Охотники: Восходящая судьба (ЛП) - Смит Лиза Джейн. Страница 29

Мы что-нибудь придумаем.

- Вот и славно, - сказала Мередит.

Елена взглянула на неё, и Мередит одарила подругу небольшой печальной улыбкой.

- Возможно, Дэймон успеет измениться и спастись, - заметила Мередит.

- И, возможно, Кристиан говорит правду. Если нам повезет, ни одному из них не придется умирать.

Она потянулась через стол и сжала руку Елены.

- Мы попробуем, - пообещала она, и Елена кивнула, сжимая руку в ответ.

- Во всяком случае, мы есть у друг друга, - произнесла Елена, оглядевшись, чтобы встретится с милыми взглядами Бонни и Мэтта.

- Чтобы там ни было, пока вы, ребята, со мной, мне ничего не страшно.

Глава 30.

В отличии от обрата, который в Феллс-Черч играл в школьной футбольной команде Средней Школы имени Роберта Э. Ли, Деймон терпеть не мог игру в футбол. Ему никогда не нравились командные виды спорта, даже, когда он был юн и жив. Ощущение быть анонимной частью группы, только один винтик в большой машине, предназначенной, чтобы получить мяч с одного конца поля в другой, он чувствовал, что это оскорбление его достоинства. Не помогало и то, что Мэтт (“Матт”, - напомнил себе Деймон) любил спорт. Он звезда здесь в Далкресте, Деймону давно стоило отдать ему должное за это. Но теперь, через пятьсот лет после того как он перестал дышать, он, конечно, не стал тратить свое время на просмотр того, как люди пытаются получить мяч с одной стороны поля на другую. С другой стороны толпа… он понял, что в футбольной игре ему нравилась именно она. Полные энергией, они сосредотачивались на одном и том же, в их висках стучала кровь, а щеки розовели. Его дурманил запах стадиона: этот пот, пиво, хот-доги и энтузиазм. Ему нравилась яркая одежда болельщиков и возможность борьбы, когда страсти накалялись. Он любил яркие огни на поле во время ночной игры и тьму, поджидающую по углам. Он любил… Вампир потерял ход мыслей, когда краем глаза увидел девушку со светлыми золотыми волосами, сидящую на трибунах спиной к нему. Каждый контур её фигуры навсегда оставил след в его памяти: он смотрел на неё со страстью и преданностью и, наконец, с ненавистью. В отличии от других он никогда не путал её с Еленой. - Кэтрин, - выдохнул он, проталкивая себе сквозь толпу путь к ней. Ни один человек не мог услышать его в толпе, но Кэтрин повернула голову и улыбнулась такой милой улыбкой, что первое желание Деймона атаковать ее унесло порывом воспоминаний. Эта улыбка напомнила ему ту, которой одарила его маленькая застенчивая немка, прибывшая в дом его отца так много лет назад, когда Деймон и Кэтрин были совсем невинны. Так что вместо того, чтобы сражаться, он скользнул на сиденье рядом с Кэтрин, и просто смотрел на нее, сохраняя равнодушное лицо. - Деймон! - сказала Кэтрин, чья улыбка приобрела оттенок злобы. - Как же я скучала по тебе! - Учитывая, что в последнюю нашу встречу мы пытались разорвать друг другу горла, я не могу сказать тоже самое, - сухо ответил он ей. На миниатюрном лице Кэтрин отразилась гримаса сожаления. - Оу, ты никогда не умел забывать прошлые обиды, - парировала она, надув губы. - Ну, тогда я приношу свои извинения. Что было, то было, не так ли? Мы живем, мы умираем, страдаем и исцеляемся. И вот мы здесь, - она положила руку ему на плечо, наблюдая за его острым и ярким взглядом. Деймон демонстративно убрал её руку. - Что ты здесь забыла, Кэтрин? - спросил он. - Я не могу навестить двух