Пламенеющий Меч - Фьюри Мэгги. Страница 51

— Ну ладно, — сказал Ваннор. — У тебя трутница с собой? Ты так ловко выбила у меня свечу… Но она, должно быть, валяется где-нибудь здесь. Надо зажечь ее, и тогда мы посмотрим на этого «человека».

С этими словами Ваннор нагнулся и начал на ощупь искать потерянную свечу, а Занна тем временем нашарила в кармане трутницу.

— Ну вот, — сказал Ваннор, когда в руках у него затеплился бледный огонек. — Теперь давай-ка взглянем, что это там за статуя.

Левой рукой он неловко вытащил из ножен меч, снятый с охранника еще в Башне магов. (Следует заметить, что, увидев в коридоре два безжизненных тела, купец удивленно и многозначительно посмотрел на дочь, но пока, благодарение богам, воздерживался от всяких бестактных вопросов.) — Извини, дорогая, — сказал Ваннор, — но тебе придется посветить мне.

Взяв свечу, Занна неохотно направилась вместе с отцом к загадочной нише. Умом она понимала, что отец прав, но пережитый страх был слишком силен, чтобы так скоро забыться.

Ваннор вошел в нишу первым, и внезапно остановился, словно окаменев. Поглощенная переживаниями, Занна чуть не сбила его с ног.

— Семь кровавых демонов! — вскричал купец. — Этого не может быть!

— Что с тобой, папа? — встревоженно спросила Занна, едва очередной раз не выронил свечу. — Ты что, увидел привидение?

— Почти что так, чтоб мне провалиться! — Ваннор вложил меч в ножны и протер глаза. — До сих пор не могу поверить! Что же задумал этот подлец?

— Какой еще подлец? — нетерпеливо спросила Занна.

— Да Миафан! — со злостью ответил купец и, посмотрев на дочь так, словно только что заметил ее, со вздохом сказал:

— Прости, моя хорошая. Но я так потрясен… Я и забыл, что ты ничего не знаешь…

— О чем? — завопила Занна. — Да расскажи ты толком наконец! Что ты там увидел?

— Лучше взгляни сама. — Взяв ее за руку, купец подвел Занну туда, где она впервые увидела ужасного незнакомца. — Только не трясись так. Бедняга не сделает тебе ничего плохого…

Конец его фразы заглушил испуганный вопль Занны. В нише действительно стоял человек, застывший, словно статуя, но это явно было не изваяние.

— Ничего, ничего, дорогая. — Ваннор успокаивающе сжал руку дочери, но голос его дрожал от волнения.

— Но кто.., кто это? — шепотом спросила девушка. Теперь она впервые заметила, что незнакомца окружает серебристо-голубое сияние, которое могло означать только одно — этот человек заколдован. Вглядевшись в тонкие черты его лица и пронзительные голубые глаза, в которых застыло выражение ужаса, Занна подумала, что неизвестный очень похож на мага.

— Это Финнбарр, бедняга Финнбарр, — заговорил Ваннор, и Занне показалось, что отец с трудом сдерживает слезы. — Ты, конечно, не знала его. О нем еще всегда говорили: Финнбарра, мол, не вытащишь из архивов. В ту ночь он спас нас, и мы получили возможность бежать, но… — Ваннор нахмурился. — Ориэлла говорила, что он погиб, но тогда с чего бы Миафану сохранять его тело? Это имело бы смысл, только если бы он был жив. — Ван-нор повернулся к дочери. — Неужели Ориэлла ошиблась? Впрочем, мы с тобой тут все равно бессильны. Однако надо будет известить об этом Ориэллу, как только представится такая возможность.

— Я могу связаться с ней прямо сейчас. — Занна полезла в карман за драгоценным кристаллом.

— Нет, нет, дитя мое, мы и так тут слишком задержались. Нужно поскорее выбираться из этого подвала, пока у меня еще есть силы… О, сколько бы я отдал сейчас за теплую постель, за пылающий огонь в очаге да за бутылку доброго вина! — простонал Ваннор.

— Все это будет, папа, вот увидишь. Нам бы только выбраться отсюда, — ответила Занна.

— Если это когда-нибудь произойдет, — пробормотал Ваннор себе под нос, однако Занна расслышала эти слова и невольно испугалась. Однако вместе с тем ее разозлило собственное малодушие, и эта злость переросла в решимость. Надо идти вперед! Она сделала уже слишком много, чтобы теперь сдаваться. Нужно довести дело до конца, чего бы ей это ни стоило! И Занна сделала вид, что ничего не слышала.

