Король-колдун - Смит Джулия Дин. Страница 79

Атайя еще крепче прижалась к Джейрену, желая навсегда остаться в безопасности его объятий.

— Наш дневник, — произнесла она едва слышно. — Если что-нибудь случится со мной… позаботься о нем. Заверши его. Напиши последнюю главу.

— В нем не будет последней главы, — сказал Джейрен, стараясь придать голосу видимость уверенности. — И не может быть… не сейчас. Если только через много-много лет…

Затем Атайя легко скользнула к нему, топя свои страхи в море блаженства и не ощущая больше ничего, кроме потрепанной ткани палатки над собой, жесткого одеяла внизу и жара пропитанного потом тела Джейрена, прильнувшего к ней с отчаянной страстью, возможно, в последний раз.

Глава 18

Когда Атайя под покровом заклинания, сделавшего ее невидимой, проскользнула в собор Святого Адриэля, чтобы дождаться коронации, ее охватило жуткое чувство, что когда-то все это уже происходило с ней. Чтобы не тратить впустую ни одной капли силы, принцесса стряхнула с плеч покровы и спряталась за гобеленами в часовне, где покоились давно забытые короли. В отличие от похорон Кельвина сегодня Атайя вынуждена была коротать долгие часы ожидания в одиночестве, так как Джейрен остался с Дарэком, чтобы охранять его до наступления назначенного времени.

Как же тяжело расставаться с ними, подумала принцесса, опершись о холодную каменную стену и сложив руки на груди.

Прощание с Джейреном и Дарэком далось Атайе даже труднее, чем она могла вообразить. Хотя губы произносили слова ободрения и уверенности в ее триумфе, в глазах мужа и брата легко читались мучительные сомнения.

Мы прожили с тобой слишком мало, — читала Атайя в глазах Джейрена. — Я хочу иметь от тебя детей и состариться вместе с тобою. Хочу видеть, как глаза наших внуков округлятся от изумления, когда мы расскажем им о том, что ты сделаешь сегодня.

В глазах Дарэка скрывалось нечто большее, чем глубокое замешательство, столь свойственное ему в последнее время, — король изучал черты сестры, словно впервые заметил в них кровное сходство с собой.

— В прошлом я преступно мало доверял тебе, сестренка, но сегодня готов доверить тебе не только свое будущее… но и будущее всех кайтцев.

Перед расставанием Дарэк даже поцеловал сестру в щеку — очень быстро, словно боялся, что кто-нибудь может увидеть его.

И теперь, когда до коронации оставались считанные минуты, доверие Дарэка — ее брата и ее короля — тяжким грузом давило на плечи принцессы. И все-таки Атайя верила, что не сломается под этим грузом и сумеет исполнить свою миссию.

Если бы Атайя не знала, что они находятся в Делфархаме, то сегодня ранним утром, войдя в город через восточные ворота, она решила бы, что вместе с Джейреном и Дарэком они попали в один из рэйкских городов. Не заполненные толпой улицы и громкие звуки празднества поразили принцессу — хотя подобное веселье редко встречалось в мрачные дни Трибунала, — а бросающиеся в глаза проявления магической силы, словно пышно расцветшие розовые кусты после долгой суровой зимы. Живая музыка лилась из горшочков, стоящих на каждом перекрестке, вспышки ведьминого огня цвета золотых осенних листьев рассеивали тень. Дюжины преданных Мудрецу сарцев, облаченных в экзотические одежды, прохаживались по главным улицам города, ведущим от замка к собору, создавая иллюзию, что булыжные мостовые сверкают, словно покрытые чистым золотом. Что ж, сегодня день предсказанного сарцам триумфа, подумала Атайя, незамеченной проскальзывая между гуляющими, — они ждали этого праздника целых два столетия.

Словно в доказательство того, что сам Господь благословляет коронацию Мудреца, погода выдалась именно такой, какой и должна быть в погожий августовский день. Нежный ветерок, долетавший с моря, рассеивал туман и приятно освежал собравшихся, кристально синее небо окаймляли живописные облачка, создавая идеальный фон для процессии. Из своего укрытия Атайя не видела триумфального прибытия Мудреца в собор, но она не жалела об этом, понимая, что созерцание подобного спектакля только вызовет ее отвращение. Эту картину принцесса живо нарисовала в своем воображении — Мудрец с ближайшими сподвижниками верхом на лучших лошадях Дарэка, его светлость облачен в бесценную мантию и сверкает драгоценностями, надевать которые имеет право лишь ее брат. Они ведут себя словно дети, забавляющиеся с сокровищами взрослых, не ведая об их истинной ценности.

