Владыка теней - Теоли Валерий. Страница 9

Закрыв глаза, я погрузился в телесность. Мое тело – комок энергетических потоков, в которых я должен разобраться. Они вынесут меня наружу, во внешнюю ауру. Оттуда в мир. Находясь в трансе, концентрируюсь на нитях-потоках айгаты и… внезапно оказываюсь на берегу реки, опрокинутый на спину рычащим Акелой.

Какого?!

Волк, удостоверившийся в моей дееспособности, отпрыгнул от меня и, припадая к земле животом, с прижатыми к голове ушами и топорщащейся на загривке шерстью рыкнул в заснеженную чащу.

Я рефлекторно нащупал и потянул из-за ремня метательный топор. Врага не видно, он прячется в лесу неподалеку от нас, и в бой я вступлю с дистанционным оружием в руках. Второй топорик занял место в другой ладони.

Взгляд заволокло на несколько неимоверно долгих мгновений алой пеленой. Я нырнул в себя и вынырнул уже в боевом трансе. Восприятие повышено, рефлексы приближены к максимуму. Неведомого врага глупо встречать наполовину вооруженным. Мое главное оружие до тех пор, пока не освою теневого колдовства, – тело. Ну и ум, само собой.

Тихо-то как в лесу. Птичка не кукарекнет, зверушка не крикнет. Зимой оно, конечно, тише, чем летом, но не до такой же степени. Напряжение хоть ножом режь.

А я тебя вижу. Из-за древесного ствола метрах в десяти от Акелы, справа, вырывается еле заметное облачко пара. Небось уморился, отдышаться хочешь. Молодой совсем, неопытный. Был бы постарше – воздух выпускал тише и в другую сторону, чтобы не засекли.

Скрип снега под стопой, и слева от волка из-за дерева на миг показывается синяя перекошенная от напряжения и предвкушения победы морда. В носу и нижней отвисшей губе костяной пирсинг, из пучка волос на макушке костяная же заколка торчит. Брошенный мускулистой синекожей ручищей топор прогудел в воздухе, и если бы не молниеносная реакция Акелы, уклонившегося в последний момент, быть зверю с раскроенной черепушкой.

Этот поопытнее и старше малолетки-разведчика справа. Я бы не успел в него попасть, слишком быстро движется. Метнул и замер на прежней позиции, рассчитывая на гибель волка. Не тут-то было. Акела рванул за ближайший разлапистый куст, припорошенный снегом, абсолютно бесшумно. Снежок под лапами целехонек, не приминается. Чудеса. Правду говорит зверомастер о задатках природной магии у белых волков: вот подтверждение.

Я так не умею, потому отбегаю в противоположную от волка сторону, отвлекая разведчиков. Накидка упала с плеч, она двигаться мешает. Мне ловкость нужна и скорость. В разведывательном отряде обычно трое охотников – двое молодых парней, не отличившихся на войне, и более опытный и умелый командир-ветеран. С парочкой ясно, а где третий засел?

Малолеток опасаться не стоит даже в ближнем бою. Я с ребятами из охранной дюжины вождя Водяных Крыс спарринговал и зачастую выходил победителем из тренировочных схваток. Разведчики им на ползуба. Попробовали бы они с ведьмой-оборотнем схватиться – вот бы я поглядел, сколько они продержались.

Действуем по схеме «два на два». Акела прокрадывается к ветерану, я ликвидирую младшенького. По дуге обхожу дерево, за которым выдыхает пар разведчик, и запускаю топор. Оружие выбило щепу из ствола, полетело дальше, не задев врага, но заставив присмиреть. Боковым зрением слежу за волком. Его визави, очевидно, решил идти ва-банк. Вон выскочил с копьем из-за совсем другого деревца. За кустарником прошел, хитрец. Думал, застанет меня врасплох вместе с Акелой, а тут один я. И почему у тролля физиономия такая растерянно-удивленная? Нет, ну надо же такое изобразить на лице.

В растерянности синька пребывал недолго. Нет второй цели – не беда, я у него на виду. Определившись с противником, он ухнул и на ходу бросил в меня копье, хватаясь одновременно за второй топор, заготовленный для совсем уж ближнего боя.

Его малолетний товарищ в ту же секунду выглянул из-за своей акации в самом, как ему, верно, казалось, неожиданном для моей личности месте, а именно снизу, бухнув в снежок боком. Вываливаясь из-за ствола, кинул ножи с обеих рук в меня любимого.

