Золотая планета. Тетралогия (СИ) - Кусков Сергей. Страница 67
– Что? – переспросил я у Эммы, не слыша, что она говорит.
– Она… Не из «золотой сотни», скажем так.
– А откуда?
Гнида шёл. Прямо ко мне. Ему нужно было пройти мимо, в двух шагах, сквозь мою мёртвую зону. Такой шанс упускать нельзя.
– Эмм, она аристократка? – нетерпеливо вздохнул я.
Пять. Четыре. Три.
– Да, можно сказать и так.
– Что значит «можно сказать»?
Два. Один. Гнида почти поравнялся со мной, я не только видел, но и чувствовал его спиной.
– Она не такая, как остальные. Она…
– Внеси её в общий список, делов-то! А я потом посмотрю.
Ноль.
Я развернулся и с оборота засветил Гниде боковой в нос.
Хрясь.
Звук ломающейся переносицы привёл в чувство, заставил эйфорию убраться к чертям собачьим.
Что я наделал? Это же объявление войны! Готов ли я?
И тут же подобрался – готов! Война уже идёт, идёт давно. Просто настала очередь бить мне.
– Что ты сказала про ту девушку? – как ни в чём не бывало обернулся я к Эмме, но та стояла с открытым ртом и выпученными глазами.
– Ты!.. Ты!..
– Что я?
– Ты его ударил! Тебя же отчислят!
В её голосе можно было, кроме страха, разобрать нотки переживания. Я усмехнулся:
– Разве? – и демонстративно покрутил головой. – А мне кажется, что он просто упал. Шёл, споткнулся и упал. Ты ведь ничего не видела?
– Нет, но…
Я крепко, изо всей силы, схватил Эмму за локти и притянул к себе:
– Эмма! Ты! Ведь! Ничего! Не! Видела! Так?
Она какое-то время непонимающе хлопала ресницами, потом вырвала руки:
– Псих!
– Какой есть!
Теперь уже я принялся насвистывать лёгкую песенку, что-то из АВВА. Развернулся и побрёл на следующую пару, оставив Эмму наедине с Гнидой, потерявшим сознание.
– Да, сеньор директор, я настаиваю на своих показаниях.
– Тогда объясни, почему сеньор Рубини утверждает, что ты его ударил?
– У нас с сеньором Рубини… сложные взаимоотношения. Вам любой в школе это подтвердит. Например, он, наряду с сеньором Кампосом, участвовал в моем избиении в пятницу после занятий. Я могу найти сотню свидетелей этому. Кстати, это произошло буквально за воротами школы.
– Школа не несёт ответственности за происходящее за её пределами! – нервно одёрнул директор.
В кабинете у Витковского я первый раз. Разбор полётов. Но что-то подсказывает, что не последний.
Директор глянул исподлобья грозным-прегрозным взглядом, который, впрочем, не произвёл на меня никакого впечатления.
– Значит, сеньор Рубини участвовал в драке с тобой.
– Избиении… – уточнил я, но замечание было проигнорировано.
– И ты, в отместку, ударил его и сломал нос.
– Неправда. Он споткнулся и упал сам, а меня оговорил из личной неприязни. Что может подтвердить система внутреннего наблюдения.
Директор сжал кулаки, встал и нервно прошёлся по кабинету.
– К сожалению, система наблюдения дала сбой, и я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть твои слова.
– Рядом находилась сеньора Долорес, она может подтвердить мои показания.
Директор вздохнул, открыл дверь и быстро произнёс:
– Заходите. Оба.
Они зашли. Гнида, с перевязанным носом, гипсом на пол-лица, и Эмма, наивно хлопающая ресницами, стискивающая в руках сумочку. Эмма старательно играла дуру, вот уже второй час, и я, признаюсь, был о ней худшего мнения. Когда надо – она гораздо умнее, чем кажется.
