Хроники императора. Начало пути (СИ) - Мерлянов Юрий Николаевич. Страница 37

- Вырыть две могилы и похоронить, перераспределить вещи, дозоры при каждой остановке, - развернулся и пошел к птицам.

Через час тронулись в путь, без настроения и какого-либо желания поддерживать разговор, будто воды в рот все набрали. Стало темнеть, нужно было найти место для ночлега, глянул на седого - тот все понял, кивнул.

- Сворачиваем вон туда, если место подойдет, там и заночуем, - и свернул в сторону, направившись к густым зарослям зеленого не пойми чего.

Место подошло как нельзя лучше, плотный кустарник укрывал от взглядов с дороги и был естественным препятствием, через которое просто так не перебраться, и тем более бесшумно, нужно было пройти вдоль него и свернуть в достаточно узкий проход, у которого решено было поставить дозор. Пока одни ставили палатки, другие разбирали наши скудные запасы пищи, а третьи разбились на пары и стали на стражу, никто не хотел недавнего повторения. С едой было хреново, последнее съедим уже сегодня, и животы все еще будут пустыми, а завтра придется ехать на голодный желудок, ничего, потерпят, не впервой. Ночь прошла на удивление спокойно, только дозорные периодически сменялись, вглядываясь и вслушиваясь в окружающую темноту, ведь мы все еще на территории Каттониса, как ни как, да и в Даггуре неизвестно что нас ждало, в общем, никакой уверенности и сплошные вопросы. Нам еще повезло, что стояла теплая пора, и даже утро выдалось не промозглым и сырым, как можно было предположить, а довольно теплым и приветливым, травка, щебет птичек и прочие лесные симфонии, благодать, в общем. Собравшись, пустили птиц по дороге, хотелось побыстрее пересечь границу и разобраться с нависшей неопределенностью, еще вечером, слушая за ужином разговоры при свете лампад, выяснил интересный момент, никто из моих бойцов не умел ничего, кроме как воевать, сплошные рубаки, кто похуже, кто получше, но ни одного пахаря, скотовода или еще кого из мирных профессий. На вопрос, чем бы хотели заняться, все как один удивленно посмотрели на меня, будто спросил невесть какую глупость, и лишь седой пояснил: "Нами была дана клятва, мы теперь полностью зависим от твоего решения, видно, командир очень уж издалека, если не знает такого распространенного обычая". Я смотрел на них, а они на меня - шах и мат, все решения на мне и голова болеть будет тоже у меня. Вспоминая эту ситуацию, невольно улыбнулся, что ж, чего хотели - то и получите. Мысли сами выстраивались в нужную картину, обрисовывая и чем мы будем заниматься, и как, и, главное, почему. Я, я буду центром всего, чем мы будем заниматься, для чего будем проливать кровь и пот, ради чего будем рвать жилы себе и другим, но вы этого никогда не поймете, и даже не заподозрите, все, что нам будет суждено - будет только ряди одного меня. А птицы все несли и несли нас по дороге, вздымая клубы пыли и оставляя километры за спиной, прощай, Каттонис, что б тебе сгореть в пламени войны.

По идее, проехав грубый сруб моста, мы пересекли границу, но никаких опознавательных знаков, ничего не обнаружили, все та же дорога, петляя, скрывалась за очередным поворотом в лесу, ничем не выдавая своей принадлежности к другой стране. Но, буквально через полчаса, как въехали в Даггур, нас остановили - проезд перегораживал частокол заставы, десятки арбалетов уже выбрали себе цели, готовые оставить нас валяться нашпигованными сталью, а с два десятка закованных в железо и проклепанную кожу вояк уже деловито брали нас в кольцо, окружая и нацеливая острия копий, одно наше неверное движение - и мы трупы, без вариантов.

Птицы замерли, послушные седокам и не проявляющие ни капли нервозности, им то что. От заставы отделился и вышел вперед немолодой уже, но еще подтянутый и крепкий воин, не дойдя до кольца окружения, остановился и, окинув всех взглядом, спросил:

- Кто такие и с какой целью пересекли границу?

Что ж, теперь моя очередь, не десятнику вести такие переговоры.

- Бывшие гладиаторы Каттониса, беглые, - и, не мигая, уставился на вояку, что предпримет, какова будет реакция, в худшем случае мои полягут все, я же успею скрыться, а потом утоплю здесь в крови, но такой вариант был не желателен. И воин оправдал мои надежды.

