Семиречье. Трилогия (СИ) - Григорьева Юлия. Страница 26

— Я не понимаю, о чем ты, — слезы опять навернулись на глаза девушке.

— Я тебя приютила, накормила, обогрела, а ты вона как за добро платишь?! — женщина кинулась к чародейке. — Верни, что взяла!!! Я тебе глаза выцарапаю, отдай!

Она уже почти вцепилась в плачущую девушку, но тут племянник захватил ясновидицу в железные объятья.

— Объясни, Сновида, что ты говоришь, — попытался он пробиться сквозь череду воплей тетки.

— Ты! Это ты ее привел ко мне! За что, сынок, за что? — женщина обмякла в его руках и зарыдала.

— Да объясни же, что случилось, — воскликнул Ярополк. — Белава с места не двинулась, ничего не сделала, а ты кричишь о воровстве. Что она могла у тебя взять?

— Дар мой, — рыдая ответила Сновида. — Не вижу я, ничего не вижу. Как жить-то теперь? Будто слепец какой.

— Я не понимаю, — подала голос девушка. — Никогда такого не было. Учитель мой, чародей Дарей, не говорил, что во мне есть подобное. Другой дар у меня, а о том, что чужую силу забрать можно я и не слыхивала.

Ярополк смотрел на нее, пока она говорила.

— Не врет она, тетенька, я ложь чую, ты знаешь. Действительно не знает.

— Мне-то что от этого? — горько вздохнула женщина. — Как мне дар свой вернуть? Как жить дальше?

Белава утирала слезы, она не знала, что ответить. Возможно ль такое, чтоб чужой дар забрать? Но тут вспомнила, как легко она подбирала чужие заклинания. За Дареем подбирала, за Брегой, у Уряты огонь выпила. А мог ли так мастер? Никогда она не спрашивала его, считая, что так оно и должно быть. А теперь вот спросила бы, да нет его рядом, а Сновида есть, и она рыдает. Как же Белава смогла сделать то, о чем сама не понимала? Девушка медленно побрела на улицу.

— Куда ты? — крикнул ей вслед Ярополк.

— Мне подумать надо, — ответила она. — Если пойму, как взяла, может смогу и вернуть. Не со зла я, сама не знала, что так умею.

— И снова правда, — подтвердил мужчина.

— Верни мне мое, — уже просяще сказала ей вслед ясновидица и снова заплакала.

Белава вышла из дома. Она подняла голову и взглянула в темное небо, усыпанное хрустальными звездами. Ей захотелось крикнуть в это бездонное и жуткое небо, что Великие Духи дали ей слишком много даров, но понимала, что толку из этого не выйдет. Девушка открыла ворота и выскользнула на улицу. Мыслей в голове было много, но ни одной стоящей. Почему-то думалось о доме, об уютных коленях отца, на которых так здорово было сидеть в детстве и смеяться, потому что батюшкина борода щекотала ее. Еще она вспомнила о зимних вечерах, когда матушка вязала перед натопленной печкой и читала сказки своим маленьким дочерям, слушавшим ее с затаенным дыханием. Сказки были интересные, страшные, иногда смешные, и всегда они заканчивались хорошо. Это были не те сказки, что она слышала от других женщин в Кривцах. Они были больше похожи на истории. И почему вдруг она вспомнила об этом? Как там говорил Дарей? Не толкай мысли идти по одному пути, расслабься и отпусти мысль, она сама найдет решение там, где ты этого не ожидала. Так почему забрела ее мысль в давние времена, когда матушка не боялась чародеев, когда она много и интересно о них рассказывала? Сколько тогда было Белаве? Лет пять-шесть? И бабушка тогда приходила. Стоп! Девушка почувствовала, что ее охватывает лихорадка. Надо перестать копаться, надо успокоиться и отпустить мысль на волю. Надо успокоиться… Чародейка глубоко вздохнула.

— Белава!

Девушка обернулась. Ее догонял быстрым шагом Ярополк.

— Ночь на улице, а ты одна по городу бродишь, — сказал он. — Это не село, тут всякие люди встречаются, обидеть могут.

— Меня тяжело обидеть, — улыбнулась Белава. — Как там Сновида?

— Заснула. Тяжко ей. Ты сможешь вернуть ей дар?

— Ярополк… Я не знаю, как забрала, но я попробую вернуть до рассвета. Я просто увидела силу и потянулась за ней, потом оказалась в ее видении, а после начала им управлять. Вот и все.

