Дрон - Макаренко Сергей. Страница 25

Орк же, захотевший, сначала поиграть с человеком, решил повеселить своих собратьев, которые с интересом наблюдали за предстоящей схваткой. Орк, начавший дразнить майора, стал делать неострые выпады в сторону рук и ног, так чтобы их можно было легко отбить. Майор, пользуясь тем, что орк не видел его схватку возле поезда, стал не очень активно отбивать выпады, лишь только в последний момент, успевая подставлять свой меч. Пару минут боя, орк, все продолжал улыбаться своим уродливым оскалом и постоянно что-то хрюкал. Петрович же пару раз пробовал провести атаку, чтобы совсем уже не выглядеть беспомощным соперникам, после чего орк начинал еще больше дразнить майора. Приготовившись к очередной атаке, Зубров показал, что будет наносить разящий удар сверху. И в тот момент, когда клинки готовы были вот-вот уже столкнуться, он резким движением руки с выпадам на колено, изменил направление своего меча. Вместо привычного звона о сталь он рассек брюшную полость, после чего, майор, не давая сопернику времени опомниться, быстрым движением уже стоящим на ногах с разворота отсек большую голову орка. Тело, еще недавно казалось могучего воина, простояло несколько секунд, после чего вслед за головой опустилась в красную пыль. Рядом стоящие орки, застыли в оцепенении, а тихо замершие люди взорвались в счастливом восторге. Земляне, стали махать ему руками и кричать поздравления, но вдруг голова майора взорвалась тысячью осколками, которые устремились в каждый участок его мозга. Картинка перед глазами стала расплываться и восторженно кричавшие люди замерли в неподвижности.

Аланийцы и земляне, наблюдали как от подлого удара сзади, тело майора начинает медленно оседать на красный песок.

Несколько орков выбежало из строя и подхватив под руки безвольное тело, устремилось в открытую арку.

***

– И это был ваш лучший воин? – не удержавшись, проговорил Лансьер.

Вождь, казалось, готов был взорваться злостью, распиравшей его, и если бы не шаман, то он бы сейчас бросился на чернокнижника, чтобы голыми руками ему скрутить шею.

– Вы переступаете черту, молодой человек, и если вы через пять минут не испаритесь отсюда с иномирянином или без него, то Ракшар действительно вам открутит голову.

Лансьер, понял, что позволил себе слишком многое, замолчал, тем более что уже подносили тело человека. Теперь для него все остальное было уже не важно. Нагнувшись к телу, он приступил к заданию, ради которого он был вынужден терпеть свое пребывание у орков.

После нескольких минут напряженных действий, от которых лицо покрылось потом, он поднялся и с перекошенным и злостным лицом уставился на шамана.

– Вы что, насмехаетесь надо мной? – заорал молодой маг, откидывая капюшон с головы и впиваясь своими бурыми глазами, без зрачков в орков.

Стоявшие рядом воины, начали пятиться от взгляда черного мага, по плечам, которого развевались такие же бурые волоса, как и его глаза. Рядом с ним остались только шаман и вождь, который начал доставать свой меч из-за пояса.

– Ты сам убедился, что это хороший воин, что тебе еще нужно? – мягко, словно кобра готовая броситься на свою жертву, проговорил шаман.

– Что еще надо? – все так же вопя, продолжил Лансьер, не замечая скрытой угрозы со стороны орка. – Да это пустышка. В нем и капли магической энергии нет. Он совершенно бесполезен. Вы явно еще скрывается кого-то. – И словно по приказу, двое телохранителей выхватили свои мечи и стали рядом с магом, готовые отразить любой выпад, посмевших напасть на мага.

Орки, тут же выхватившие свои мечи, вслед за своим вождем, были готовы уже броситься в атаку, если не замерли от поднятой руки шамана.

– Не знаю, что вам не нравиться Лансьер, но мы выполнили свою часть договора. Теперь вам предстоит выполнить свою часть сделки, если вы, конечно, не хоти нарушить слово своего ордена.

