Исполнитель (СИ) - Комарницкий Павел Сергеевич. Страница 5
– А-а, Янек, чтоб твою матушку черти в аду сношали без продыху! Привёз?
– Так есть, ясновельможный пан!
– А это кто? – ясновельможный пан перекатил мутные буркалы на рыцаря.
– Добрый день, пан Брановецкий. Моё имя Бронислав Яблонский…
– А-а, благородный пан рыцарь! – медведем взревел пан Брановецкий. – Рад приветствовать! Эй, Брашек, неси-ка серебряную чару пану рыцарю! Прошу к столу!
– У вас какой-то праздник? – вежливо улыбнулся Первей.
– А у меня всегда праздник! Это вот у неё, – тычок рукой в сторону супруги, – каждый день траур!
Ну что же, подумал Первей. Обычное дело, если у супруга каждый день праздник…
* * *
-… Ты мне понравился, пан Бронислав! Всё, решено – остаёшься в гостях! Нет, нет, и слушать ничего не хочу!
Пан Брановецкий обнял дорогого гостя, достаточно крепко, чтобы тот не ускользнул. Он был уже не просто пьян, а пьян до изумления. Первей повидал на своем не столь уж долгом веку немало подобных поклонников Бахуса, над которыми в силу ежедневной привычки хмель уже не имел полной силы. Даже адская смесь перцовки с пивом не лишила пана способности стоять на ногах… ну а мозгов он лишился, очевидно, гораздо раньше.
– А давай споём, пан Якуб! – совершенно по-свойски и достаточно пьяным голосом заявил рыцарь, несколько ослабляя медвежью хватку хозяина на своих плечах.
– А давай!
Первей затянул старую солдатскую песню, которую знали многие наёмники в здешних местах, где немецкая речь уже ходила почти наряду с польской. Гости пана Брановецкого, пяток безземельных и вконец спившихся шляхтичей, принялись подпевать, кто во что горазд, хозяин тоже ревел медведем – короче, веселье до краёв.
Обширное полуподвальное помещение являло собой картину если и не самой преисподней, то по крайней мере её преддверия. Дубовый стол, заваленный блюдами и объедками, лужа на полу, в которой валялся тамбурин, и радостно взвизгивающая его владелица, которую совершенно пьяный шляхтич вдохновенно щупал между ног – судя по его виду, на более решительные деяния он был уже не способен. Вся картина освещалась факелами на стенах и огнём очага, в котором горело кое-как засунутое бревно. Порядки у пана Брановецкого были строги – позади гостей сновал малый с кувшином, доливая вино сидевшим за столом так споро, что дно увидеть можно было только на мгновение. На тот случай, ежели гость в простоте душевной решал избежать чрезмерного винопития, выплёскивая вино под стол, там сидел второй юноша, ловко восполнявший потерю. Просто же отказаться поднимать чашу во здравие хозяина никто не решался – ибо никто не играет с огнём в пороховом погребе.
Впрочем, эту задачу Первей решил сравнительно легко. Малому с кувшином он сунул мелкую монетку, одновременно незаметно нащупав мошонку отрока и ласковым шёпотом пообещав ему навсегда решить проблемы с девицами, ежели он будет наливать ему неразбавленное вино. Со вторым виночерпием, обосновавшимся под столом, он поступил ещё проще – без лишнего шума поймав за нос крепкими пальцами, влил в судорожно раскрывшийся рот полную чашу, после чего сметливый малый больше не повторял попыток пополнить кубок рыцаря.
– М-молодец, Бронислав! Вина! Все пьют!
– Твоё здоровье, Якуб!
– Да, я тако-ой! – хозяин замка уже мотал головой не хуже вола, но сидел довольно прямо.
– А теперь нашу, польскую! – требовательно возвысил голос пан Якуб.
– А давай! – не стал спорить Первей.
Выбранная паном для исполнения песенка была столь похабной, что её постеснялись бы петь даже в самой грязной корчме, но по счастью сие творение оказалось рыцарю известно, и он старательно подпевал хозяину замка вместе с остальными гостями.
– Браво! – первым крикнул рыцарь, и гости подхватили, – Браво, браво!
– А ну, вина! Все пьют!
Далее последовала песня не то пиратов, не то просто разбойников – впрочем, Первей не особо вникал. Сейчас главное, слить как можно больше вина под лавку.
