Сердце Мириаля - Фьюри Мэгги. Страница 56

— Треклятый человечишка, да сойдешь ли ты, наконец, с места? Не торчать же нам здесь всю ночь!

— Извини! — Элион резко дернул повод многострадального коня и поволок его назад по тропе. Даже с помощью Шри обратная дорога оказалась сущей мукой. Элион совсем выбился из сил, руки и ноги закоченели от холода. Хотя снег, заваливший тропу, смутно белел в темноте между голых черных склонов горы, вокруг стояла такая непроглядная тьма, что молодой чародей шел почти вслепую. В седельных сумках у него хранился надежный источник яркого света, но его Элион приберегал на крайний случай — свет понадобится им позже, когда нужно будет отрыть убежище. Ветер больше не наметал вдоль склонов сугробы, но смерзшийся снег покрыл тропу нетронутым толстым слоем, и Элион, едва волочивший ноги, продвигался по ней медленно и с немалым трудом. Он уже и сосчитать не мог, сколько раз падал, да и коню приходилось немногим лучше, хотя до сих пор он как-то ухитрялся сохранять равновесие — должно быть, оттого, что ног у него не две, а четыре. Это же нечестно, с завистью подумал Элион и хотел даже обернуться, чтобы высказать это гнедому вслух, но вовремя сообразил, что от холода и усталости у него просто помутилось в голове.

В этот самый миг за спиной у чародея что-то брякнуло, заскребли по мерзлому снегу копыта, и темноту прорезало перепуганное ржание — гнедой ублюдок наконец-то потерял равновесие и упал. Что-то неимоверно тяжелое ударило Элиона в спину, и он рухнул ничком на тропу, как поваленное дерево, а нечто увесистое намертво вдавило его в снег.

На мгновение Элион, охваченный паникой, решил, что на него сверху свалился конь и теперь ему суждено здесь же и замерзнуть до смерти. Потом неведомая тяжесть зашевелилась и — о счастье! — разразилась ругательствами. С запоздалым смущением чародей сообразил, что гнедой, оступившись, упал на колени, а его седок, спасенный торговец, полетел вверх тормашками через голову коня и свалился прямиком на Элиона. Он подал голос впервые с тех пор, как они тронулись в путь, а было это почти час назад, хотя Элиону казалось, что целую вечность. Все это время торговец ни разу не шевельнулся, не заговорил — так и сидел мешком в седле, оцепеневший в своем безмолвном горе. Наконец-то тебя хоть что-то проняло, подумал Элион и тут же содрогнулся тому, с каким злорадством прозвучал его мысленный голос. Молодой чародей напомнил себе, в каком потрясении пребывал он сам после смерти Мельнит. Онемевший, согнувшийся под нестерпимой тяжестью своей потери, он был тогда примерно в том же состоянии, что сейчас Тормон. Если бы не Казарл, ни Элион, ни тяжело раненная Вельдан не ушли бы из владений ак'загаров живыми.

Мгновенно в сердце Элиона вспыхнула жалость. С немалым трудом он выбрался из-под торговца, и они, помогая друг другу, кое-как поднялись на ноги. В темноте, в снежной заверти глаза их на миг встретились — и Элион ощутил, что их обоих объединило братскими узами страдание… но тут яростный порыв ветра сбил обоих мужчин с ног, и буран, бешено завывая, обрушился на них с новой силой.

— Извини, я больше не могу удерживать щит. — Мысленный голос Шри был от усталости едва различим. — Но вы уже почти пришли, Элион. Еще несколько шагов…

Эти шаги показались Элиону последним путешествием в его жизни. Если б он не опирался на крепкое плечо Тормона, то наверняка не дошел бы до цели… впрочем, ни один из них не сумел бы выстоять без помощи другого. Вдвоем им удалось поднять гнедого, но когда Тормон опытной рукой провел по его ногам, на ладони оказалась кровь. Стало быть, конь расшиб в кровь колени. Элион от души надеялся, что с ним не стряслось худшей беды. Несчастное животное кое-как ковыляло за ними, уныло свесив голову. Его жесткая грива сосульками прилипла к шее.

— Давай же, Элион! Налево! — крикнула Шри. Чародею не верилось, что они все же добрались до оврага. Он крепко взял за руку торговца, и жалкая процессия кое-как спустилась вниз, под прикрытие крутых склонов.

