Голос в моей голове (СИ) - Дэв Ольга. Страница 101

Раниору стало просто интересно, что же читает прислуга. Он громко кашлянул, привлекая ее внимание. От неожиданности девушка уронила книгу и резко повернулась к принцу. Милое личико в обрамлении темных волос, выбившихся из‑под чепчика, принц отметил чисто машинально. Темные глаза испуганно округлились. Девушка неуклюже и порывисто присела в книксене.

— Ваше Высочество, — тихо прошептала она.

— Милая девушка, — обратился к ней Раниор. — Не расскажете, что же вы так увлеченно читали.

— Простите, Ваше Высочество, этого больше не повторится, — служанка подхватила книгу с пола и попыталась впихнуть ее между двумя толстыми фолиантами на полке. На корешке Раниор названия не увидел, поэтому сделал пару шагов вперед и перехватил руку девушки с книгой.

— Позволите? — поинтересовался он, потянув книгу на себя. Девушка судорожно вцепилась в нее обеими руками и отпускать не желала. — Неужели это такой секрет?

Она подняла на него большие темные глаза, в полумраке ее зрачки, казалось, заполнили всю радужку. Она внезапно отпустила книгу, поднялась на носочки, обхватила Раниора за шею и впилась в его губы отнюдь не невинным поцелуем. Принц тоже отпустил книгу, которая с глухим стуком второй раз за вечер упала на пол. Но он уже не слышал никаких звуков. Усталость и напряжение последних дней, недель и даже месяцев должны были давно получить свой выход. Чем этот способ плох? Тем более, когда ему себя так откровенно предлагают?

Девушка ловко начал расстегивать пуговицы на его сюртуке, а потом и на рубашке. Раниор тоже не терял времени даром, освобождая ее от одежды. Служанка потянула его вниз, на пол. Принц лег, она села на его ноги, сняла чепчик с головы и запустила руки себе в волосы.

Раниор смотрел, как она достает из волос заколку, поворачивает ее острым концом в его сторону. А потом ее лицо странно исказилось, теряя природную прелесть, и она с силой опустила острие заколки ему на грудь. Слишком расслабившись, Раниор не успел перехватить ее руки вовремя. Острие импровизированного оружия глубоко оцарапало ему кожу на животе, прежде чем он отвел ее руки в сторону. Девушка дернулась, попыталась вырваться. Раниор перекатился, подмяв ее под себя и удерживая обе ее руки над головой.

Все происходило почти в полной тишине. Слышно было лишь громкое и частое дыхание обоих.

Девушка забилась под ним, стараясь освободиться. Раниор перехватил ее руки правой рукой, а левой нанес ей хлесткую пощечину. Она замерла. По щекам потекли слезы.

— Что это было? — спросил он.

— Я тебя ненавижу. Чтоб ты сдох! — шепотом произнесла она.

— Ты не первая, кто произносит подобные слова в мой адрес, — криво улыбнулся Раниор. — Однако, признаюсь, первая, кто так отчаянно смело решилась исполнить свои желания.

— Ты казнил моего отца!!! — крикнула она.

— Поверь, на эшафоте не оказалось невинных, — жестко сказал Раниор, глядя в лицо дочери предателя.

Тихий скрип половиц отвлек внимание Раниора от неудавшейся убийцы. Он поднял голову, думая, что на шум пришел кто‑то из слуг. С удивлением обнаружил в паре шагов от себя бледную Вилевру.

— Я, кажется, не вовремя, — ее голос никогда еще не звучал так холодно. — Простите, — Вилевра ушла.

Раниор прекрасно понимал, какая сцена открылась ей. И, приди она на пару минут раньше, то совершенно не ошиблась бы в своих предположениях.

Его минутным замешательством воспользовалась его пленница. С рыком она дернулась, освобождая руки. Она успела задеть его запястье, из которого тут же потекла кровь, потом взмахнула оружием прямо перед его носом.

Раниор громко ругнулся, отскочил в сторону, а потом резко дернул ее за ноги. Она вскрикнула, но оружие не выпустила. Раниор бросился на нее, перехватил руку и с силой сжал. Служанка закричала и разжала руку. Заколка упала.

Раниор рывком поднял ее на ноги за ту же руку. Полуголые, они оба оказались перемазаны его кровью.

