Семиречье. Трилогия (СИ) - Григорьева Юлия. Страница 3

Девушки сели на берег и некоторое время молчали, приводя дыхание в порядок. Заряна была близкой и последней незамужней подругой Белавы. Но если Белава сама отказывала женихам, то Заряна, как и сказала, была незавидной невестой. Матушка ее скончалась во время родов, а отец больше не женился, потому она осталась единственным ребенком. Батя Заряны с горя и одиночества начал прикладываться к бутылке, отчего быстро развалил свое хозяйство, а работать в чужие его брали с неохотой, зная о пагубной привычке. Так что предложить за свою дочь Ермилу было нечего, а родственника пропойцу иметь никому не хотелось. Вот и оставалось бесприданнице ждать своего прынца, ну или просто влюбленного молодца. Но вот беда, молодцы в селе уже почти закончились, превратившись в счастливых мужей и отцов, а по другим селам о ней слава, как о Белаве, не шла. Заряна вздохнула и тихо шмыгнула носом. Белава косо взглянула на подругу. Она жалела Зарянку, но помочь ничем не могла. Привораживать она не умела, как и писать судьбу. Если первое умели многие ведьмы, то второе было под силу только могучим чародеям. Девушка подняла камешек, размахнулась и кинула его в воду. Камешек пошел ко дну, но тут же выскочил и начал прыгать по поверхности, рисуя расходящуюся спираль. Наконец он допрыгал берега и вернулся в руку Белаве.

— Здорово, — восхитилась Заряна, — везет же тебе, Белавка. И красавица, и умница, и колдовать умеешь. А я вот…

— А толку-то? — Белава скривила губы, — Батька матушку десять годков уговаривает меня к чародею отправить в обучение, а она заладила— нет, и все тут. Пойдет, говорит, замуж. А что я там забыла? Вона прабабка моя, всему царству известная была, а я чем хуже?

— Так ведь сгинула она, неужто ты так же хочешь, — опять прикрыла в ужасе рот ручкой Заряна.

— А я сумею не пропасть. Разве может быть замужество лучше чародейства?

В Семиречье чародеи пользовались настоящим почетом и уважением. Им позволяли открыто набирать учеников, прибегали к их помощи по всевозможным поводам. В каждой, даже самой маленькой деревеньке и на хуторах, был свой местный колдун или ведьма, которые отвечали за урожай, здоровье и благополучие населения. Охраняли поселения от всякой нечисти, на которую это государство так же было богато. Если же чародей не оправдывал возложенного на него доверия, то его постигала самая страшная кара, для колдунов Семиречья, по все стране передавалось оповещение, что данный чародей не смог выполнить работу. После этого его никто уже не нанимал, люди избегали неудачника. Но такой позор случался только с лентяями-недоучками и врунами-шарлатанами. И если недоучка еще мог вернуть свое доброе имя, то обманщиков ждало изгнание на веки вечные. А высшей честью было оказаться в дружине чародеев. Они обороняли воинов, отражали удары вражеских магов, насылали мороки и порчи на нападавших. В эту дружину могли попасть только опытные и могучие чародеи.

В тайне Белава мечтала именно о том, чтобы оказаться в этой дружине. Но для начала надо было попасть в обучении к местному чародея, а туда ей была дорожка заказана. Девушка помрачнела, сжала камень уже со злостью и, сильно размахнувшись, запустила его на середину реки. Камень пролетел с громким свистом и упал в воду с оглушительным шумом, обрызгав девушек прохладной водой с головы до ног. Заряна завизжала, а Белава застыла с открытым ртом, ошеломленная произошедшем. Тут из воды показалась голова, покрытая зелеными волосами. Точней, волос было совсем не видно под толстым слоем водорослей. Голова поворачивалась в разные стороны, пока не зацепилась взглядом за двух мокрых девиц. Маленькие водянистые глаза прищурились, и вслед за головой из воды вылез перст, нацеленный на подруг. Водяной двинулся к берегу, но остановился на мелководье, высунувшись по пояс.

— Это кто это тут мне революции устраивает? — Водяной грозно козырнул заграничным словом.

— А мы не видели, — тут же ответила Белава, а Заряна энергично закивала головой, подтверждая слова подруги:

— Не видали и не слыхали никаких Леварюциев.

— Темнота не образованная, — презрительно буркнул Водяной. — Кто камень зафиндюлил, говорю, и девочек моих перепугал?