— Я ничего в этом не понимаю, — улыбнулся мужчина. — Ты быстрей разберешься.

— У тебя тоже дар? — спросила девушка через некоторое время, когда они уже вместе брели по улице.

— Какой? — удивился мужчина.

— Слышишь правду и ложь.

— Ну-у, разве же это дар? — засмеялся Ярополк. — Я начинаю сердиться, когда слышу, что человек врет. Если я спокоен, значит говорит правду. Меня боярин за это и терпит.

— Терпит?

— Терпит. Я вспыльчивый, — усмехнулся мужчина. — И упрямый. Боярин хотел, чтобы я на его дочери женился, сохнет она по мне, а я отказался. Сказал, что если не отстанет, то уйду. А куда ж ему без меня?

— А как же со мной отпустил?

— Я сказал, что если на время не отпустит, совсем уйду. Он знает, что сделаю, потому не спорит.

Они вышли к богатому терему, на охране которого стояла стража в красных кафтанах. Стражники прислонили бердыши к воротам и, облокотившись рядом, о чем-то увлеченно разговаривали.

— Волчара наш с них жалованье снял и сказал, что в следующий раз пороть прилюдно будут. — донесся до Белавы с Ярополком их разговор.

— Совсем озверел. Это за какую-то фитюльку проезжую.

— Ага, говорят, так гоголем и заходил перед ней, так и заходил.

— А все твердили, он от баб бегает, — и они засмеялись.

— У-у-у, — как-то уж очень по-волчьи завыл Ярополк.

— Кто здесь? — дернулись мужики и схватились за бердыши.

— Волчара, — ответил их начальник. — Совсем обнаглели, как на страже стоите?! — голос его неуловимо поменялся, став более жестким с металлическими нотками.

Стражники разом подобрались, став выше ростом. Бердыши блеснули в лунном свете. Ярополк продолжал бушевать:

— Что мне с вами делать? Если боярин узнает, что возле его терема стоят не стражники из «волчьей тысячи», а бабы с базара, то завтра же вылетите из Берестова.

— Не губи, батюшка Ярополк, — бухнулся на колени один из стражников.

— Глаз не сомкнем, с места не сойдем, — вторил ему второй.

— Смотрите у меня, — потряс кулаком Ярополк и отошел к ожидавшей его Белаве. — Врут, только уйдем, все обсудят, зато до смены глаз не сомкнут, — он усмехнулся. — Да и нападать на боярский терем некому.

Девушка улыбнулась, и направилась дальше. Начальник городской стражи еще раз погрозил своим подопечным и поспешил за ней. Ярополк рассказывал Белаве о Беростове, о боярине Шульге Чурославовиче, о своей тысячи, которой дали название «волчья» за доблесть и свирепость в последней войне за Семиречье, которая была сто лет назад. Рассказывал многое, но девушка его слушала в пол уха, пытаясь углубиться в свои мысли. В результате она пропустила половину из рассказа Ярополка и подумать у нее тоже не получилось.

— Давай вернемся, — предложила она, надеясь, что в доме ясновидицы ей удастся наконец остаться одной.

— Да, пойдем. Завтра в дорогу, тебе надо выспаться, — согласился мужчина.

— Тебе тоже, раз со мной собрался, — улыбнулась Белава.

— И куда же собирается наш доблестный Ярополк? — раздался за их спинами насмешливый голос.

— Волх, — как-то недобро заулыбался Ярополк. — Что делает городской колдун ночью на улице?

Колдун? Белава с интересом посмотрела на худого мужчину неопределенного возраста. Вроде и не старый, но и не молодой. Впрочем, узнать возраст колдуна или чародея было сложно. Сила продлевала их жизнь гораздо дольше обычных людей. Недаром глаза Дарея сразу выдали в нем мудрость долгих лет жизни, как у глубокого старика, хотя внешне он выглядел сорокалетним. Вот и глаза Волха говорили о том, что он ходит по земле уже многие десятки лет. Но он не нравился девушке. Белава видела его силу, черную и густую. Тяжелую, как гора. Колдун был темным, то есть черпал силу из темноты. Не самый сильный вид колдунов. При свете дня такие были слабы, если не копили силу заранее. Волх скопил ее много за долгую жизнь, потому оказался мощным. Непроизвольно чародейка потянулась к этой клокочущей темноте, окружающей Волха, но тут же отпрянула. Прикосновение к этой силе было неприятным и гадливым. Колдун перевел взгляд на девушку.