– Да как вы смеете…

– Ну, хватит, – резко оборвав речь мага, продолжил шаман. – Мальчик ты забываешься, где находишься. И если тебя не устраивает ни этот, ни прошлые претенденты, которых ты отобрал, то можешь убираться ко всем костям дракона, но сначала отдай то, что должен, и затем уже можешь уйти.

Взбешенный маг уже готов был разразиться проклятьями и атаковать противников, но каких трудов ему это стоило, заметил только один шаман, который все-таки отдал толику уважения ему.

-Хорошо – скрывая раздражение, проговорил маг, готовый уже спалить уродливых орков. – Хорошо, я сдержу договор, но он будет последним, за это я готов поручиться.

И повернувшись к своим воинам, он приказал, чтобы те подхватили двух пленников неподвижно-замерших в углу, и направлялись на выход из лагеря. Затем с неохотой достал из запазухи небольшой сверток и положил на край деревянного стола. Затем переел взгляд на шамана и сказал:

– Если мы раньше и небыли врагами то теперь нам лучше не пересекаться, иначе для одного из нас эта встреча будут последней. И не дожидаясь ответа, молодой маг устремился прочь. А шаман лишь только улыбался сам себе.

'Молод и горяч, но выдержку имеет, с него, пожалуй, может и получится толк, если не свернет себе шею раньше времени'. И уже с другим взглядом обернулся к вождю:

– Прикажи племени готовиться к обряду, время пришло.

***

Зубров помнил, как у него стало темнеть в глазах, и он стал клониться к земле, а затем ноздри защипал пыльный воздух каменных плит и он провалился в беспамятства. Сейчас он прибывал словно в тумане, в голову постоянно врывался то нарастающий, то убывающий шум. Затем, все-таки не выдержав, майор открыл глаза, и вернулся в обычный мир. Он словно оказался в каком-то потоке, который постоянно куда-то его нес, а вокруг него все нарастал и нарастал шум, невидимое течение с каждым мгновением ускорялось и ускорялось, шум начинял звенеть болью в ушах, казалось, что тело готово вот-вот разорваться на части. Бесконечно стремящейся поток, казалось, несется со скоростью света, и тело готово было уже не выдержать таких перегрузок, как неожиданно стремительный полет закончился в тот момент, когда он влетел в окружающий его свет. Какого же было его удивления, что этот весь этот полет лишь был возвращением сознания, которое вернулось в тело. Когда же он окончательно пришел в себя и смог различать окружающую его обстановку, то он буквально ужаснулся от того, где оказался.

Петрович находился в большом чане, диаметром метра два, погруженным в него чуть больше чем по пояс. Жидкость в нем походила на болотную жижу, которая кипела большими пузырями, которые лопались и своими брызгами оставляли обжигающие следы на обнаженном торсе майора. Однако было странно, что плотно облипающая его кипящая жидкость не причиняла беспокойства, а вот небольшие капли лопнувших пузырей казалось, хотели прожечь его насквозь. И самое обидное было то, что он не мог двинуться с места. Его словно сковали десяток пудовых гирь, которые прочно держали его на дне большого чана, а руки были разведены в сторону и привязаны веревками к боковым стоякам, отходящим от краев чана. К своему немалому удивлению, Петрович обнаружил на своей груди, незнакомую вязь различных символов, основная масса которых была сосредоточена на груди. Странные символы уже начинали светиться еле заметным светом, и с каждой секундой их сияние нарастало все больше и больше, от чего майор стал крепче сжимать зубы, что бы, ни закричать.

Вокруг чана расположился круг орков, которые непрерывно стучали в барабаны, и завывали гортанным басом. От этого гула голосов, в голове нарастала боль. В этот момент глаза майора встретились с глазами главного шамана, который вышел из круга и остановился напротив человека. Лицо орка покрывали странные символы черной краски, а на шее висело причудливое ожерелье из различных частей животных и людей. Привыкшей ко всяким жестокостям, виденным им за свои военные годы, майор в этот момент испытывал необычная ярость от представления того, как шаман мучил свои жертвы.