— Раниор, вы неправильно выбираете любовниц, — Вилевра вернулась, поняв, что доносившиеся после ее ухода звуки отнюдь не похожи на страстные стоны. И обнаружила окровавленного принца и его неудавшуюся убийцу. Он выворачивал ей руку, тяжело дыша, а ногой прижимал к полу какую‑то блестящую вещицу.

— Ваше Величество, вы все же решили стать третьей в нашей страстной компании, — пыл схватки постепенно проходил, и Раниор почувствовал заметную пульсирующую боль.

— Что вы, Ваше Высочество, — королева слегка улыбнулась, поддерживая разговор, однако ее глаза быстро осматривали тело Раниора, ища раны. — Я не могу быть одной из двух. Только единственной.

Она подошла к парочке, прикоснулась к голове настороженно наблюдающей за ней девушки и что‑то прошептала. Служанка закатила глаза и стала медленно опадать на пол. Раниор отпустил ее руку, позволяя ей упасть.

— Неужели? — вкрадчиво спросил он королеву, осторожно, краем рубашки вытирая кровь с раны на животе. — И вы позволите сделать себя единственной?

— Кому? — Вилевра отвела его руку от раны и осторожно провела над ней рукой. Кровь практически остановилась. Однако погодник не может лечить раны — только, как и все маги, оказывать первую помощь. Раниору нужно было к магу Жизни. Но уйти, не закончив этот интересный разговор, он не мог.

— Мне, например, — прямо спросил он.

— Это будет зависеть от силы вашего желания сделать меня единственной, — Вилевра взяла его раненую руку и так же остановила кровь.

Раниор потянулся к ней, но королева подняла палец, прижала к его губам и покачала головой.

— Только после того, как вы приведете себя в порядок и помоетесь, мы поговорим об этом. Я вызову слуг, — кокетливо улыбнувшись, так что на ее щеках появились ямочки, Вилевра направилась в сторону выхода…

Глава 32

— Никто со мной не идет! — повысил я голос, когда все трое уже открыли рты, чтобы настоять на своем. — Это мое и только мое дело. Зачем он мне нужен, вас совершенно не касается. Я понятно объясняю?

— Тогда пока ты занят своими делами, — язвительно начал Натар, выделив последние два слова, — мы в это время проводим Стерина до тюремной камеры.

— Нат, — вздохнул я. — Для тебя это мелко. Я просто прошу вас подождать пока здесь. Пожалуйста.

После некоторых колебаний Натар согласно кивнул. Таура же просто плотно сжала челюсти. После своей минутной слабости она вообще старалась лишний раз не смотреть в мою сторону.

— Я постараюсь не задерживаться, — пообещал я.

Причиной всеобщего неодобрения стал мой поход к старику, у которого снимал жилье Стерин. То есть к деду, как я продолжал его называть про себя. Оставить это дело просто так я не мог. Слишком долго ждал. Еще когда сбегал из камеры для смертников и знал, что теперь большую часть жизни придется скрываться, в глубине души понимал, что рано или поздно я начну поиски деда. Не только для того, чтобы найти ответы на многочисленные свои вопросы, но и чтобы просто посмотреть на еще одну причину детских страхов…

…Сознание вернулось резко, как вспышка, воздух, проталкиваясь сквозь вновь освобожденные дыхательные пути, казался обжигающе живительным, причиняя боль саднящему горлу. Я закашлялся, глотая воздух огромными глотками. Лишь когда я практически насытился им и рискнул открыть глаза, то увидел Натара, Тауру и Стерина, тревожно заглядывающих мне в лицо.

— Ч…что это было? — с трудом выговорил я.

— Ты решил навестить его великую любовь, — мрачно сказал Натар, кивая на Стерина.

Я потер горло, сел и осмотрелся. В таверне царила оглушительная тишина. Все посетители продолжали сидеть за своими столами, мрачно наблюдая за нами. Я прокашлялся еще раз и понял, что нам желательно быстрее отсюда уходить, пока окружающие не решили выяснить, что здесь вообще происходит. Хотя я и сам бы не прочь был узнать объяснение случившемуся. Нет, то, что какая‑то мразь схватила меня своей призрачной рукой за горло, это я понял, но кто это, и как ему удалось это сделать — это еще предстояло выяснить.