Золотая планета. Тетралогия (СИ) - Кусков Сергей. Страница 72

На меня ведь смотрят не только детки платников, плевал я на них из рубки линкора – титуляры тоже пялятся во все глаза. В том числе те, которых привела Николь, которые согласились помочь. Все прекрасно понимают, что мне нельзя реагировать, нельзя отвечать, но всё равно потеряют уважение. Я перестану быть лидером, заводилой, перестану играть роль, которую на себя взял, а это значит, вновь, как и раньше, останусь в одиночестве.

Что это я всё о практической стороне? Знаете, как обидно просто стоять и видеть лица знакомых людей, кривящиеся в презрительной усмешке? Особенно девчонок! В социуме, любом, обязательно есть люди, играющие типовые роли: лидер, клоун и т. п. И есть неудачник, мальчик для битья. Тот, которого никто не уважает и не воспринимает всерьёз. Я был «блаженным», агрессивным парнем не от мира сего, со мной не связывались, но считались, теперь же перейду в касту «неприкасаемых», неудачников, кто даже уважения не достоин. Рука Толстого, однозначно. Умная скотина!

– Смотри, куда прёшь, урод! – прошипел я и медленно побрёл дальше.

Да, меня сделали моим же оружием. Да, я скатился до уровня мальчика для битья, презрительные усмешки и улюлюканье вслед уже раздались за спиной, и это только начало. Пусть так. Толстый не учёл один-единственный момент.

Я. Никогда. Не сдаюсь.

Внутри меня кипел адреналин, мечтая, моля о жажде деятельности. Но сейчас нужно спокойствие, каменное спокойствие! Я должен уйти, и уйти с позором. Они должны поверить, что я лох и неудачник, что смирился хотя бы в данный момент. И только тогда можно будет нанести ответный удар.

Что хуже – осознавать, что тебя избил мастер спорта, чёрный пояс, или ботаник-рохля, которого все чморят? Правильно, ботаник. Если тебе по лицу двинет мастер, ты не кинешься в ответ с кулаками – достойному противнику не стыдно проиграть. А если это сделает школьное ЧМО? О, тогда ты бросишься мстить, наказывать, давать сдачи! Зарвавшееся дерьмо надо ставить на место, иначе сам превратишься в дерьмо! Это ловушка, в которую загнал себя Толстый, устраивая ловушку мне.

Я медленно-медленно сгрузил тарелки на ленту, хотя сердце внутри колотилось в бешеном ритме, медленно пошёл назад, к раздаче. Тётеньки в белых кепочках оглядели меня и мой пиджак и сокрушённо покачали головой.

– Можно ещё? Я… не наелся. Не получилось… – И, как бы извиняясь, пожал плечами.

Не говоря ни слова, мне и супа налили, и второго положили. Суп я выбрал самый горячий, второе – самое маркое, где больше соуса. Не жалеючи полил всё это дело майонезом и кетчупом. Хорошо! И молочный кисель на закуску – гулять так гулять.

Вновь, еле переставляя ноги, поплёлся назад. Вроде как мне не дали поесть и теперь буду навёрстывать. Унизившая меня гнида села почти на месте стычки, чуть-чуть дальше, в окружении всё тех же девчонок. Села плохо, не с краю от прохода, придётся прыгать. Но ничего, не далеко, получится.

Когда я приблизился, разговоры вокруг вновь стихли, все интуитивно ожидали от меня какой-нибудь выходки. Правильно ждали, я не стал никого разочаровывать: картинно споткнулся и, пролетев метра полтора, упал, влетев мордой прямо в столешницу того стола, где сидел мой обидчик.

Ударился чувствительно, грязно выругался и только после этого поднялся.

Тип сидел с отвисшей челюстью, мокрый, грязный, весь перепачканный красно-белой жирной смесью, с уха свисала макаронина. Один – один.

Девушки моментально отодвинулись от него, вскочили, бросая на меня и на него испуганные взгляды. Столовая затихла.

Вся

столовая, до последнего дальнего столика. Вот и отлично, аудитория собрана – теперь посмотрим, кто кого переиграл.

