Мой ангел Крысолов - Родионова Ольга Радиевна. Страница 29

На палубе появился Айден. Увиденная сцена ему понравилась, он белозубо оскалился и приветливо сказал:

— Братцы, мы будем сегодня, наконец, жрать, или вы намерены сперва поцеловаться? Кок приготовил отличный обед, но все уже остыло, и я от голода, кажется, сожрал одну из твоих, Макс, знаменитых серебряных вилок.

— Айден, ты дикарь и ублюдок, — ответил любящий брат, боясь пошевелиться, чтобы руки Неты как-нибудь случайно не соскользнули с его мужественной груди, украшенной расшитым камнями камзолом и согреваемой изнутри пылким юным сердцем. — Тебя легче утопить, чем перевоспитать.

— Макс, — прошептала Нета. — На ее щеках горели алые пятна, глаза блестели. — Я ужасно, ужасно голодна, Макс! Идемте скорее обедать. Только распорядитесь насчет… насчет ветра.

— Я не слишком люблю город Брель, миледи, — разглагольствовал капитан, изящно разделываясь с цыпленком. — Какой-то он мрачный и неприятный. И люди в нем еще более угрюмые, чем везде. — Он подумал и уточнил: — Угрюмые и запуганные.

Нета едва подняла голову от тарелки и вежливо кивнула, показывая, что слушает.

— В силу известных вам обстоятельств, — капитану не нравилось слово «отродье», и он его избегал, — я вынужден выходить в город не иначе как укрывшись плащом и прикрывая лицо капюшоном, как какой-нибудь беглый каторжник. В городах, вы знаете, полно темных личностей, — доверительно сообщил пират и любезно подвинул поближе к Нете блюдо с награбленными фруктами. — Еще вина, миледи?..

Нета пила вино, невнимательно слушала сэра Макса и думала о том, что уже завтра на рассвете, а, возможно, даже нынче ночью увидит Тритона. Как будет искать его в Бреле, где уже вовсю шел карнавал, она не задумывалась.

— Кстати, о карнавале, — произнес сэр Макс, как будто подслушав ее мысли. — Меня всегда поражало, что в таком неприятном городе, как Брель, ежегодно устраивается карнавал. Жители Бреля не похожи на людей, склонных к бездумному веселью. — Он подумал и уточнил: — Они вообще не похожи на людей, склонных к какому бы то ни было веселью, миледи. Да вы сами увидите. Даже детишки… — Капитан неожиданно вздрогнул, точно озяб, и поморщился. — Бррр… Детишки Бреля.

— А что с ними не так? — рассеянно осведомилась Нета. Знаменитое шахарское вино согревало ее изнутри и заставляло голову сладко кружиться, не оставляя места для сомнений и страхов. У капитана «Недотроги Молли» все было самым лучшим — в том числе и вино.

— Что с ними не так? — переспросил капитан и нервно плеснул еще вина во все три бокала. — Да все не так, миледи. Начать с того, что многие из них удивительно хорошенькие. А вы знаете, как странно люди относятся к телесной красоте. Тем не менее, этих ангелочков почему-то никто не трогает. В свой первый заход в Брель я, обманутый этим фактом, имел неосторожность откинуть капюшон. И что бы вы думали? Мне пришлось уносить ноги так быстро, что я едва не потерял шпагу. Позор, — прекрасное лицо капитана потемнело от воспоминаний о пережитом унижении. — Взрослые скоро отстали, отчаявшись угнаться за мной, но детишки, визжа, как стадо обезьян, преследовали меня до самой шлюпки, швыряясь грязью и камнями — и преметко! — вопя, как умалишенные, норовя запрыгнуть мне на спину и повалить. Не мог же я стрелять в детей, миледи!.. Я сбросил плащ, чтобы не мешал бежать, и они тут же разорвали его в клочья. Некоторые из них взлетали, миледи, и пикировали сверху, стараясь вырвать мне глаза… Я потерял шляпу, я бежал, как испуганный заяц, я прыгнул в шлюпку, а некоторые из этих адских щенков бросились в воду и плыли за мной до самого корабля, пытаясь опрокинуть шлюпку и добраться до меня… — он передохнул и добавил упавшим голосом: — Шляпа была совершенно новая, кстати.

Нета во все глаза смотрела на капитана, отказываясь верить собственным ушам. Сэр Макс оглядел стол, схватил бутылку крепчайшего йоркского алкоголя, плеснул в бокал и выпил с отвращением, как лекарство. Нета и Айден потерянно молчали. Капитан отер вспотевший лоб и сказал слегка заплетающимся языком:

— С тех пор я не очень люблю заходить в Брель, миледи.

