Король-колдун - Смит Джулия Дин. Страница 53

Гвардейцы Дарэка расчистили им путь к ступеням собора, оттеснив толпу.

— Просто позволь мне что-нибудь сказать, хорошо? — обратился король к Атайе на удивление легким тоном — полным сарказма, но отнюдь не гнева. — Помнится мне, что в прошлый раз твое обращение к горожанам вызвало беспорядки.

Дарэк поднялся на ступени и обернулся, рубины в короне вспыхнули тысячей огней в лучах слепящего летнего солнца. Двое гвардейцев встали с обеих сторон, поддерживая шелковый балдахин, предохраняющий короля от безжалостного солнечного сияния.

— Жители Кайбурна, — начал Дарэк, подняв руку и требуя тишины. — Я принес вам самую страшную из новостей.

Площадь замерла, словно перед молитвой, — слова Дарэка свободно долетали до самых дальних уголков. Однако Атайя почти не слушала речь брата, так как он уже успел прорепетировать ее перед ней в карете. Взгляд принцессы блуждал по площади, оценивая выражения лиц, — ей хотелось понять их настрой. Прежде всего людям нужен спаситель — это ясно читалось в их глазах. Они отчаянно нуждались в ком-то — все равно в ком, — кто защитил бы их от наступающей армии колдунов, которой они едва ли могли противостоять. К счастью, Атайе показалось, что люди не столько надеются на ее помощь, сколько просто радуются тому, что принцесса встала на сторону короля.

— Кайт знавал войны и прежде, — говорил Дарэк, когда внимание принцессы вернулось к нему, — и будет воевать в будущем. Я буду защищать ваш город с помощью солдат и оружия, а моя сестра — с помощью колдунов и магии.

Атайя поднялась по ступенькам и, к удовольствию собравшихся, взяла короля за руку.

— С вашей мужественной поддержкой, — завершил король, — мы прогоним захватчика обратно на Саре, откуда он пришел, — возможно, даже уничтожим его. Если понадобится, Атайя и я будем защищать вас даже ценой жизни. Мы обещаем вам это.

Дарэк подарил Атайе целомудренный поцелуй, слегка прикоснувшись губами к щеке принцессы. Одобрительный ропот поднялся в толпе — жители Кайбурна восприняли жест Дарэка как доказательство того, что невероятный союз короля с его сестрой вовсе не был фарсом.

Атайя задержала свою руку в руке короля, когда он помог ей спуститься по ступенькам и повел принцессу к ожидающей их карете. Речь короля не была слишком длинной, кроме того, сегодня ему еще предстояло обратиться к гораздо более важной для него аудитории. Однако жителям Кайбурна понравилась речь, и они выражали свое одобрение, выкрикивая пожелания долгих лет жизни своему королю. Несколько наиболее отчаянных душ адресовали подобные пожелания Атайе.

Карета медленно выехала из города — гораздо более лениво, чем год назад, когда Кайбурн был объят огнем и подвергнут разграблению, и направилась к раскинувшемуся севернее Эльсскому лесу. Во время этого короткого путешествия Дарэк примолк. Речь к жителям Кайбурна далась королю относительно легко. Атайя подозревала, что следующее выступление будет труднее, чем он предполагал.

По сигналу Атайи королевский экипаж остановился на безмятежно раскинувшейся поляне, на одном конце которой располагалась ветхая овчарня, с другой виднелась западная окраина леса. Над ними раскинулось безоблачное синее небо, чье спокойствие нарушал силуэт одинокого ястреба, праздно чертившего круги над полями. Полуденное солнце пекло все сильнее, пропитавшаяся потом одежда Атайи упрямо липла к телу, а ее покрытые вуалью волосы стали клейкими и влажными. Прохладный кров леса манил к себе путников.

Дарэк вышел из кареты и беспокойно огляделся вокруг.

— Разве ты не дала им знать, что мы уже здесь?

— Они уже знают, — отвечала Атайя. — Мы оставляем часовых на границе леса — как только карета показалась, весть об этом была передана в лагерь. Кроме того, — добавила принцесса, — я послала сообщение о том, что мы едем, вчера вечером. Я использовала мою «проклятую сферу», как называет ее Люкин.