– Извини, я сегодня такой неуклюжий… – Я нахально улыбнулся.

Описывать дальнейшее в деталях нет смысла. Пока он офигевал, я успел сгруппироваться – теперь самое сложное. САМОЕ-САМОЕ сложное! Не дать рефлексам победить.

В меня вбивали это с детства, с самой первой тренировки: инстинктам надо доверять, давать им волю. Если в тебя летит кулак – уворачиваться или хотя бы ставить блок. Тело за годы привыкло к такой философии и в случае опасности само предпринимает за меня все необходимые действия, дабы не отвлекаться по мелочам. Сейчас же мне НЕЛЬЗЯ это делать, и это слабое место в моём плане. Один уворот, простейший блок, и я не докажу, что не начал драку. Он должен ударить первым, ударить меня, беззащитного, стоящего с опущенными руками.

Но и вырубить с первого удара тоже не должен – я не имею права остаться небоеспособным, в этом заключается проблема. Дать ударить себя, но не дать себя ударить.

– Ты, урод, совсем охренел?

Друг Толстого отшвырнул столик в сторону.

– Я нечаянно! – Я старался быть самой невинностью и даже сделал робкий шаг назад. Никакой агрессии, Шимановский, никакой агрессии!

– Я те щас покажу, нечаянно!

Замах. Время для меня остановилось. Фуууу-ууууу-бамц!

А эта скотина умеет бить! Ещё чуть-чуть, и убил бы на хрен! Я увернулся лишь самую малость, но этого оказалось достаточно. Кулак впечатался по касательной, но голова красиво отлетела назад в сторону, смотрелось всё крайне эффектно. Ориентацию я потерял секунды на две – слишком сильный был удар, но это уже не принципиально: как всякий актер, играющий на публику, мой противник сделал паузу, давая зрителям понять, какой он молодец, как здорово поставил на место своего обидчика. Я же почувствовал то, о чём в пятницу лишь молился, – приступ.

Моя подруга просыпалась, и просыпалась не так, как тогда, за воротами. Внутри бушевал пожар из злости и ненависти, ярость приобретала очертания даже не тигра, а свирепого голодного дракона. Я вдруг отчётливо понял, что из этой столовой сегодня выйдет только один из нас, и даже догадывался кто. И мне это доставляло удовольствие.

Я напал первый, ведь его удар уже сделан, триста человек подтвердят – драку начал он. Можно было не стесняться в средствах, и я не стеснялся.

Нырок, сверху пролетает рука, вскинутая во встречном ударе, но задевает лишь волосы на макушке. Удар в корпус, мощный удар, я вложил в него всё, что только смог.

Пробрало. Мой противник согнулся и отступил. Я попытался добить его правой. Вдогонку. И даже попал, но по касательной. Этот гад оказался проворнее, чем я думал.

Он снова попытался меня атаковать, я контратаковал, он отошёл. Шустрый, гадёныш! Шустрый и сильный! Пора заканчивать с этими танцами, долго в таком темпе я не продержусь.

Закончить мне не дали. Сбоку ко мне метнулась тень, я пригнулся и ушёл, лишь чудом угадав направление удара. Есть. Вновь уход и ещё, и ещё. Этого громилу я знал ещё лучше – ему я свернул челюсть, когда охотился за ними поодиночке. Забыл уроки старика Шимановского, охламон?

Да, забыл. Двигается быстро, но нападает так же топорно, как тогда. Ну, я его и наказал – с таким хобби нельзя иметь короткую память.

Вновь увернувшись, выпрямился, но не один, а вместе с апперкотом. Раздался противный хруст – чистый нокаут! Кажется, у парня снова будут проблемы с челюстью, но тут уж сам виноват.

Отвлёкшись на второго противника, я забыл о первом. Тот прыгнул на меня и повалил на землю, пытаясь достать горло. Воздух исчез, рука на горле красноречиво намекала, что бой я почти проиграл. Я попытался несколько раз достать противника, но тот блокировал удары чётко.