19

— Вот так и получилось с Нетой, — Птичий Пастух завершил свой рассказ и замолчал, отвернувшись к стрельчатому окну. Отродья сидели в узкой темноватой гостевой спальне Приречного замка, кто на кровати, кто просто на полу, а Птиц устроился в нише окна на каменном подоконнике.

Оба Учителя, а с ними Лекарь и Целительница, совещались о чем-то в кабинете Речника. Рут, Мэгги, Огневец и Ежи пришли в спальню к новым знакомым, с некоторыми их которых успели подружиться: Мэгги держалась поближе к Птичьему Пастуху и мавке, Огневец сидел на койке Лея, и его веселое лицо со жгучими черными глазами, широкие плечи, крепкие руки составляли странный контраст печальной бледности и худобе приятеля. Рут и Люция сидели рядышком на кровати, и видно было, что им нравится общество друг друга. Ежи покровительственно обнимал довольного Петрушку.

Рада задумчиво облокотилась на плечо хмурого Подорожника, Кудряш валялся на ковре, пристроив растрепанную по обыкновению голову на коленях Жюли. Рука Умника покоилась на плече притихшей Алисы, и та рассеянно перебирала его пальцы.

Тритон молча лежал на своей кровати, и его глаза были закрыты.

— Ну, вы даете, — проговорил Огневец и покачал головой. — Это как надо бояться этого вашего Крысолова, чтобы прогнать свое же отродье с глаз долой… И что — вы с тех пор про нее не слышали?

— Нет, — ответила за всех Рада. — Не слышали. Но я надеюсь, что ей хорошо с капитаном. Он милашка.

Тритон открыл узкие злые глаза, посмотрел на Раду, но ничего не сказал.

— Я ей коршуна послал, — не оборачиваясь, произнес Птичий Пастух.

— Ой, правда послал? — обрадовалась Мэгги. — Что-то мне очень жалко стало вашу Нету. По-моему, она ни в чем не виновата…

Остальные молча переглянулись.

— Если Учитель узнает… — начала Люция.

— Плевать, — по-прежнему глядя в окно, бросил Птиц. — Ну, узнает. Что он мне сделает? Прогонит, как Нету?

— Между прочим, ты там тоже был, в кают-компании, — холодно сказала Люция. — Нечего все валить на Учителя. Вы все хотели, чтобы Нета ушла из стаи.

— А если она… влюбилась в этого Крысолова? — внезапно спросила Рут.

— Да ну!.. — Рада покосилась на Тритона. — Нета Тошку любит, как ненормальная. Я бы, между прочим, на ее месте давно на него плюнула.

— Почему? — бесстрастно поинтересовался Тритон.

— Потому что ты слишком много себе позволяешь, — отрезала Рада. — И невесть что из себя корчишь.

— Да ладно, — вступился Кудряш. — Кто еще корчит!.. Тошка такой, какой он есть. И Нету любит, как умеет.

— Любит?.. — подняла глаза Алиса. — Он вообще знает такое слово?

— Ну, хорошо, — сказал Тритон. — Вы тут пока пообсуждайте меня. Порезвитесь. А я пойду прогуляюсь.

Он поднялся и вышел из спальни, совершенно каменный, с ничего не выражающим лицом.

В спальне повисло неловкое молчание. Отродья избегали смотреть друг на друга. Наконец, Ежи повозился на койке, подсовывая под спину подушку, и сказал очень бодрым тоном:

— А мне вот интересно, почему в наших краях о приближении Крысолова ничего не слыхать?

— Еще услышите, — мрачно пообещал Кудряш. — Жюли, у тебя коленки не устали?

— Не устали, лежи, — она тихонько погладила его по волосам. — А что это за карнавал такой у вас в Бреле? Большой? Веселый?

— Очень большой, но совсем не веселый, — в черной бороде Огневца вспыхнула на миг белозубая улыбка и тут же погасла. — Меня, по правде сказать, от этого их ежегодного праздничка просто с души воротит. Я как-то раз сходил в город во время карнавала и потом долго плевался: такого угрюмого зрелища я в жизни не видал. Кругом факелы — ну, ладно, это мне, положим, нравится, я вообще огонь люблю. Но в этих узких каменных улочках факелы выглядят довольно зловеще. На всех маски, бегают какие-то разрисованные уроды, девки голыми титьками трясут, пьяные шатаются, и заунывная музыка отовсюду, как будто не веселятся, а кого-то хоронят. Все время кто-то шмыгает внизу, под ногами, то крысы, то детишки. И в воздухе что-то такое… нехорошее. Обман какой-то, а какой — не поймешь. Да еще приходится все время глядеть в оба, потому что песчаники этот карнавал очень любят и постоянно там болтаются всей стаей.