Только сейчас девушки обратили внимание на беловолосые русалочьи головки, которые подглядывали за ними из-за развесистой ивы.

— Мы здесь ни при чем, дяденька Водяной, честное слово, — потупилась Белава и стыдливо зарделась.

— Ни при чем значится? — Водяной прищурился. — А у меня карась икоту теперича унять не может, а пиявки в дно закопались, отощают с голодухи. И ведь с кого мне спрашивать теперича, ась?

Девушки скромно молчали, стараясь рассмотреть каждую травинку у себя под ногами.

— Вот ты, рыжая, — Белава вздрогнула, — скажи мне, как девица несомненно честная, как мне жителей моих и сродников умилостивить, дабы не ушли в другую реку?

— Не знаю я, дядечка Водяной, — шмыгнула носом «несомненно честная девица».

— А заберу-ка я вас на дно, будете вы откупом. Вот если бы озорник нашелся, я бы с него по другому спросил, а так придется человечиной обойтись.

— А как бы с озорника спросили? — дрожащим голосом произнесла Заряна, готовая заголосить в любой момент.

— Мух ведерко, червей два для рыбы. Для девочек моих пряников медовых, да бус разноцветных. Но ведь нет его, озорника, а вам просто не повезло, — вздохнул Водяной, и Зарянка наконец заголосила:

— Ой, ты лишеньки-и-и, да чево же это делается-а-а, люди добрые-е-е. А и замуж горемыку никто не берет, так еще и сгубить хочут во цвете ле-ет. Да и бери ты мою душеньку, дядька Водяной, а и все одно мне жисть не мила-а-а…

— Я это, я камень кинула-а-а, — поддавшись порыву, поддержала подругу Белава. — Не губи ты нас, батюшка Водяно-ой, наловлю я тебе мух, да червей накопаю-у-у! И пряников напеку-у-у, и бусы свои все отда-а-ам, и сережки с камушками-и-и. Да и лапти мои забира-ай, они новые-е-е…

— А лапти мне на кой? — опешил Водяной, — На чем я носить-то буду? — и вытащил из воды хвост, рассматривая его в сомнениях.

— Не знаю-у-у-у, будешь ими как веслами отгребати, да в рыбаков кидати, пущай тоже икают как тот кара-а-ась.

Водяной сморщился и отплыл подальше:

— Ну и голосищи у вас, — буркнул он, — звонкие да противные. Не надо мне от вас ни червей, ни мух, замолчите только.

Девки моментально закрыли рты. Блаженная тишина опустилась на реку Струйку, стало слышно, как плещется водичка у берега, да тихо хихикают русалки. Струйкинский Водяной прикрыл глаза, наслаждаясь навалившейся благостью.

— Идите ужо, беспутные, прощаю я вас, но более реку не баламутьте, а то заберу на дно, пущай мой народец над вами потешится.

Девушки согласно закивали и дали стрекача подальше от реки под, уже не тихий, хохот русалок и довольные похрюкивания Водяного. Остановились подруги уже на опушке леса.

— Вот ведь… жаба, — тяжело дыша сказала Белава.

— Вечно с тобой так, Белавка, — недовольно пропыхтела Заряна, падая на мягкую траву.

— Чего это? — нарушительница речного покоя чувствовала себя оскорбленной невинностью.

— Ты хоть здесь руками не махай, а то еще и Лешего накличешь, — только и отмахнулась подруга.

Белава пожала плечами, но руки покрепче сложила на груди. Отдышавшись наконец, девушка начала озираться по сторонам.

— А ягод-то сколько, — вздохнула она с сожалением, — говорила ведь матушке, что надо набрать на пироги, а она приберись, к бабке-знахарке сбегай… Ой, точно, надо ей за травкой сбегать, авось, не оторвет косу совсем.

— Таскать будет? — сочувственно спросила Заряна.

— А то, слышала бы ты, как она причитала, — девушка вздохнула, но неожиданно рассмеялась.

— Чего ты? — удивилась ее подруга.

И Белава рассказала ей о нынешнем сватовстве. Заряна присоединилась к ней, хлопая себя по коленям и приговаривая:

— Уморишь ты меня, ой, уморишь.

— Ох, какие веселые, да пригожие девицы, — раздался негромкий мужской голос за их спинами.

Смех разом оборвался. Зарянка втянула голову в плечи и прошептала: