Маленькая история большой любви (СИ) - Грифт Ада. Страница 30

Грем открыл глаза от того, что сработал оповещающий амулет. Он был настроен на внешние двери покоев миледи (хоть она и запрещала себя так называть, но мысленно он говорил о ней именно так) и срабатывал, когда они открывались. Разумом агент понимал, что так рано утром, когда нормальные люди спят (в свой законный и единственный, между прочим, выходной), открытая дверь может означать лишь то, что эльфийку вновь понесло на прогулку, но глупая надежда на то, что тревога окажется ложной, и он сможет ещё полчасика поспать, всё же теплилась в глубине души. Сосредоточившись, Грем перешёл на магическое зрение и нашёл знакомую ауру по магической метке, прикрепленной к её браслету-артефакту (уже месяц как он наконец-то научился видеть ауры и ставить на них простые маячки - что не сделаешь, когда жизнь заставляет). Ещё пару недель назад, когда эта ара едва не тухла, теперь же ярко сияла.

Присмотревшись, агент выругался.

Сбылись его худшие опасения... Миледи покинула свои покои. Вот же... Грем не сдержался и вновь продемонстрировал довольно неплохое владение нецензурной лексикой... и не сидится ей.

Впрочем... ругаться было некогда. Молодой мужчина вскочил и принялся одеваться, даже быстрее чем это делала только что мастерина. Чёткие, уверенные, экономные движения. Никакой видимой спешки, но при этом меньше чем через минуту агент уже выходил из комнаты. Всё-таки их готовили в разведшколе на совесть, а по экстренным пробуждениям курсанты даже зачёт специальный сдавали. А уж как милорд вард Грендель-Риэр любил проверять часика в три по утру степень усвояемости знаний по этому предмету. Грем до сих пор этих побудок забыть не мог.

Выйдя в коридор мужского крыла общежития, агент, уже принявший образ адепта, активировал защитный контур на двери и направился к выходу, прекрасно понимая, что догнать миледи в парке, куда она похоже собралась, будет намного проще. Бесшумно съехав по перилам лестницы, Грем вышел во двор и зевнул. Через чур насыщенный в последнее время ритм жизни начинал сказываться и на его, безусловно, тренированном и закалённом, но всё же живом и привыкшем хотя бы иногда спать организме. А на сон в последнее время времени вообще не оставалось. Слежка за миледи, постоянные отчёты начальству, да и учёба время отнимала, и хоть она нужна была лишь для поддержания легенды, и он, по идее, многие вещи должен был знать, некоторые предметы приходилось осваивать едва ли не с нуля.

А уж миледи в последнее время...

Как же он ошибался, когда думал раньше, что ему досталась трудная работа и непростой объект. Трудно? Вернул бы ему кто-нибудь ТО трудно. Теперь же... С приходом весны в миледи будто демон вселился, она бежала то в парк, то гулять в ближайший город, то на полигон, испытывая какие-то свои проекты, потом вновь в учебный корпус на занятия, затем в лабораторию, одну, тут же другую. И так всё время. А сама она... когда ему удавалось увидеть её без иллюзии, агент сам не мог поверить тому, что видит: сияющие глаза, счастливая улыбка, блестящие, будто живые, рыжие волосы, лёгкая, скользящая походка. Куда же делась та уставшая от жизни эльфийская леди, которую он охранял всю осень и зиму?

Видимо Греем слишком задумался... или действительно устал, но столкновение с ещё одним любителем утренних прогулок оказалось для него совершенно неожиданным.

- Прошу прощения!

- Извините, я не хотела.

Они сказали эти слова одновременно, растерявшись от неожиданного столкновения, и тут же подняли головы. Он и его вчерашняя коллега по сбору гербария Олинера Вариэльская.

- Грем?

- Оллинера?

Вновь практически одновременные реплики, даже интонации у них были похожими.

- А ты что здесь делаешь в такую рань, - староста отошла от него на шаг, оглядела с ног до головы и подозрительно прищурилась.

- Да вот, не спится что-то. Решил прогуляться.