С болью в сердце она отвернулась от бывшего архивариуса. Девушка совсем не знала его, не знала даже, жив он или нет, но чувствовала себя так, будто расставалась с близким человеком.

Впрочем, через несколько часов Занна уже не могла думать ни о ком, кроме себя и своего отца. Смертельно уставшей, ей начало казаться, что им никогда не выбраться из этого подземелья. Ваннор едва передвигал ноги и держался только благодаря своему удивительному упорству и силе воли. Рука его ужасно болела, он чувствовал слабость и головокружение от потери крови, ему было трудно дышать. Он видел, что его отважная дочь постепенно теряет веру в успех, и понимал, что виноваты в этом не только усталость и голод. Бедная девочка! Тревога за отца вконец измотала ее, а ведь ей столько пришлось пережить! Ваннор вспомнил два трупа в Башне магов. Неужели она решилась даже на убийство? А ведь она еще почти ребенок! Нет, он должен идти вперед, хотя бы ради ее преданной любви к нему!

Свеча догорела, и горячий воск обжег девушке пальцы.

— Погоди минутку. — Она поставила на пол корзину, ставшую уже зловеще легкой, и стала искать новую свечу, Порывшись в корзине, она повернулась к отцу и упавшем голосом сказала:

— Кажется, это последняя.

Ваннора внезапно охватил страх. Он вдруг живо представил себе, как они в полной темноте блуждают по этому проклятому лабиринту, где, видимо, им суждено найти свою могилу. Занна, похоже, думала о том же самом.

— О боги! — простонала она. — Нам никогда не выбраться отсюда!

— Дай-ка мне эту штуку, Занна. — С этими словами Ваннор взял у нее огарок. — А теперь подержи новую свечу, чтобы я мог зажечь ее. — Купец понимал, что дочери нужно что-то делать, иначе она потеряет самообладание окончательно. Он не ошибся. Когда им удалось зажечь последнюю свечу, Занна уже сумела овладеть собой, хотя лицо ее по-прежнему было испуганным.

Ваннор поставил свечу на узкий выступ в скале и обнял дочь.

— Не падай духом, дорогая. Посмотри, мы уже несколько часов идем под уклон. Очевидно, мы уже в самой старой части подземелья. Пойдем дальше — быть может, мы уже близки к цели.

Занна с трудом поднялась на ноги, но пошатнулась и ухватилась за стену, чтобы не упасть. И вдруг она почувствовала, что откуда-то потянуло холодом.

— Папа, папа, иди-ка сюда! — закричала она. После долгих поисков они обнаружили пролом в стене, за которым начиналась благословенная канализация.

Это открытие вселило в них надежду и придало сил. Бросив теперь уже ненужную корзину, отец и дочь взяли с собой лишь свечу, трутницу и бутылку с остатками воды и полезли в пролом. Трещина оказалась такой узкой, что Занна смогла протиснуться в нее только боком, а труба, в которую вела эта трещина, была, по словам Ваннора, еще уже. Несмотря на возражения Занны, отец пустил ее вперед, и девушка с ужасом поняла, что он боится застрять и лишить ее возможности двигаться дальше.

— Послушай меня, моя девочка, — сказал он. — В худшем случае у тебя, по крайней мере, будет шанс позвать кого-нибудь на помощь.

Занна беспомощно посмотрела на отца, но ничего не ответила. Разве в одиночку она сможет выбраться из канализации? И даже если ей удастся найти дорогу назад, кто в городе согласится им помочь? Но девушка знала, что отец не захочет и слушать никаких возражений.

Путь через трубу оказался поистине кошмарным. Она действительно была очень узкой, так что отвратительная слизь, покрывающая ее изнутри, сослужила им неплохую службу, выступив в качестве смазки. К тому же протискиваться приходилось в полной темноте, ибо в трубе был такой сквозняк и такой перенасыщенный влагой воздух, что любая свеча моментально бы погасла.

Внезапно труба резко изогнулась вниз, и Занне захотелось завыть от тоски. Стиснув зубы, она напомнила себе, что в свое время, когда в канализации скрывались повстанцы, бывший начальник кавалерии Паррик пользовался обычно именно этим путем. Если он мог это делать, значит, и она должна суметь. Занна изогнулась так, что, казалось, вот-вот сломает себе позвоночник, и напрягла все мускулы…