Дрон - Макаренко Сергей. Страница 32

Орк понимая, что еще каких-то десятка три шагов, и он окажется в полнейшей темноте, где у него будет гораздо меньше шансов противостоять атакам зверя. Поэтому хоть как-то остановить продвижения зверя вперед, он заставил еще быстрее двигаться свое, уже начавшее уставать, тело. Уйдя от очередного замаха длинных когтей, орк рванулся не назад, а вперед, и оказался непосредственно у самой близости ног. Замахнувшись мечом, орк собирался рубануть по толстой ноге, но зверь решил атаковать первым. Орк, обрадовавшись, что его ложный замах сработал, тут же ушел в сторону, перехватив меч обратным хватом, пропустил ногу вперед и со всей силы резанул обратной серповидной стороной ятана по внутренней стороне ноги. Его удар достиг цели и подрезал коленные связки. Ехьент взревел диким ревом от боли, и резко развернувшись телом, ударил когтистой лапой по шаману. Орк же не успевший еще высвободить меч получил сильнейший удар, словно он на всем скаку столкнулся со скалой, после чего не выпуская оружие, отлетел на десяток шагов и больно врезался в выступ пещеры. И тело уже без сознания сползло с пологой стены и уткнулось в пол.

Шаман, открыв глаза, обнаружил себя лежащим, в темной пещере и с больно раскалывающейся головой, не понимая, что происходит. Тут же где-то рядом, раздался дикий рев боли, какого-то зверя, прорвавшегося сквозь раскалывающийся звенящий звон в голове. Попытавшись перевернуться, молодой орк ощутил острейшую боль, пронзившую его левую руку, а также тупую боль в районе груди. Преодолев ее, он все же смог повернуться лицом к постоянно доносившемуся реву. Как только в голове немного прояснилось, и он смог разобрать туманную картинку перед глазами, он тут же вспомнил, что с ним произошло и где он находится.

Зверь, болезненно кричавший и волочивший за собой ногу, старался подобраться к неподвижному орку. А он, раненый не имея возможности двигаться, сидел и смотрел как ехьент, преодолевает десятка два шагов и с каждым ударом сердца, все ближе и ближе приближается к нему. Орк, смотрящий на зверя, заставил себя взять в руки и искать пути спасения, а не сидеть и дожидаться своей гибели. Прибегнув к магии, он поразился своим ранам, и тому, что еще жив. На левой руке не было живого место, словно ее покромсали молоты гномов. Она была переломлена в нескольких местах, да еще и оказалось вывернута таким образом, что при малейшем касании, причиняла невыносимую боль. Боль в груди была от четырех сломленных ребер, при чем одно их них при каждом вздохе кололо в легкое, из-за чего он не мог нормально дышать. Ноги также оказались хоть и несломлены, но сильно повреждены и по ним сочилась ручьями кровь, скорей всего его задели когти зверя, подумал он. Единственно, что не пострадало, так эта правая рука, которая позволяла держать ятан, который оказался, зажат в ней. Без посторонней помощи с полученными ранами ему никак не справиться. Все что он мог сделать, так это заглушить боль и применить заклятье берсерка дающее силу. Правда после окончания действия магии чтобы не умереть ему понадобится помощь другого шамана, так откат и раны, точно его убьют.

Поэтому, выбрав смерть воина, а не жалкой жертвы на клыках у ехьента, шаман активизировал заклятье. Уже не чувствуя боли, опираясь на здоровую руку, молодой орк вскочил на ноги. Зверь за это время практически преодолел разделавшее их расстояние и находился на расстоянии всего лишь нескольких шагов, так что орк оказался на ногах как нельзя вовремя.