моих любимых братьев? - сказала Кэтрин, притворно-обиженно. - Я никогда не забуду свою первую любовь, вы же знаете.” Дэймон посмотрел ей в глаза, стараясь сохранить бесстрастное выражение лица. - Знаю, - произнес он, и Кэтрин замерла, впервые показав неуверенность. - Я… - протянула она, а после уже без колебаний улыбнулась. - И, конечно же, я в долгу перед Клаусом, - небрежно бросила она. - В конце концов, именно он вернул меня к жизни. Слава Богу, что вернул. Смерть так ужасна, - она приподняла свою бровь. - Слышала, ты всё знаешь об этом. Дэймон знал, и да, смерть была ужасной и для него, по крайней мере, те первые мгновения, когда он должен был вернуться.. Но он оттолкнул эту мысль. - Как ты будешь расплачиваться с Клаусом? - спросил он, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно и равнодушно. - Скажи мне, что происходит в твоей маленькой хитрой головке, фрейлен? Кэтрин рассмеялась как раньше, серебристо и кипуче, как горный поток, в юности Дэймон воспел бы его с в сонете. Раньше, когда он был еще идиотом, подумал он яростно. - В даме должна быть какая-то тайна, - молвила вампирша. - Но я поделюсь с тобой тем, что рассказала Стефану, мой дорогой Деймон. Я больше не злюсь на вашу Елену. Она защищена от меня. - Если честно, меня это не волнует, - холодно ответил Дэймон, но он почувствовал как комок беспокойства в его груди ослаб. - Конечно нет, дорогой, - сказала успокаивающе Кэтрин, и когда в этот раз она положила свою руку на его, он не отодвинулся. - А сейчас, - протянула она, похлопывая его, - развлечемся чуток? Она наклонила голову в сторону футбольного поля, в сторону черлидеров, размахивающих помпонами в сторонке. Деймон почувствовал мягкий импульс Силы, исходящий от нее, и он увидел, как девушка на дальней линии опустила помпоны и улыбнулась. Она начала двигаться с мечтательным, отсутствующим выражением на лице, и в медленных, величественных движениях, которые выписывало ее тело, Деймон узнал басса данза (испанский танец), танец, который он не видел в течение сотен лет. - Помнишь? - послышался тихий голосок Кэтрин рядом. Они танцевали это вместе, Дэймон не мог забыть, это было в большом зале дома его отца, в ночь, когда он вернулся домой из университета в ужасном настроении и впервые увидел ее. Он начал контролировать другую черлидершу, заставляя ее выполнять те самые шаги и взять на себя роль ведущего в танце. Одна нога делает шаг вперед, затем другая, и вы склоняетесь к своей партнерше, ноги вместе, руки в стороны, и леди следует за вами. Он почти слышал эту музыку, пришедшую из глубины веков. Толпа вокруг них беспокойно заворочалась, отвлекаясь от игроков на поле. Людей смущала формальность танца и отсутствующее выражение на лицах танцующих девушек. Неясное чувство, что что-то не так, проникло на стадион. Снова смеясь низким, серебристым смехом, Кэтрин одной рукой задавала ритм всем черлидерам, и элегантность их движений в этом танце из далекого прошлого противоречила их ярким коротким костюмам. Футболисты на поле продолжали играть, не обращая на это никакого внимания. Кэтрин улыбнулась Деймону, ее глаза почти выражали привязанность. - Знаешь, мы могли бы веселится вместе, - предложила она. - Тебе не придется оставаться одному. Деймон задумался. Он не доверял ей. После всего того, что она совершила, он не будет дураком. Но, всё же… - Возможно, не так уж и плохо, что ты вернулась, - сказал он ей. - Возможно.

Глава 31.

