Кстати, клевые мелодии! Не поверишь, тут в санчасти кто-то твой браслет распотрошил (я косо глянул на сиротливо лежащий в сторонке на стуле браслет), и все девчонки эти вещи который день слушают. На цитаты разобрали! Надеюсь, ты не против?

Как будто если б я был против, что-то изменилось бы!

– Где ты такую прелесть нашел, и в таком количестве?

Я вымученно пожал плечами.

– В сетях скачал.

Кажется, мне начал надоедать ее щебет. Лучше б уж совращать пыталась!

– А вот и начальство! – Высшие силы вновь услышали молитвы их скромного покорного слуги…

Разговор был прерван шипением гермозатвора. Я обернулся вслед за Паулой – на пороге стояла невысокая (по сравнению с Паулой, конечно) девчушка лет двадцати – двадцати двух с густыми не длинными (и до плеч не доставали) темно- каштановыми волосами и огромными карими глазами. В ней угадывалась не-латинос, хотя на славянку она похожа не была, как и на североевропейку или гринго. В руке девчушка держала стандартные пластиковые костыли, которые можно найти в любой аптеке, и улыбалась.

– Привет!

Я не сразу, но узнал ее. "Сеньор, где здесь магазин со снарягой?". Это она шла тогда мне навстречу, это из-за ее недвусмысленной улыбочки я чуть не извелся перед встречей с наемным убийцей. Так вот оно что! Все резко встало на свои места. Особенно то, почему я оказался именно здесь.

– Привет… – потухшим голосом выдавил я и тяжко вздохнул.

– Что так грустно? – еще шире расплылась она в улыбке, догадываясь, что творится у меня на душе.

– А тебе б было весело, если б ты случайно узнала, что все ключевые моменты твоей жизни последнего времени тебя активно вела некая могущественная организация? А некоторые даже специально подстраивала?

Она беззаботно пожала плечами – ее такие сложности заботили мало.

– Мы спасли тебя тогда. Если бы не мы, он бы тебя грохнул. Что тут не так?

– Но если бы не вы, не одна из вас, меня бы вообще не заказали!

Она вновь пожала плечами – в такие дебри, видать, залезать не привыкла. Я тут же сравнил ее с винтовкой, красивой быстрой скорострельной винтовкой, способной поразить любую цель, но полностью зависящей от воли стреляющего. Прикажут стрелять туда – выстрелит туда. Прикажут сюда – выстрелит сюда. И моральные аспекты, а тем более глубокие подтексты приказов ей до фонаря кабины истребителя. Завидую таким людям!

– Меня зовут Кассандра, – девчонка подошла и протянула руку. – Я комвзвода "чертовой дюжины". Добро пожаловать!

И вновь улыбка. На такое простодушие я не мог не ответить. Пришлось отправить в космос все свои негативные мысли по отношению к некоторым местным офицерам. Служить бок о бок придется с нею, с этой "винтовкой", и такие персонажи, как Катарина, Мишель или сеньора Гарсия находятся над ними, как небо над землей.

– Хуан. – Я пожал протянутую руку. – Просто Хуан.

– Слушай, – осенило вдруг меня. – Огонек, Кассандра… Это, как я понимаю, прозвища?

Вопрос относился к разряду риторических.

– Тогда, получается, мне тоже придется придумывать прозвище? Или у вас их как-то назначают?

Кассандра вздохнула, поставила костыли передо мной и села на соседнюю кровать.

– Вообще-то оперативные позывные. Прозвища у собак. Это так, к слову. И да, их придумывают сами, для этого дается время. Но зачастую к кому-то что-то цепляется, само, и цепляется намертво. В общем, это многогранный процесс, – смутилась она. – Обычно он на откупе у самих девчонок, но иногда их назначают.

– Но у тебя позывной уже есть, – перебила Паула. – Сложился сам, спонтанно. Шансов, что тебе дадут другое, почти нет.

Я застыл с отвиснутой челюстью:

– Прикольно! И что за… позывной такой, если не секрет?

Они с Паулой переглянулись. Я настроился на самое худшее, не представляя, что это может быть.

– Ангелито. Ангелок. Маленький ангел.

Комнату потряс взрыв смеха. Вот это номер! Нет, честно, кому из высших сил ставить свечки? Кому молитвы возносить, благодарственные? Что юмор у них, у этих сил, хотя бы не черный?

Девчонки вновь переглянулись, пытаясь понять мою реакцию – понравилось мне прозвище, или наоборот. Досмеявшись, я успокаивающе кивнул им:

– Все, нормально. Хорошее прозвище. Могло быть и хуже.

Из груди Кассандры вырвался облегченный вздох. Паула-Огонек же ядовито прокомментировала:

– Это точно! Могло быть и хуже! Знаешь, например, какое у нашей Мишель прозвище? Не официальное, а местное, для своих?

Кассандра зыркнула на нее, но та ее проигнорировала.

– Мутант. За белые волосы и кожу. И никакими бумагами и приказами это не исправить – Мутант – она и есть Мутант. Так что тебе, действительно, повезло…