Атайя никогда ранее не присутствовала на коронации — она находилась в изгнании, когда короновался Дарэк, и еще не родилась, когда королем стал ее отец. Однако знала, в каком порядке должна проходить служба. Пройдя по центральному проходу и не доходя до церковных хоров, будущий король остановится перед резными воротами и потребует корону Кайта. Архиепископ Делфархама выслушает его и объявит, что кандидат является истинным наследником — невиданное в кайтской истории событие, — после чего претендента на корону отведут к алтарю. Там он принесет торжественные клятвы Богу и своим подданным, после чего будет помазан и коронован. Выглянув из-за гобелена, Атайя увидела древний деревянный трон напротив алтаря, ждущий нового хозяина. На самом алтаре среди сверкающих блюд, потиров и подсвечников, располагавшихся на вытканной золотом белоснежной ткани, стоял большой ящик, обтянутый темно-красным шелком, — в нем хранилась корона Кайта.

Лица некоторых прихожан были знакомы Атайе. За небольшим исключением все они принадлежали давним сподвижникам Мудреца и наиболее высокопоставленным гражданам Кайта, уже принесшим, с разной степенью рвения, свои вассальные клятвы новому господину. Не скрывавшая своего неудовольствия Дриана сидела в первых рядах собравшихся, плотно зажатая с обеих сторон стражниками Мудреца в черных мундирах. Атайя не сомневалась, что Мудрец заставил бедняжку присутствовать на церемонии, дабы еще раз напомнить ей, что в этой войне она сделала неправильный выбор.

Посмотрев в другую сторону, Атайя почувствовала, что в ней просыпается ярость. Николас тоже был здесь, столь же хорошо охраняемый. Принц выглядел одиноким и смущенным. Без неустанной заботы мастера Хедрика Николас все больше поддавался своей болезни — сейчас он ерзал, словно беспокойный ребенок, рассеянно ковыряя жемчужины, которыми были расшиты рукава его жесткого официального одеяния. Мудрец знает, как использовать своих пленников, с горечью подумала Атайя. Присутствие на церемонии Николаса должно было, по замыслу Мудреца, свидетельствовать о том, что принц смирился с тем, что трон его брата отняли, что позволяло Мудрецу еще туже затянуть петлю на шее Кайта. Те же, кто думал, что прошлой зимой принц по наущению Атайи пытался убить короля, еще более утвердились в своем мнении.

Пронзительные звуки труб, украшенных бело-золотыми шелковыми лентами, долетели с галереи и пробудили принцессу от мечтаний. Повинуясь властному приказу, огромные двойные двери в западной части нефа открылись, пропуская яркие лучи полуденного солнца. Колокола, радостно звонившие с самого рассвета, умолкли.

Атайя облизала губы. Рука скользнула к кисету с корбалами, чтобы удостовериться, что он все еще с ней. Ждать остается недолго.

Церемония поражала простотой. Бесчисленная процессия священников, поющих торжественные гимны, не сопровождала Мудреца — в одиночестве прошествовал он по длинному проходу к алтарю. Воздух вокруг Мудреца дрожал от ликующих звуков органа. Несмотря на строгую формальность церемонии, редкие аплодисменты раздались из толпы, когда тень Мудреца пересекла порог алтаря. Многие прихожане зажгли ведьмин огонь и подняли ладони вверх.

— Пророчество Дамерона исполнено! — вскричала женщина, бросив розу на ковер, куда недавно ступала нога Мудреца. — Да здравствует Брандегарт — король-колдун!

С отвращением Атайя подумала, что от вида Мудреца и вправду захватывает дух. С головы до ног Брандегарт был облачен в снежно-белый шелк, пышные черные волосы тщательно уложены на плечах. При каждом движении глаза прихожан ослеплял блеск золотых серег, колец, ожерелья и пряжек, переливавшихся разными цветами в лучах солнца, лившихся из окон. Даже в день своей свадьбы Дарэк не выглядел так великолепно — королю явно не хватало внушительного сложения и высокомерия Мудреца, в глазах прихожан обращавшего великолепие в святость. Со времен коронации Кельвина, о которой Атайя только слышала, собор Святого Адриэля не видал подобного зрелища.