Прижав телефон к уху, Елена нажала кнопку, чтобы прослушать сообщение еще раз. Джеймс не мог говорить ей того, что она думала, что услышала. Но сообщение было в точности таким же. - Елена, моя дорогая, - произнес Джеймс, через его голос пронесся поток волнения. - Думаю, что я нашел. Думаю, есть способ убить Клауса, - он остановился, будто задумавшись, и заговорил более осторожно: - Нам стоит всё тщательно обдумать. Приходи ко мне домой, когда прослушаешь это, там и поговорим. Этот способ… требует некого рода подготовки, - сообщение закончилось, и Елена, нахмурившись, с недовольством взглянула на телефон. Это, честно говоря, походило на загадочного Джеймса, который зачастую не оставлял полезной информации. Но, если он действительно что-то выяснил…Радостное волнение ширилось внутри Елены. Понимание того, что где-то неподалеку находится Клаус, а вся её Сила вместо него сосредоточена на Деймоне, напоминало тяжелый груз на её плечах. Хоть она не знала когда, но её не покидало мучительное чувство того, что в любой момент может нагрянуть беда. Если у Джеймса возникла новая идея, то возможно конец близок. Спеша к дому Джеймса через ярко залитый солнцем кампус, Елена сразу же написала Стефану, чтобы он встретил ее там. Он взял на себя командование их армией против Клауса, принятие решений и организацию патрулирования, пока Елена была занята расширением своих сил как Хранителя, и она хотела, чтобы он тоже был с ней, если Джеймс действительно нашел решение. Стефан еще не ответил, когда Елена подошла к дому Джеймса. Вероятно, он был на занятии. Сальваторе сказал ей, что у него снова начался семинар по философии спустя неделю после того, как в кампусе нашли тело студента. Ну ничего, они введут его в курс дела, как только он появится. Позвонив в дверь Елена с нетерпением принялась ждать. Через минуту она позвонила снова, а после постучала. Но никто не спешил открывать. “Андрес, - вспомнила она, - планировал провести день в библиотеке, а после сходить на ужин”. У Джеймса, вероятно, появились какие-то дела. Вытащив телефон, Елена набрала его номер. Гудки всё шли и шли, и Елена подняла свою голову. Её переполняла уверенность в том, что она слышала, как телефон Джеймса звонил где-то в доме. “Значит он ушел и забыл мобильный”, - подытожила Елена, нервно переминаясь с ноги на ногу. Но это же не знаменовало ничего плохого? Может, ей просто посидеть на крыльце и подождать Джеймса? И Стефан, вероятно, скоро придет. Она посмотрела на часы. Время было пять часов. Она был убеждена, что урок Стефана заканчивается около пяти тридцати. Всё-таки скоро начнет темнеть. Девушке не хотелось оставаться здесь одной после наступления темноты. Не тогда, когда неподалеку разгуливала армия Клауса. Но, что, если что-то случилось? С чего бы Джеймсу уходить, когда он попросил Елену прийти к нему? Если его не было дома, и он не отвечал… Сердце девушки учащенно забилось. Она пыталась заглянуть в окно с крыльца, но тени падали так, что она видела лишь собственное обеспокоенное отражение. Приняв решение, Елена протянула руку и повернула ручку двери. Она легко повернулась, и дверь открылась. Она вышла внутрь. Её воспитывали совершенно не так - тетя Джудит ужаснулась бы, узнав, что Елена пробралась в чей-то дом, - но девушка была уверена, что Джеймс поймет. Лишь Гилберт закрыла за собой дверь дверь, она заметила струю крови. Она была широкой и выглядела свежей, длинная полоса крови на уровне рук, словно кто-то с окровавленными руками шагал по коридору, небрежно вытирая кровь по пути. Елена замерла, потеряв дар речи, и, находя различные причины уведенному. Одна часть её кричала: “Остановись, стоп”, - но её ноги просто продолжали ступать дальше, будто ими управлял кто другой. Она шла дальше по коридору на небольшую и яркую кухню. На кухню всё ещё падал солнечный свет с западной стороны