Глаз вечности - Фьюри Мэгги. Страница 93

А вот интересно, влияет ли внешнее перевоплощение на душу и разум такуру, и если да, то насколько глубоко? Обретя человеческое тело, становится ли оборотень более… человечным? Но что же получится, когда Вифанг станет деревом или, допустим, скамьей? Надо будет расспросить об этом – потом, если выживут.

Наконец мужчина очнулся. Такуру подозрительно сощурилась.

– А что не так с моими волосами? На вас, чародеев, не угодишь: предрассудок на предрассудке сидит и предрассудком погоняет!

Так. Кажется, план Аморна ввести оборотней в Тайный Совет под угрозой.

– Нет-нет, дело совсем не в этом, – поспешил Элион заверить собеседницу. – Видишь ли, ты напомнила мне…

Странно: в этот раз история милой утраченной напарницы сама полилась из него, почти без привычной дрожи в голосе. Мало-помалу гневные искры в глазах Вифанг погасли.

– Прости. Могу себе представить, что чувствуешь, возвращаясь после такого в логово ак'загаров. Если б я только знала… Хочешь, поменяю цвет? Какой лучше – черный? Синий? Фиолетовый? Или зеленый?

С каждым ее словом локоны, будто по волшебству, вспыхивали другим оттенком. Элион прыснул в кулак.

– На твоем месте я бы оставил рыжий. Всегда любил эту окраску, – негромко закончил он.

Такуру бросила на чародея проницательный взгляд.

– Не думаю, что это хорошая мысль, – мягко возразила она. – Если тебе все равно, я попробую фиолетовый. Хотя бы на сегодня.

Спутники продолжили беседу по дороге, и вскоре Элион узнал много леденящих душу подробностей о печальной судьбе оборотней – вечных изгоев Тайного Совета. Вот ведь гнусный обманщик! – сетовал чародей на Кергорна.

– И вы по-прежнему верили этому пройдохе? Только слепец не увидел бы, как архимаг водит вас за нос!

– Мы тоже видели, – развела руками Вифанг. – Потому некоторые и начали творить то, за что теперь нас не терпят. Но все же надеялись: может, совесть в нем проснется? Иного нам и не оставалось. Такуру испокон веков не были удачливой расой. Стоит какому-нибудь злодею свалить вину на оборотня – преступнику верят безоговорочно. Поэтому нас травили всегда, и в лучшие времена. Даже и без падения Завес мы бы вымерли, если б не помощь Кергорна. Как ни крути, а мой народ очень обязан этому ловкачу.

Ближе к полудню команда Аморна достигла дорожки, спускающейся к плато. Настало время группам разделиться. Прощание не заняло много времени: все четко понимали, что идущим в Тиаронд дорога каждая светлая минута, а меж тем тучи сгущались. Вельдан порывисто обняла Элиона, Тулак похлопала его по спине, архимаг произнес последние слова напутствия – и молодой чародей в обществе Кера, Вифанг и еще двоих собратьев по ремеслу отправился в логово чудовищ, некогда отнявших у него любимую женщину и напарницу.

Еще по пути чародеи условились оставить коней у въезда в город. Грохот подков по мостовым помешает бесшумно достичь туннеля, рассудили товарищи, кроме того, если потревоженные крылатые твари вылетят наружу, даже самый быстроногий скакун не спасет седока от их когтей – легче бежать самому и попробовать затаиться в каком-нибудь домишке.

Жилища к городским воротам лепились приземистые и тесные, однако друзьям удалось ввести лошадей в одно из них и надежно привязать в прихожей. Элиону почему-то припомнилось: по рассказам, старая Тулак любила держать боевого коня в кухне. История повторяется, вдруг подумалось ему, и по спине пробежал холодок. Круг скоро замкнется, все возвращается к истокам. «Да брось ты, – усмехнулся внутренний голос. – Вельдан еще пристало иметь воспаленное воображение, но тебе?..»

Оказавшись на улице, такуру приняла свой обычный вид и незаметно слилась с окружающими тенями. Элион с удивлением заметил, что его нимало не смущает наружность оборотня, еще совсем недавно казавшаяся такой чужеродной и пугающей. Юная женщина с ярко-медными волосами – точнее, ее оболочка – заставила чародея взглянуть на загадочную расу в совершенно ином, непривычном свете. Более того, Элион чувствовал, что начинает прикипать душой к этому существу и что он несказанно рад полагаться на такого друга в полном опасностей приключении.