-… Знал бы ты, Бронтек, каку-у-ую змею-у-уку я пригрел на гр-руди своей… – жарко дышал в самое ухо пан Брановецкий. Рыцарь сочувственно-пьяно кивал головой.
– Зато сын есть у тебя…
– Да… Сын… – пан Брановецкий враз как-то сник, и шум за столом стал утихать. – Сын, это да… Зигфрид, он… он…
Пан Якуб исподлобья оглядел притихших гостей налитым кровью взглядом.
– Вот скоро уже… подрастёт… и тогда – вот! – пан сжал пальцы в немалых размеров кулак. – Вот все где у него будут! И сам герцог… и… ик… король…
* * *
Вода в бочке была довольно затхлой, но рыцарь снова старательно напился и в очередной раз сунул в рот два пальца, прочищая желудок. Ну, пожалуй что и хватит…
Острый запах нашатыря ударил в нос, окончательно возвращая мозгам ясность. Вздохнув, Первей завинтил колпачок крохотного флакончика, спрятал его в карман и огляделся.
Глубокая безлунная ночь царила над замком, и если бы не скудный огонь, горевший в железной корзине на сторожевой площадке надвратной башни, вряд ли обычному человеку удалось бы разглядеть даже собственную руку, поднесённую к самому носу. Вдобавок с неба посыпался мелкий, занудный дождь – в точности так, как и предсказывал Голос Свыше. Ну что же… Дождь, это даже хорошо, дождь скрадывает негромкие звуки… Пора работать.
«Я готов. Что дальше?»
Недолгая пауза, и вот уже звучит в голове шелестящий бесплотный голос.
«Сперва собака»
Здоровенный кобель, звеневший цепью в углу, был зол – из-за этих гостей его держат на цепи, в то время как чужаки безнаказанно бродят по двору, пьяно рыгают и мочатся у стены… А, вот этот сейчас точно останется без штанов!
Первей сосредоточился, по телу пробежала волна дрожи, сменившаяся холодком. Пёс сдавленно заскулил. Надо, пёсик, надо…
Когда кобель уронил голову на лапы и ровно задышал, Первей сам едва перевёл дух. Рукавом утирая пот со лба. Да, в ту пору даже несложное колдовство давалось с таким трудом… Однако приём «спящая собака» он освоил едва ли не в числе первых. Иначе просто невозможно работать.
«С собакой всё»
«Возьми топор, он справа на колоде»
Небольшой аккуратный топор оказался в точности на том месте, где и указал Голос Свыше. Колода в темноте смутно белела перьями и пухом – очевидно, на этом месте повар обезглавил сегодня немалое количество безвинных кур и гусей.
«Сделай вид, что вернулся. Хлопни дверью, но внутрь не заходи»
Бормоча и невнятно напевая под нос, рыцарь побрёл назад, слегка пошатываясь. У самой двери он натянул на лицо чёрный платок, оставив открытыми только глаза, громко лязгнул дверью и тут же присел на корточки, совершенно растворившись во мраке дверного приямка. Стражи на башне проводили его беглым взглядом и отвернулись – эка невидаль, очередной гость пана, перебрав, просвежился возле лошадиной поилки и вернулся к столу…
«Теперь быстро!»
Рыцарь бесшумно метнулся вдоль стены и распластался по поверхности уже другой двери – той, что вела в донжон. Стражники беседовали о чём-то, вяло жестикулируя, и не заметили маневра. Теперь главное – не делать лишнего шума и резких движений. Первей хорошо знал, как трудно заметить неподвижную тёмную фигуру на фоне тёмного прямоугольника дверного проёма, когда перед носом у тебя горит яркое пламя.
Отмычка вошла в скважину, словно родной ключ. Замок оказался не слишком сложен, и спустя несколько мгновений рыцарь осторожно пошевелил дверь. Петли негромко скрипнули, словно предупреждая – не так это просто, чужак!
И в этот момент с шумом распахнулась дверь кухни. Сомневаться было уже некогда – Первей рывком приоткрыл створку двери и нырнул внутрь. Привалившись к стене, снова отёр пот со лба. Одно дело тлеющие головёшки на сторожевой площадке башни, и совсем другое факел во дворе – тут не поможет никакой чёрный платок…