Услышав, что адепт из её группы не замышляет никаких противозаконных дел, грозящих лично ей очередной головомойкой в деканате, девушка расслабилась:

- У меня это тоже вечная проблема, в обычные дни еле заставляю себя встать, а как выходной просыпаюсь и не могу заснуть. Я тоже прогуляться хочу. Пойдём вместе. Заодно, может, ещё каких-нибудь растений найдём. Ты же в них хорошо разбираешься? Я даже взяла с собой старую сумку и лопатку, а в пресс их можно и потом запихнуть, - Олинера показала на тёмно-синюю с белым бантом тряпичную сумку с длинной ручкой, висящую на её плече и одну из лопаток, розданных им вчера. Она решительно взяла Грема за руку и целеустремлённо повела за собой, продолжая тараторить. - Ты знаешь, я терпеть не могу возиться с растениями. А сегодня проснулась и подумала, ну что-то ведь другие в этом находят... Вот я и решила попробовать самой. Обычно, мне на таких предметах Янара помогает, но мы ведь не будем всегда вместе, а некоторые растения нужны для изготовления амулетов, да и вообще...

Грем видел, что девушка смущалась, пыталась это скрыть, ради чего безумолку тараторила и смущалась уже от этого. А вообще, она была забавной. Яркая. Энергичная. Целеустремлённая. Всегда куда-то бегущая. А сегодня вот такая, встрёпанная, немного смущённая. Она совсем не походила на аристократичную леди, которой являлась, но от этого было ещё интересней. Он бы с удовольствием провёл это утро с ней, даже собирая гербарий. Но на горизонте по-прежнему маячила миледи, которую надо было найти и проследить, чтобы она не наделала глупостей, насколько это вообще возможно, и незаконченный отчёт для начальства.

Хотя девушку оставлять не хотелось, не хотелось совершенно, а уж грубить тем более. Можно, конечно, было попробовать совместить прогулку с Олинерой и слежку за мастериной, но сам Грем всегда относился к таким мероприятиям весьма скептически. Работа - работой. Личная жизнь - личной жизнью. Так он считал. И когда некоторые из его коллег, вернувшись с задания, рассказывали, об очередном своём романе, успешно совмещённом с легендой, он всегда лишь неодобрительно фыркал. Да и милорд такие вещи категорически не одобрял, если они только не приносили пользу для дела и не оставляли потом за агентом скандальную историю с повесившейся (утопившейся, наглотавшейся зелий, перерезавшей себе вены - подробный список прилагается) из-за безответной любви девицей.

Но с этой девушкой он бы действительно хотел встретиться. Только не так, скрытый личиной и легендой, а по-настоящему. Вот только... не имеет он на это права. Ни теперь, ни когда-нибудь ещё. Кто он, а кто она. Потомственная аристократка и дракон-полукровка, как и все такие же как он, лишённый второй ипостаси. Но может быть... если он просто проведёт с ней это утро, не рассчитывая ни на что, но и не отталкивая, ничего не случится. Имеет же он право хотя бы на крошечный лучик света. А миледи? За миледи можно присмотреть и издалека - не зря же он освоил аурогностику.

Грем смотрел на всё тараторящую и тараторящую о чём-то Олинеру, которая увлекала его за собой в парк и не мог не улыбаться глядя на то, как весело подпрыгивают при ходьбе её кудряшки, играют ямочки на щеках, искрятся лукавством, радостью и какой-то внутренней решимостью её огромные глаза. Она вновь обернулась к нему, указывая на очередное растение. Их глаза на секунды встретились. Олинера улыбнулась, и Грем не смог сдержать ответной улыбки.

Мастерина Альэдера шла через парк навстречу восходу. Лёгкий утренний ветер трепал кончик косы, глаза слегка щурились от поднимавшегося всё выше и выше солнца, ветки деревьев лёгко касались её ладоней, будто, здороваясь. Эльфийка всё сильнее и сильнее углублялась в парк. Тропинка становилась всё более и более извилистой и, наконец... пропала, потерявшись в кустах дикой малины. На секунду мастерина замерла, затем прошептала что-то на древнеэльфийском, от чего колючие ветки расступились, образовывая проход, в который она и вошла. Стоило её силуэту исчезнуть из видимости, как всё вновь вернулось к первозданному виду.

Эльфийка же уже стояла в центре поляны. Совсем небольшая, можно даже сказать, уютная, но при этом невероятно красивая. Покрытая ковров разноцветных цветов, окружённая со всех сторон цветущими сейчас кустарниками и деревьями. Такая родная. Удивительная. По одному её краю протекал небольшой речей, заканчивающийся, овальным углублением, здесь вода собиралась и уходила под землю. У этого крошечного пруда, созданного самой природой, лежал огромный камень, где мастерина обычно и любила сидеть. Вот только сегодня она была настроена иначе.