Воспользовавшись тем, что зверь все смотрит назад и подтаскивает к себе ногу, и все еще не видит что его противник уже на ногах, молодой шаман незаметно подкрался к зверю и приготовился нанести один смертельный удар. Орк занес руку для удара и ожидал, когда ехьент повернет голову и обнажит свою шею. Зверь, повернув голову, желал увидеть, сколько ему осталось до мертвой жертвы, как он уже считал. И когда он повернулся, каково же было его удивление, обнаружить перед собой вновь ожившего орка, да еще и с занесенным ятаном. Шаман же не собирался долго раздумывать, и как только у него появилась возможность, он тут же ее использовал. Собрав всю силу, он опустил вой острый ятан на шею зверя. Ехьент оказался не готов, и в ответ лишь только раздалось хлюпанье, перерубленной глотки. Зверь, понимая, что он уже умирает, все же попытался схватить своего убийцу, длинными руками. Но орк оказался проворен и смог вовремя отскочить и сейчас стоял и наблюдал, как последние силы оставляют огромного зверя. Он все еще пытался дотянуться да орка, но кровь выталкивалось большими комками из раны, и ехьент лишь только стонал, но ничего не мог сделать. Последние что он видел перед собой, это склонившегося перед ним своего убийцу, который занес окровавленный ятан для последнего удара, он уже перестал стонать и закрыл глаза, чтобы отправить в далекий путь.

Орк же вдохновленный своей победой, вырвал из пасти четыре клыка, свои трофеи, и крепко сжав их, прислонился к гладкой поверхности одной из стен.

И вот тогда-то и появился Дьявод, который не дал молодому шаману умереть. На этом история, рассказанная об охоте молодого шамана, заканчивалось. И лишь вскользь сказанное упоминание о таинственном Дьяводе, спашем жизнь шамана, отчетливо въелось в память вместе с историей о ехьенте, словно для Рагнара это имело большое значение.

***

Рагнар вспомнил эту историю, как только увидел костяные останки ехьента, но до конца так еще и не верил, что это может быть правдой, пока не появился Дьявод. 'Выходит, старый шаман не врал', успел подумать он, прежде чем скрестил свой взгляд с Дьяводом.

Окаменевший Гдрураг видел как его друга, обливающегося потом, сверлит взглядом мерзкое существо, но помочь ему никак не может. Скрещивание взглядов, продолжалось несколько минут, после чего Рагнар как подкошенный рухнул на пол, а тот, кого он назвал Дьяводом, исчез в белой вспышке тумана, с леденящим смехом кровь. Десяток орков бросился к невысокому шаману, и окружили его плотным кольцом, готовые отдать за него жизнь, но больше не подпустить к нему, ни одну тварь. Гдрураг склонился над своим бледным другом, в надежде, что тот еще жив, и приложил свою руку к сердцу, пытаясь уловить его биение.

Глава-12

Вторая часть Просторы Тайнары.

Андрей сидел в небольшой нише, скрываясь от падающего с неба белоснежного снега. Он следил за тем, как одетые в грубые шкуры, первобытные люди, загоняли огромного буйвола, чем-то напоминавшего родного и земного зубра, только превосходящих их размерами. С тех пор, как он после долгих блужданий по ветвистым лабиринтам пещер, выбрался наружу из темноты гор, Андрей не переставал поражаться тому, в каком странном мире оказался. Это случилось всего пару десятков дней назад, после того, как он провел десять жутких месяцев, беспрерывных поисков выхода, из давящей толщи камней. Но все его страдания были награждены. Почти случайно, преследуя мелкого грызуна, ему удалось ощутить слабое колебание воздуха, и, бросив свою погоню, он решил найти источник этого дуновения. Найдя довольно узкий лаз, он с трудом стал пробиваться по нему. Сильно ободрав руки, ноги, да все тело он с упрямством продолжал лезть.

За долгие месяцы, проведенных в полной изоляции пещер, он сильно изменился. Буквально почти каждый день ему приходилось защищать свою жизнь от посягательств различных хищников. И чтобы выжить ему пришлось стать одним из них. Стать хищником, одним из самых сильных, а по-другому здесь было нельзя. Либо ты жертва, либо ты охотник на нее. Поэтому вспоминая свои давно забытые навыки каратэ и бокса, приобретая новые, становясь сильнее и злея, окружая себя аурой звериных инстинктов, да к тому же еще обретя новые способности, он стал одним из самых хищных зверей, обитавших в широких и узких сплетениях туннелей. Многие твари уже успели изучить его запах и, чувствуя его на расстоянии, спешили быстрее убраться с его пути. У Андрея до предела обострились его органы чувств. Так его зрение могло одинаково видеть как в темноте, так и при свете. Различать мелкие детали на дальнем расстоянии. Усилились чувства осязания и обоняния. Он мог за сотню шагов распознать, кто издает тот или иной звук. Мог точно рассказать, какое животное пометило свою территорию. Также используя этот метод, он метил и свою территорию, предупреждая остальных зверей о своем месте обитания.