окна. Медные кастрюли, свисавшие с потолка, отражали свет обратно, освещая все углы. И везде, на всех блестящих поверхностях, были большие темные пятна крови. Тело Джеймса лежало на кухонном столе. Одного взгляда хватило понять, что он мертв. Он не мог не быть - никто бы не выжил, потеряв так много крови, но она все равно подошла к нему проверить. Она все еще была в оцепенении, но поняла, что одной рукой прикрывала рот, сдерживаясь от вот-вот готового сорваться крика. Приложив огромное усилие, она убрала руку ото рта и сглотнула. О Боже. - Джеймс, - протянула девушка и прижала пальцы к его шее, пытаясь нащупать пульс. Его кожа все еще была теплой и липкой от крови, но пульс отсутствовал. - О, Джеймс, о нет, - прошептала она вновь в ужасе и, очень-очень сожалея его участи. Она помнила, что будучи студентом, Джеймс был влюблен в ее мать; он был лучшим другом ее отца. Он мог быть нудным и не всегда храбрым, но он так помогал ей. Он был веселым и умным, и совершенно не заслуживающим смерти лишь по той причине, что помогал ей. Не было никаких сомнений, что это из-за неё: Клаус убил Джеймса потому что он был на стороне Елены. Девушка воспользовалась своей Силой Хранителя, пытаясь почувствовать его ауру, чтобы понять, может ли она что-нибудь предпринять или нет, но его уже ничего не окружало. Тело Джеймса лежало здесь, но исчезло то, что делало человеком. По лицу Елены потекли горячие слезы, и Елена с яростью вытерла их. На ее руке осталась липкая кровь Джеймса, и Елена, преодолевая тошноту, вытерла ее об одно из кухонных полотенец, прежде чем снова достать телефон. Она нуждалась в Стефане. Он обязательно сможет помочь. Но и он не ответил. Оставив короткое, полное напряжения сообщение, Елена спрятала телефон подальше. Она должна выбраться отсюда. Она не вынесет ни минуты больше в этой комнате, наполненной запахом крови, с осуждающим, ужасным телом на столе. Она могла бы подождать Стефана на улице. Когда Елена лишь собралась выйти, что-то привлекло её внимание. На кухонном столе, единственным предметом, не забрызганным кровью, был чистый, дорогой на вид листок бумаги. Елена колебалась. Это было чем-то знакомым. Почти против своей воли, она медленно возвратилась к столу, подняла бумагу и развернула ее. С другой стороны там было точно также пусто и чисто. В прошлый раз, помнила она, на ней были грязные отпечатки пальцев. Наверно, Клаус помыл руки, после того как вытер их об стены. Гнев начал расти глубоко внутри нее.Это было настолько неправильно, что сотворив такое с бедным Джеймсом, Клаус возможно вымыл свои руки в фарфоровой раковине, которую Джеймс всегда содержал в чистоте, и вытер их о заботливо подготовленные полотенца. Она знала, чего ожидать от сообщения Клауса, но она все еще напряженная, невольно прошипела сквозь зубы, когда черные буквы стали появляться на бумаге, написанные небрежно, как будто порезанные ножом. С нарастающим чувством страха она принялась за чтение. “Елена, я обещал тебе, что узнаю правду. Он успел поделится многим прежде, чем я позволил ему погибнуть. До новой встречи, Клаус”. Елена согнулась, словно кто-то ударил ее в живот. “Нет, - пронеслось в её мыслях. - Прошу, только не это”. После всего того, что они пережили, Клаус раскрыл ей тайну. Она была уверена, что теперь он найдет как убить её. Она должна собраться. Она должна продолжать идти. Дрожь пробежала по телу Елены, она вздрогнула и глубоко вздохнула. С осторожностью она сложила бумажку пополам и положила её в карман. Стефан и остальные должны это увидеть. Все еще действуя на автомате, она покинула дом, решительно закрыв за собой дверь. На её джинсах виднелось пятно крови, и она рассеяно попыталась оттереть её, а затем, подняв руку, она взглянула на красную полоску. Неожиданно Елена задергалась, и ее стошнило в кустарник рядом с дверью. Он знает. О Боже, Клаус знает.