Напор ветра разом ослаб, и измученному Элиону почудилось, что в овраге почти тепло. Сейчас он бы охотней всего рухнул прямо на снег и проспал до весны… но чародей понимал, что расслабляться еще рано. Вернуться в овраг и укрыться от ледяного ветра — только первый шаг. Здесь ведь тоже можно умереть, разве что не так скоро, как наверху. Хотя отвесные склоны оврага и укрывали путников от ветра, снег здесь валил так же густо, и следы разрушительного оползня уже были им надежно скрыты. Если Элиону и чудилось, что здесь тепло, то лишь потому, что не дул ветер.

Чтобы смастерить укрытие, им понадобится свет. Элион принялся шарить в седельной сумке. Онемевшие от холода пальцы плохо повиновались ему. Чтобы расстегнуть ремешок сумки, ему пришлось снять перчатку, и стылый металл застежки обжег руку, точно раскаленный уголек. Чародей рылся в сумке, мимоходом примечая другие вещи, которые могут пригодиться им в эту морозную ночь. Ох, только бы то, что ищет, не оказалось на самом дне сумки!

По счастью, Элион всегда укладывал вещи в дорогу аккуратно и тщательно. Вот и теперь светилки оказались засунуты сбоку, где их легко можно было достать. Чародей извлек из сумки прочную стеклянную трубку примерно в локоть длиной, запаянную с обеих сторон. На самом деле это были две трубки, хитро соединенные посередине искусным стеклодувом. Элион никогда бы не осмелился разобрать светилку, чтобы посмотреть, как она устроена — он, в конце концов, чародей, а не мастер, — однако же частенько возносил мысленную благодарность неведомым умельцам, которые сотворили это маленькое чудо. Взявшись обеими руками за концы трубки, он резко крутнул — и стеклянная перепонка посередине с сухим треском лопнула. Содержимое двух половинок светилки мгновенно смешалось. Стеклянная трубка брызнула ярким серебристо-зеленым светом. Густо падавшие снежинки в его лучах заиграли мерцающими зелеными искрами, а по снегу вдоль склонов оврага протянулись длинные тени.

Тормон между тем уже обеими руками разрывал снег, пытаясь разобрать укрытую под ним груду сучьев. Когда вспыхнул свет, торговец резко обернулся, разинул рот в изумлении — но тут же в нем возобладал здравый смысл.

— Спасибо, это кстати! — крикнул он и вернулся к своему важному занятию. Элион поспешил присоединиться к нему, воткнув стеклянную трубку в снег, чтобы продолжать работу при ее свете. Они растащили более крупные сучья, мечом и кинжалом прорубили себе дорогу в мешанине мелких ветвей — и наконец сумели расчистить под этой грудой более или менее просторную нору.

Нелегкое это было дело для двоих ослабевших от холода людей, тем более что им еще нужно было поместить в укрытии коня. Фея воздуха ничем не могла им помочь — она так устала от сражения с бурей, что под конец могла лишь отчасти ограждать своих спутников от обильного снегопада. Элион и Тормон чудом держались на ногах, но трудились не покладая рук, словно состязались, кто из них не выдержит первым.

Время слилось для Элиона в сплошную мутную полосу голода, холода и ноющей боли во всем теле. Он держался лишь тем, что сознательно ввел себя в транс, и теперь мысли его блуждали в счастливых днях прошлого, в то время как тело продолжало упорно трудиться. В таком состоянии он едва не упустил тот момент, когда укрытие было закончено. Мутным от усталости взглядом Элион окинул плод их труда, почти не веря, что все это было сделано вдвоем. На краю оврага, под защитой отвесных склонов Тормон и чародей буквально вгрызлись в гигантскую груду сучьев и прорубили в ней подобие пещеры, где вполне могли уместиться они сами и гнедой. Пол пещеры был щедро выстлан упругими сосновыми ветками, по бокам и над головой прочно сплетались крепкие сучья, и сверху все это было укрыто толстым слоем снега — словом, убежище со всех сторон было надежно защищено от холода и сырости. Мужчины обменялись долгим взглядом, а затем пожали друг другу руки, справедливо гордясь своим творением.

К изумлению Элиона, гнедой строптивец ничуть не возражал против того, чтобы его ввели в укрытие, — напротив, он так туда рвался, что едва не затоптал чародея. Правда, в самой пещере коню пришлось низко опустить голову: сучья, из которых был сплетен ее свод, царапали его спину. Люди — даже не слишком рослый Элион — тоже вынуждены были сутулиться. Едва войдя в пещеру, Элион обессилено рухнул на колени, дрожа от холода и безмерной усталости, и кое-как стряхнул с бороды иней, намерзший от его дыхания. Когда он начал растирать руки, чтобы восстановить обычный ток крови, окоченевшие пальцы пронзила жгучая боль.