Аморн рассудил, как и всегда, одолеть врага не числом, а умением, поэтому остаток группы составляли Кер и еще двое чародеев – Альсив и Элиза (всех прочих отослали назад в Гендиваль, как только явилась такуру). Сказать по чести, поразительная это была пара: низкорослый, круглощекий горячий брюнет и гибкая как тростинка блондиночка весьма уравновешенного нрава. Оба слыли грозными противниками в любом бою, отлично знали ремесла и, сверх того, изучали историю, в особенности древнейшее оружие и производство взрывов.

Скользкие от снежной крупы, запустелые улицы вызвали у Элиона неприятный озноб. Вопреки ожиданиям, ни трупов, ни их остатков на дорогах не наблюдалось: ведь в ту роковую ночь всякая живая душа находилась в Священных Пределах. Можно было даже внушить себе, что здешние обитатели вдруг собрали вещи и спаслись бегством – но первый же порыв ветра, пропахшего гнилой плотью, рассеивал этот утешительный самообман.

Оставшись без людей, здания постепенно приходили в упадок, печальные приметы которого так и бросались в глаза. Тут недоставало черепицы на крыше, там покосилась оконная рама или ставня со скрипом раскачивалась на одной петле… Все предвещало кончину заброшенного города. «Последняя надежда – на нас. – Элион стиснул кулаки. – Мы избавим тебя, Тиаронд».

Жуткое место навевало на чародея все больший трепет. Оно как будто следило за каждым его шагом. Молодому человеку беспрестанно чудились десятки невидимых враждебных взглядов, направленных в спину. Вот в темном окне мелькнуло бледное лицо – Элион вздрогнул и обернулся – нет, всего лишь занавеска заколыхалась на сквозняке. А вот – что там, чья-то неясная фигура? Нет, увядший цветок в горшке, а то и вовсе – пустота. «Боже, какое счастье, что сейчас день».

При каждом внезапном звуке чародей обмирал от ужаса. А шума в этом покинутом городе на удивление хватало. То ветер уныло засвистит, то резко вскрикнет вдали стервятник, то кусок черепицы с шорохом проскользит по крыше и ударится оземь, то громко скрипнет где-нибудь сырая половица. И конечно же, повсюду скреблись и пищали жирные крысы.

Элион жалел, что не смог выклянчить у Кера загадочное огненное ружье. Если вдуматься, ну зачем оно предводителю? Одна рука у того занята костылем… Но ничего не попишешь, приказ архимага. Удивительных ружей в Гендивале имелось всего два, и оба по воле Аморна нарочно для этой поездки были изъяты из музея запретных артефактов. В прежние дни, при Кергорне, молодые чародеи при каждом удобном случае «уводили» оттуда старинное оружие, чтобы поупражняться в меткой стрельбе.

Небосвод заволокли тучи. Товарищи наконец достигли окраины Эспланады. Впереди, по ту сторону прогулочной площади, чернело устье искомого тоннеля. Элион поежился и вытер о рубашку взмокшие ладони. Так значит, мерзкие твари там, внутри. Ветер доносил их запах – то самое зловоние мертвечины, что пропитывало подземные лабиринты Гариада, где и рассталась с жизнью Мельнит.

Полыхнувшая в сердце ненависть уничтожила страх без следа. «Погодите немного, убийцы! Я уже иду! Настал день отмщения».

Друзья зашли в сад леди Серимы и, укрывшись в гуще лавровых деревьев, занялись последними приготовлениями. Предводитель группы разложил и перебрал пакеты с взрывчаткой, то и дело с тревогой косясь на небо:

– Как бы непогода не разбушевалась. Ох и не поздоровится нам, если стемнеет еще больше.

«Не говоря уж о том, что тиарондский перевал может засыпать снегом за несколько часов, а ждать придется до весны», – угрюмо подумал Элион.

В этот миг кусты зашевелились; блестящая листва осыпалась на землю, и голые ветви растаяли мутным облаком. Вернулась многорукая Вифанг.

– Э-э-э… м-м… вот ты где. – Кера, видимо, до сих пор смущала призрачная внешность соратницы. – Ну что, не передумала идти в туннель?

– А я уже была там, – отозвалась та. – Правда, недолго.