Дарэк сморщился, словно одно только упоминание об архиепископе, которому он когда-то так доверял, причиняло королю боль. Он повернулся к лесу, пристально вглядываясь в его глубину, однако не делая никакой попытки приблизиться. Будучи королевскими охотничьими угодьями, Эльсский лес официально являлся его собственностью, но королю очень не хотелось пересекать границы леса, зная, что люди, которые ждут его в лесной глуши, вряд ли окажутся столь же гостеприимными, как жители Кайбурна.

— Ну что ж, очень хорошо, — неловко проговорил Дарэк некоторое время спустя, осознав, что его люди спокойно ждут приказаний. — Отыщем этот ваш лагерь.

Атайя отвела короля в сторонку, на небольшое расстояние от остальных.

— Будет лучше, если мы оставим твоих людей здесь, — предложила она мягко. — Вполне объяснимо, что мои люди боятся солдат и могут истолковать их появление как знак того, что ты не доверяешь им. Пока я с тобой, никто из них не причинит тебе вреда. Я… не могу обещать, что этого не случится, если ты будешь бродить здесь один, — вынуждена была признать принцесса, — но…

— Понимаю, — отвечал Дарэк, словно даже не задумывался о другой возможности. — Я пойду один.

Тебе еще никогда не приходилось быть таким одиноким, — подумала Атайя, глядя, как Дарэк ладонью стирает со лба пот, вызванный не только жарой. — И я никогда еще не видела, чтобы ты вел себя так мужественно.

Неудивительно, что королевские гвардейцы все как один с ужасом восприняли объявление Дарэка о том, что он отправляется в лес только в сопровождении Атайи, — они были уверены в том, что их королю уже никогда не выйти оттуда. Но никто из них не посмел бы силой удерживать короля, и гвардейцам ничего не оставалось, как только наблюдать за его уходом и сверлить глазами спину Атайи, безмолвно предупреждая принцессу, что ей не поздоровится, если их король не вернется целым и невредимым… и желательно как можно скорее.

Довольная тем, что оказалась вдали от угнетающего присутствия цепных псов Дарэка, равно как и от палящего солнца, Атайя ввела брата под благословенную сень леса, следуя рунам, показывающим дорогу к лагерю. Солнечные лучи, проникающие сквозь сосновые иглы и дубовые сучья, золотистыми пятнами ложились им под ноги, а величественное молчание время от времени нарушалось только шорохом листьев, когда птица перелетала с ветки на ветку или кролик перебегал из одного укрытия в другое. Атайя словно попала в иной мир, подобный тому месту между мирами, где она проносилась во время перемещения, — месту, где земное время остановилось и где они с Дарэком были всего лишь человеческими существами. Когда это, изумилась принцесса, они с Дарэком были наедине и не ссорились? Разве когда-нибудь он доверял ей настолько, чтобы отдать в ее руки собственную жизнь? Разве сама она раньше доверяла ему?

Атайя сорвала кленовый лист с низко висящей над тропинкой ветки. Когда же в самом деле они перестали быть друзьями?

Совершенно точно, что это случилось задолго до того, как магическая сила пробудилась в ней. Эта магическая сила и, что более важно, решение принцессы принять ее и не подчиниться смиренно обряду отпущения грехов стали только катализатором тех процессов, которые завели их так далеко. Возможно, она всегда завидовала тому вниманию, которое доставалось Дарэку как самому старшему из них, призванному когда-нибудь править Кайтом после Кельвина, в то время как их с Николасом вечно отсылали подальше — особенно Атайю, способную только на то, чтобы стать выгодной для Кайта королевской невестой. Может быть, рассуждала принцесса, Дарэк по-своему тоже завидовал ей, желая вопреки требованиям долга оставить на время свои обязанности и отправиться в туманную бухту искать давно забытые пиратские сокровища, как частенько делали его брат с сестрою.

Видит Бог, ей так много нужно рассказать ему! Однако язык словно прилип к гортани, Атайя так боялась спутать нити тонкого узора, который выткался на гобелене их возникшей несколько недель назад дружбы. Принцесса то и дело бросала на брата умоляющие взгляды, желая, чтобы он начал разговор вместо нее, но Дарэк, встречая взгляд сестры и словно ощущая шлейф ее мыслей, неловко отводил глаза.