Гнида бросил на меня убийственный взгляд и сел на диван. Я по знаку директора пересел в кресло напротив него и беззаботно закинул ногу за ногу. Эмма села на моё место.
– Итак, сеньора Долорес, расскажите нам ещё раз, как было дело.
– Я уже говорила, сеньор директор, – Эмма неуверенно пожала плечами, – я не видела.
– Как, как ты не видела?! – взбеленился тот. Это был не первый допрос за сегодня, и своей показной тупостью она его достала. – Ты не видела, как один учащийся, стоявший рядом с тобой, ударил другого учащегося, стоявшего рядом с тобой?
Шпала снова пожала плечами:
– Я такая рассеянная!..
Я из последних сил давился, чтобы не рассмеяться. Глядя на её совершенно серьёзные ужимки, нельзя было не поверить в это. Да, Эммануэль, тебе бы в актрисы идти! Правда, роли бы у тебя были типовые – играть дур, но их тоже кому-то нужно играть!
Витковский успокоился, взял себя в руки и присел назад. Выдавало его лишь не в меру красное лицо.
– Сеньора Долорес, расскажите нам тогда, что вы видели.
– Ну… – Она задумалась. – Мы стояли с сеньором Шимановским. Разговаривали.
– Вы видели сеньора Рубини?
– Да. Он шёл мимо.
– Вы видели, как сеньор Шимановский его ударил?
– Нет, не видела.
– В таком случае вы, наверное, видели, как сеньор Рубини споткнулся и упал?
– Нет, не видела.
– Как нет, если вы стояли в метре от обоих?
– Наверное, я отвернулась.
Директор стал краснее варёного рака.
– Да ога с гим заодго! – вякнул Гнида, противно гнусавя. – Ога же спит с гим!
Эмма гневно обернулась. У неё был вид мегеры, гарпии, она готова была растерзать его голыми руками, и сдерживало её только присутствие директора.
– Слышишь, козёл, за такие слова я тебе сейчас ещё один нос сломаю!
Где она собралась искать у него второй нос? Я изо всех сил пытался не рассмеяться, но получалось плохо.
– Долорес! – прикрикнул директор.
– Ещё вякни хоть что-нибудь! Я тебя так разукрашу – мама родная не узнает!
– Эмма!
– Я тебе член оторву! – заводилась Шпала. – Потом прикручу назад и опять оторву! Только заикнись, с кем я сплю!
Лихо с фантазией у девочки! Под горячую руку ей лучше не попадать! Я заржал на весь директорский кабинет.
– Эммануэль Долорес! – закричал тот, теряя остатки терпения. – Это всё же мой кабинет, попрошу вести себя соответствующе!
Шпала замолчала, уткнулась в пол.
– Извините.
– Эмма, как тебе не стыдно!
– А не стыдно! – вскинулась она. – Пускай они сами разбираются! Нечего меня сюда приплетать! Я ничего не видела, ничего не знаю и ничего не скажу!
Витковский стер со лба пот. Воевать со Шпалой… Я ему не завидовал.
– Иди на занятия! – вырвался его обречённый вздох.
Эмма гордо поднялась, поправила юбку и величественно поплыла к двери. Гнида выдавил ей вслед сквозь зубы:
– Шука!
Но та лишь презрительно фыркнула.
– Сеньор Рубини, вы также свободны. Можете идти домой.
– Но, седьог дидектог…
– До свидания, сеньор Рубини! – властно указал тот на дверь.
Гнида встал, поклонился и вышел. Витковский устало плюхнулся на своё кресло.
– Шимановский, я прекрасно понимаю твою игру. Ты доиграешься.
– Какую игру, сеньор директор? – Я невинно округлил глаза.
– Не прикидывайся. Я не знаю, где ты раздобыл схему мёртвых зон, но поверь, в следующий раз тебе так не повезёт.
– Вы хотите сказать, что в следующий раз, если кто-то из друзей сеньора Кампоса поскользнётся, что-нибудь себе сломает и оговорит меня, вы меня накажете?