Мой запасной метательный топорик воткнулся ему аккурат в выпуклый лоб, навсегда отбив желание кидаться чем-либо в отдыхающего на свежем воздухе человека. Никого не трогавшего, между прочим, человека.

Выгибаюсь назад, пропуская чиркнувшее по кожаной рубахе копье. Кремневый наконечник глубоко вонзился в ствол, древко задрожало. Сильный бросок. Не используй я боевого транса – пробило бы насквозь мое бренное тело. А вот ножи молодого синекожего воткнулись в снег, не долетев до меня. Скорее всего, разведчик отвлекал от командира.

Акела, где ты застрял? Меня убивать идут, твой выход.

Остающиеся метры тролль преодолел длинным прыжком, подняв над головой топор. Течение времени привычно замедлилось, показывая в деталях его действия. Сосредоточен, решителен, под синей кожей вздуваются мышцы. И почему разведчики пренебрегают одеждой? Не холодно им, что ли? Меховая набедренная повязка, поддерживаемая широким ремнем, и мокасины от простуды не уберегут. Для маскировки синька измазан белой краской, морда лица полосатая. Синий командос, блин, зимний вариант.

Копья у меня нет, у ивы оставил, потому-то разведчик такой резвый. Уклоняясь вправо-вниз, перекатом ухожу из-под каменного топора. На ноги встаю с кинжалом в руке. Промахнувшийся тролль взрыкнул от неудачи и развернулся ко мне, согнувшись. Собирается прыгнуть, и трехрогу ясно. На этот раз он атаковал не сверху-вниз, а сбоку, горизонтальным махом намереваясь снести мою буйную головушку или, в крайнем случае, врубиться в грудную клетку. В ответ на агрессию командира я резко присел, выбрасывая вперед руку с кинжалом.

О ловкости синек ходят легенды. Замахиваясь, ветеран не стоял на месте. Он двигался, однако недостаточно быстро, чтобы увернуться от доброй имперской стали, впившейся ему в бок.

Твою же! Пальцы тролля железными тисками зафиксировались на моем черепе, угрожая раздавить, словно переспевший арбуз. Другая рука занесла топор для последнего удара. Думаешь, поймал? Выдернув клинок из живота синекожего, я ударил лезвием по его запястью. Скорее, скорее!

Топор будто бы неспешно, а на самом деле стремительно, опустился. В это время кинжал перерезал сухожилия на держащей меня ручище, и тиски-пальцы разжались, чем я беззастенчиво воспользовался, на пределе доступной скорости уходя из-под каменного оружия. Мышечные микроволокна порвались. Боль наступит позже, когда из боевого транса выйду.

Наплевав на соблюдавшийся до того режим тишины, тролль взревел. Добыча, то есть я, уходит, миссия становится невыполнимой. С поврежденной печенкой и одной рукой не побегаешь и противника не завалишь. Надежда на третьего бойца команды, зеленого новичка.

И надежда эта улетучилась из глаз разведчика с коротким вскриком, переросшим в булькающий хрип, донесшийся из-за кустарника в нескольких метрах от меня. Акела не промахнулся.

Наплевав на боль и кровопотерю, синекожий ринулся в самоубийственную атаку. Топор в его здоровой руке точно ожил, самостоятельно мечась из стороны в сторону в попытках достать отступающего меня. Такими темпами он минут через пять максимум свалится обескровленный, его и добивать не надо. Подожду. Акела, не лезь. Отойди и постой в сторонке, не мешай двуногим выяснять, кто круче.

Движения тролля замедлились. Глаза постепенно затягивала мутная пленка приближающейся смерти. Будь он берсерком, сумел бы направить боль в ярость и волевым усилием превозмочь слабость, продержавшись на порядок дольше в бою.

Очевидно, боевым неистовством он не владеет и вот-вот упадет. Он чаще останавливается и моргает, водя головой в поисках находящегося перед ним противника. В глазах у него потемнело. Наконец разведчик, взмахнув напоследок топором, повалился на колено, тупо уставился перед собой и рухнул навзничь, запятнав брызгами крови снежную белизну.

С почином, Сандэр. Троллью кровь лить до сегодняшнего дня не доводилось, на одержимых да ведьмах тренировался. Двое клыков на мое ожерелье – один длинный, от командира разведкоманды, и короткий – от подростка-разведчика. Нет, гордиться тут нечем, одного клыка довольно. Я не безымянный, чтобы зубы малолеток неоперившихся брать.