Убить зверя (СИ) - Чиркова Вера Андреевна. Страница 7

На этот раз ужин занял у меня намного меньше времени, чем обычно, и, глядя, как низранин аккуратно ссыпает в рот последние крошки я вдруг решил задать ему свой вопрос:

– Миссе, а у тебя мать с отцом есть?

Никогда до этого я не видел у обычно невозмутимых низран таких широко открытых от удивления глаз и рта. Кен как-то нервно хихикнул, и широко открыть рот пришлось мне, потому что Тези неожиданно заговорила на языке, которого никто не должен был здесь знать, кроме нас с Кеном. Первые же ее слова, резко брошенные мне в лицо, настолько потрясли меня, что она, заметив это, смягчилась и уже спокойнее выдала такую информацию, от которой заглючил бы любой компьютер.

Эти шепелявые низране, оказывается, откладывали яйца! И к тому же у них был махровый матриархат! В том доме, что стоял на главной площади, жила их мать-царица и ее дочери. А отцами были многие заслуженные граждане, которых призывали к исполнению супружеского долга по выбору царицы. Но самое невероятное было в том, что пустынные царицы не все отложенные яйца вручали на высиживание своим дочерям. Отбракованные по известному только ей принципу яйца, мать надкалывала и отдавала слугам для приготовления яичного порошка, который, кстати, в качестве биодобавки входил в ту самую смесь, что всегда вызывала у меня такие подозрения.

Тези давно замолчала и, отвернувшись от меня, что-то перекладывала в наших небогатых запасах, а я все переваривал услышанное. Мне и раньше казалось странным, что низране никогда не говорят о своих семейных делах, и не ходят по улице женщины с маленькими детьми, но спросить об этом было совершенно невозможно. Скрытные и подозрительные пустынники и за меньшее любопытство наказывали очень строго. Но откуда же Тези все это известно, ведь она такая же рабыня, как и мы? Я все – таки задал потихоньку этот вопрос Кену, укладывающемуся около меня на ночлег, хотя и чувствовал почему-то, что этого делать не стоит. Кен как-то странно взглянул на меня и так же тихонько ответил:

– Потому, что она женщина.

– Ну и что?

Он отвернулся и не ответил. Я ничего не понимал. Все знали что-то, чего не знал я, и не хотели мне объяснить. Я лег на спину и, глядя в темнеющее небо, попробовал мыслить логически. Если низране привыкли свято поклоняться своей матери-царице, то вполне вероятно, что и к женщинам других рас они относятся с большим уважением, чем к их мужчинам. Похоже, что так. Но почему мать-царица терпит в своих владениях чужеродных соперниц? В доброту дамы, делающей из своих детей яичный порошок, я бы не поверил и под расстрелом. Значит ей почему-то выгодно такое положение чужестранок. Тут мои размышления зашли в тупик, и сколько я ни придумывал версий, ни одна из них не показалась мне единственно точной. Что-то говорило мне, что я на верном пути и не хватает одной лишь зацепочки, чтоб все стало на свои места.

Утром я проснулся поздно и с головной болью, и, хотя дулся на Кена за его секреты, все же не выдержав, признался ему, что мой дедуктивный метод завел меня в тупик. Тези в это время была в подвальчике, а низранин спал, замотавшись в незаменимый капюшон. Кен махнул рукой в его сторону:

– Спроси у него!

Так. Что же случилось с нашей дружбой, что даже ответ на свой вопрос я должен искать у вчерашнего врага? Я не стал устраивать допрос низранину, а просто решил отложить выяснение этой загадки на более подходящее время. В конце концов, какое мне теперь дело до этих полудиких аборигенов?! Правильно, никакого.

Тем более, пора выяснить, далеко ли мы продвинулись за ночь?! С этим намерением я встал и подошел к борту. Ничего себе! Сегодня мы летели намного ниже, чем вчера вечером. Можно было рассмотреть даже ветви сухих скрученных деревьев, изредка растущих среди барханов. А вон то дерево какое-то странное. Круглый веретенообразный ствол и провисшие мохнатые ветви делали его похожим на жуткого огромного кузнечика. Тень от шара пробежала мимо дерева и вдруг оно резко прыгнуло на нее. Я вскрикнул от неожиданности. Кузнечик замер и поднял вверх голову, разглядывая шар. Вот это экземплярчик! Кен охнул рядом со мной. Интересно, когда он подошел?

– Миссе! Миссе! Иди быстрей сюда! Посмотри, что это такое?

