Золотая планета. Тетралогия (СИ) - Кусков Сергей. Страница 97
– Фу ты! Я думала, ты серьёзно… – Девушка вновь вспыхнула, но, когда я снова расхохотался на всю улицу, тоже засмеялась. – Приколист.
– Бэль, ерунда всё это. Имя как имя. Непривычное… Но красивое.
– И я говорю, ерунда, – поддержала она. – Но Фрей комплексует. Сейчас уже не так сильно, переросла, а вот в детстве не представляешь, сколько было пролито из-за этого слёз.
– Ты знаешь её с самого детства?
Бэль смутилась:
– Да. Нас не так много, несколько десятков на всей планете. Не отпустят же родители своих чад играть с теми, кто ниже по статусу?
Хм, ну разумеется! А как иначе?
– Но ты ниже её по статусу, – поддел я. – Как же её отпустили?
– Принцессы – исключения. Равных по статусу им всё равно нет, потому они играют с равными по знатности. По древности рода мы все можем посоперничать с Веласкесами, а некоторые даже заткнуть их за пояс. Поэтому мы ровня.
– Поня-я-ятно… – потянул я. Как всё запущено!
Да, озадачила меня маленькая аристократка, пять минут разговора, а пищи для размышлений на несколько недель.
– А Изабеллу ты знаешь? Принцессу Изабеллу? Про неё тоже много чего говорят. И принца?
Бэль скривилась:
– Изабеллу знаю, но не так хорошо. А принца?.. С принцем мы не близки, он сам по себе!..
А вот здесь моя красавица нагло-пренагло врала. И даже не краснела. Что из этого следует?
«Что она спала с принцем», – засмеялся внутренний голос.
«Угу. Но с другой стороны, судя по реакции, их ничего не связывает, наоборот. С тобой же она гуляет и ревнует при одном упоминании о Сильвии».
«Значит, ты лучше принца, Хуанито!» – сделал я неожиданный вывод и от изумления чуть не закашлялся. Ладно, заканчиваем про принцесс и принцев, неблагодарное это дело.
– А про Сильвию расскажешь? – поддел я.
На сей раз Бэль отнеслась к этому имени спокойно, лишь наморщила лобик.
– Вы враги всё-таки или нет?
– Нет, мы не враги.
– Почему же ты её не любишь? Хотя обе дружите с принцессой?
Девушка тяжко вздохнула:
– Сильвия – очень умная и хитрая выдра. Знаешь её папочку?
Да, естественно, знаю. Каждый день по дороге в школу встречаю: «Здравствуйте, сеньор Феррейра!» – «Здравствуй, Хуанито, как дела, как мама?»
– Она вся в него, – не заметила Бэль моей реакции. – Такая же вёрткая и цепкая. Не представляешь, какая у неё деловая хватка. У неё своя фирма, отец выделил, не связанная с «Промышленностью Феррейра». И если на планете где-то есть бесхозная собственность, она её заберет по дешёвке и превратит в доходную жемчужину.
Исчерпывающая характеристика. Кажется, я начал её уважать. Тогда получается, что за её игривостью стоял не разврат пресытившейся бездельницы, а интерес коллекционера? М-да!
– Себастьян – тюфяк, – продолжала моя спутница. – Одни понты, а она… истинная дочь Железного Октавио!
Кажется, лежащая в кармане карточка обожгла. Решение не звонить только окрепло.
– А Фрейя?.. – Я и сам не заметил, как назвал принцессу по имени. С кем поведёшься… – С ней она тоже вёрткая?
Бэль отрицательно покачала головой:
– Нет, с ней искренняя, и они настоящие подруги. Но с другими… Я видела, она дала тебе визитку?
Отрицать было бы глупо.
– Не связывайся с нею, Хуан. Она может мимоходом раздавить, уничтожить, посмотреть, что получилось, и пойти дальше. Просто ради интереса. Это страшная женщина!
– Да я как-то и не собираюсь… – Я иронически хмыкнул. – А ещё говорят, что они с принцессой… не только подруги.
Бэль, как истинная венерианка, безразлично пожала плечами:
– Ну и что? Когда-то были. Все проходят через подростковую дурь. Но сейчас они просто подруги, точно тебе говорю.
Вот даже как. Интересное обоснование принципа «подростковой дури». Надо взять на вооружение и самому в случае чего отмазываться за все совершаемые ошибки.
– Ты её боишься?
Бэль напряглась. Я пояснил:
– У неё большое будущее. Когда-нибудь Фрей станет королевой, и ты можешь оказаться… не в фаворе.
Ответом мне стал смех.
– А, ты в этом смысле. Нет, в этом не боюсь.
– А ты о чём подумала?
Девушка задумалась. И лишь минуты через полторы сумела сформулировать:
– Сильвия вне политики, Хуанито. Её отец и брат что-то крутят, интригуют, а она – сама по себе. Она очень устойчива и удержится у власти в любом случае, при любых обстоятельствах и любом режиме. В этом её сила.
Пауза.
– А что, режим может измениться?
Лицо моей спутницы и так было серым, но она ответила:
– Дай бог, чтобы нет.
В этом я был с нею согласен.
Беседа вновь зашла в тупик, но на сей раз оживить её решилась она:
– Кстати, кто-то мне обещал показательные выступления…
Её глазки хитро прищурились, и я понял, что спорить бесполезно.
– Было дело, припоминаю… – в том же тоне парировал я. – Где?
– Я знаю одно прекрасное место, где можно… – Она предвкушающе зажмурилась.
– Где тебя узнают, – убил я.
– Ой! – От удивления она даже остановилась. – Точно! – А, поняла, это ты специально, чтобы не идти! – сделала она неожиданный вывод, и её кулачок пребольно впечатался мне в лопатку.
Если думаете, что у девушек лёгкая рука, – значит, вы не общались с Бэль. Да, она не производила впечатления сеньоры, способной гнуть подковы, но моя лопатка этого не знала и нехорошо заныла.
Я отскочил в сторону, замахав руками:
– И не думал! Честно! Но если тебя узнают – нам же весь кайф обломают?
Аргумент её убедил.
– Хорошо. Тогда мы сейчас пойдём прямо по улице, и в первом же приличном заведении ты покажешь, на что способен. Договорились?
Я взглянул на улицу перед нами. Центр города, главный купол. «Заведениями» улица кишмя кишела, самые разные, совершенно разных профилей. Где-нибудь да нам «повезёт». Жаль.
Нам повезло, и повезло без кавычек. Но то, что последовало потом… выветрило весь скепсис.
Заведение оказалось уютным. Народу было не много – обед, рано. Но на дворе стояла суббота, а выходной день никто не отменял – скоро подтянутся. Группа уже играла, и мне она понравилась. По лицу музыкантов всегда можно определить тех, кто талантлив, одержим искусством, играет не для галочки. Такие способны на всё и творят чудеса, а что в кабаках играют… так надо же что-то кушать и на что-то жить?
Бэль, окинув взглядом площадку, смело направилась к ним. Что-то долго объясняла, спорила. К их беседе с фронтменом группы подключились все музыканты, споря и что-то доказывая. Подмывало подойти и послушать, что за пакость она задумала, что даже музыканты не могут прийти к единому мнению, но, поскольку меня попросили «стоять здесь», я стоял.