- И как же вам удалось вырваться, позвольте узнать?

- Убив надсмотрщиков и вырезав дом хозяина, - холод в голосе вымораживал, приковывал к месту, продирал до кишок, окружение лишь крепче сжало древки копий, но не отступило не на шаг.

Воин прищурился:

- Хочешь сказать, что убили воинов-стали?

- Именно, - кивнул, не отводя взгляда.

- И скольких же потеряли?

- Ни одного.

Тот скривился:

- Врешь, - я молчал, все так же глядя ему в глаза.

- Как выбрались?

- Присвоили деньги в доме, купили птиц и одежду, ехали днем и ночью, сутки назад напоролись на банду, потеряли двоих.

- А они?

- А их больше нет.

- Сколько их было?

- Двадцать восемь.

- Капитан, - стоявший в кольце здоровенный детина обернулся к воину, - это банда Злого, как есть двадцать восемь, проверить бы.

Тот кивнул, крикнул на заставу, не оборачиваясь:

- Аррик, два десятка верхом, - и уже мне, - где их оставили?

- Подлесок с ручьем, - он кивнул и крикнул.

- У Родника Путника.

- За нами могли послать погоню.

Он кивнул:

- Ребята знают свое дело, предлагаю вам спешиться, сдать оружие и воспользоваться нашим гостеприимством, а то время совсем не мирное, сами понимаете, - и многозначительно улыбнулся.

- Выполнять, - я кивнул своим.

- Обманешь - утонете в крови, - это уже капитану, тот лишь нахмурился и кивнул.

Чуть позже мы шли, конвоируемые и под прицелом арбалетов в сторону заставы, а обойдя ее, чуть не замерли, удивленные размахом и подходом к делу местных вояк. Застава лишь скрывала сюрприз, приготовленный Даггуром возможному агрессору, и каттонисийцам он бы очень не понравился. Метров через пятьдесят лес был вырублен и занят десятками палаток, вольеров и снующих повсюду воинов, единственное, что было не понятным, так это абсолютная лесная тишина, не прерываемая близким соседством такого количества людей. Маэр, что же еще, значит, с ними есть маги. И вот почему застава показалась мне чересчур высокой, всего лишь ширма, скрывавшая кулисы и давшая бы при случае время сгруппироваться и нанести решающий удар. Умно, и так и не сказав ни слова, пошли дальше. А, не пройдя метров десяти, будто переступили какую-то черту, обрушившиеся крики, шум, гам и клекот буквально огорошили своей внезапностью, явив всю суть человеческого естества. Свернув вправо, подошли к пустующим вольерам без гнезд, конвоирующие приглашающе распахнули створки и мои бойцы, лишь бросив на меня по взгляду, покорно прошли внутрь.

- Это временная мера, мы не готовились кого-либо принимать, так что не обессудьте, пока вам придется побыть под надзором, еды и воду вам принесут, а вас прошу пройти за мной, - и, развернувшись ко мне спиной, капитан быстро зашагал в сторону одной из палаток, я двинулся за ним.

В ней нас уже ждали, двое кряжистых крепких вояк у входа и одетый в простую рубаху мужчина за столом, явно какая-то шишка. Кивнув нам, он показал на единственный стул напротив него, я сел.

- Итак, - он облокотился, поставив локти на бумаги на столе, - мне доложили, будто вы умудрились сбежать перед самым Днем Битвы, это так?

- Так, - не хотелось говорить, вообще, просто сидел и рассматривал этого господина. Явно родовит, золотой перстень на правой руке, ухожен, речь четкая, внятная, глаза смотрят с интересом, и явно знает себе цену. А напротив я, в запыленной одежде и давно не мывшийся, запашек должен быть тот еще, но собеседник даже не поморщился, привык к такому уже, видать.

- Позвольте спросить, и как же вам это удалось? И назовитесь, в конце концов.

- Убили надзирателей, перебили всех в доме хозяина, купили птиц, одежду и выехали из города. Называть меня можете Алистер.

Он улыбнулся.

- Я имел в виду более подробный рассказ, Алистер, этот мне уже рассказали, видите ли, то, как мы в дальнейшем к вам отнесемся, напрямую зависит от того, что вы нам расскажете, итак, я вас слушаю, - и откинулся на спинку стула.