Маленький низранин белым клубком метнулся к нам. А кузнечик огромными прыжками догонял шар. Расстояние сокращалось с каждой секундой.

– Туффа, туффа!

Никогда бы не подумал, что низране умеют так пронзительно верещать.

И только я открыл рот, чтобы успокоить трусливого парнишку, как туффа прыгнула и в прыжке плюнула вслед шару. Плевок с невероятным ускорением влепился в стенку корзины, и я едва успел вцепиться в бортик, так силен был рывок. Корзину качнуло сначала вперед, потом дернуло назад, и только теперь я понял, что плевок был ни чем иным, как гигантской паутиной, по которой туффа теперь поднималась к нам. А шар, накренившись, резко пошел на снижение. Я выхватил нож и, перегнувшись через бортик, попытался перерезать паутину. Впечатление такое, что режешь быстро застывающий резиновый клей. Рядом Тези зачем-то мотала бутылочкой с водой, пытаясь попасть на паутину. Бедная девочка! От стресса у нее совсем заглючил бортовой компьютер!

Однако, странно! Паутина от воды стала мягче и рыхлее и у меня появилась надежда перерезать ее. Но тут в стенку ударил второй плевок, и почти сразу третий. Шар снижался все ускоряясь, туффа, поднималась к нам, споро подтягиваясь на своих паутинах. Тварь явно рассчитывала на праздничный обед. Ну, только не жди, милая, что этот обед достанется тебе совсем уж легко! А туффа уже вцепилась страшными лапами в стенки корзины и над бортиком показалась уродливая голова с грозными клыками и тонким хоботком.

– Арт! Бей в глаз!

Черт, Тези, а где у нее глаз? На секунду оглянувшись, чтоб оценить расстановку сил, заметил, как Миссе ужом нырнул в подвальчик. Ну, вот вам и первая крыса. Что ж, трус, обойдемся и без тебя. Я остервенело бил ножом в жуткую морду, стараясь не совать руку близко к клыкам. Тварь махнула лапой, пытаясь достать меня, и перерубила один из канатов, держащих корзину. Корзина наклонилась еще сильнее, и нам приходилось держаться одной рукой, чтобы не вывалится. Тези бросив бутылку, колола туффу какой- то острой палочкой, и по- видимому, небезуспешно, от этих ударов тварь дергалась и пыталась уклониться. Тут я кажется, нашел таки глаз, туффа зашипела и беспорядочно задергала передними лапами. Внезапно Кен громко застонал и кровь друга брызнула на мой белый балахон. И в этот момент туффа начала мешком обвисать под корзину, намертво зацепившись шипастыми лапами за бортик. Не надеясь, что она вновь не очухается, я вцепился в жуткую голову и, нажимая изо всех сил, начал откручивать ее от туловища. Даже с моими мускулами это было не так-то легко, но боль за Кена привела меня просто в бешенство. Через минуту ненавистная голова была у меня в руках, и я уже было размахнулся чтоб выбросить ее за борт, но кто-то повис у меня на руке. А, Миссе! Ты уже вышел из подполья?

– Не бросить! не бросить! – вскрикивал низранин.

Я пожал плечами и, понемногу остывая, выпустил голову из рук. Миссе быстро сунул ее в угол и бросился к бухте каната подвешенной около лебедки. Только теперь я заметил, что шар опустился так низко, что задевает дном за ветви низкорослых, жилистых деревьев. Заскреб песок якорь, выброшенный развившим не низранскую скорость Миссе, и шар, дернувшись несколько раз, наконец остановился. Кен лежал с закрытыми глазами, Тези чем-то мазала рваную рану, пропоровшую его плечо. Я скрипнул зубами.

– Иди, помоги Миссе, – не оглядываясь, мягко сказала Тези и я, неожиданно для себя, безропотно подчинился. Наверное, и у нас наступает матриархат, что там бормотал этот трус про мать-царицу?

Низранин действовал так, будто каждый день совершал побег на воздушном шаре. Сначала мы подтянули перерезанный трос и как могли, починили снасть, затем спустились на песок и накрепко привязали корзину растяжками к деревьям. После суток полета было очень приятно походить по песку, но Миссе прошелестел, что нужно поторапливаться, в этом месте могут водиться вараны, ведь именно на них охотится туффа. Это сразу отбило у меня охоту гулять по песочку, и подозрительно оглядываясь по сторонам, я резво рванул к шару.