Все, кроме чести - Василевский Артур. Страница 14

Китаец кивнул Мартину, и тот поманил учеников за собой.

— Ну вот, — сказал он, когда все трое вышли наружу, — первый сеанс окончен. Как ты себя чувствуешь, Ромул?

Злобин неопределенно пожал плечами, потряс головой:

— Необычные ощущения. Словно в башку напихали опилки — вроде бы не тянет и тяжести нет, но все равно чем-то плотным набита.

Куратор согласно кивнул — так и должно быть.

Ночью Антон плохо спал, несколько раз просыпался, всматривался в темноту, в сторону дальней стены, где располагалась постель друга, — переживал за него. Но все было тихо.

Утром Роман первым делом сообщил приятелю, что видел странный и настолько красочный сон, что запомнил его до мельчайших деталей.

— Ты знаешь, Антоха, — принялся взволнованно рассказывать он, — это было словно наяву. Вначале я сидел в том павильоне, на циновке, и китайский гуру проводил со мной сеанс гипноза. Причем я видел, как из его лба появляются светящиеся знаки и плывут ко мне. Проникают мне в голову, и в уме возникает новое знание. Потом я оказался где-то в лесу, у самого подножия гор. И понимал, что могу говорить на языках всех народов. Ты только представь: я знал любые человеческие языки и наречия! Да что — человеческие, мне был ведом язык зверей и птиц. Я мог общаться с рыбами и насекомыми. С растениями — деревьями и травами!..

Столетов удивленно покачал головой.

— А ну, попробуй поговорить вон с тем вереском, — предложил он.

Под окном их домика рос вересковый куст. Роман, недолго думая, выскочил на крыльцо. Антон замешкался, потом последовал за ним. Его друг стоял и пристально разглядывал растение. Губы его едва заметно шевелились.

— Ну что? — с надеждой спросил Антон.

Тот отрицательно мотнул головой.

— К сожалению, это был лишь сон, — уныло произнес он.

— Жаль, — умышленно произнес Столетов на романском, — а я-то уж подумал о чуде…

— Я тоже, но что поделаешь… — в тон ответил ему друг, не замечая подвоха.

Наступила пауза. До Злобина, наконец, дошло. Он вскинулся, широко распахнутыми глазами уставился на товарища.

— Это что? — воскликнул он снова на романском. — Выходит, я уже владею языком этих франков?

Смеющийся друг похлопал его по плечу:

— Выходит, так.

Подошедший Мартин улыбнулся, услышав их диалог, а потом серьезно сказал:

— Но второй сеанс провести необходимо — для закрепления результата. А вообще, — он покашлял в кулак, — я удивлен, что Ромул с первого занятия впитал в себя духовный посыл учителя Ляна. В тебе заложены необычные для новичка способности, мой мальчик. Будем их развивать дальше.

Он посмотрел на Столетова:

— Антоний пусть тоже не отстает. Если приложите максимум усердия, сможете стать выдающимися магами. А теперь идем на тренировку.

6

После повторного сеанса внушения под гипнозом Роман почувствовал в себе некоторые перемены. Его потянуло на самостоятельное изучение письменности франков и римлян. В хранилище записанной в книгах мудрости при школе он нашел себе новое увлекательное занятие. Обложился свитками и манускриптами, написанными на латыни, и начал прилежно их изучать. Ему хватило нескольких текстов, чтобы разобраться в письме и овладеть им полностью. Так за короткое время он выучил не только романское разговорное наречие, но и латынь.

Язык и письмена давались ему столь легко, что он затратил на их освоение лишь несколько дней. И это было его новой положительной способностью. Что касается побочного эффекта, так тот не замедлил проявиться, хоть и не сразу. На второй день после вхождения в транс Роман вдруг выпал из повседневной реальности. Это случилось после занятий в библиотеке. Внезапно привычный мир исчез, пропали все звуки, краски и запахи, и его сознание очутилось в какой-то пустоте… Затем пустота уступила место мглистому пространству. Он явственно ощущал свое пребывание на твердой поверхности, но вокруг клубилась непроницаемая серая муть. Это состояние продлилось недолго — когда он вернулся обратно, оказалось, прошло всего несколько минут, а сам он сидел под деревом, неподалеку от их домика.

Злобин тут же поведал обо всем своему наставнику, а перед этим — Антону. Мартин посуровел взглядом и сказал, что можно было ожидать чего-то подобного. И вряд ли с этим удастся справиться даже самым опытным целителям. Он призвал Ромула внимательно следить за своим состоянием, никуда пока не отлучаться с территории школы и немедленно докладывать ему обо всех изменениях, если таковые произойдут вновь. А Столетова попросил неотлучно находиться при товарище, чтоб, случись что, сразу прийти на помощь.

Но, к счастью, подобные приступы больше не повторялись. Это и радовало, и страшило молодого вундеркинда, так же как его друга. Мало ли — а вдруг это сумеречное состояние накроет Романа в самый неподходящий момент? Да и вообще непонятно было, что оно собой представляет…

Между тем их обучение продолжалось. И день за днем молодые люди неузнаваемо менялись. Они уже свыклись с мыслью, что здесь, в этой ветке времени, человечество пошло не по привычному для них научно-техногенному пути развития, а по магически-экстрасенсорному. Собственно, впервые они это ощутили, только-только оказавшись здесь, — в схватке с враждебными королю рыцарями, когда некая неведомая сила пробудилась в них, бросила их в бой, вывела победителями… Теперь-то они начинали понимать суть данной силы. Эта цивилизация научилась вводить людей в прямой контакт с энергиями Вселенной… включать в единый всемирный поток, и они, Ромул и Антоний, бывшие Роман и Антон, все больше и больше находили вкус в этом занятии и прямо-таки физически чувствовали, как из ботанов-слабаков они превращаются в мудрых и бесстрашных бойцов, как пробуждаются в них силы, о которых они прежде и понятия не имели. А то, что они, двое новичков, наряду с другими учениками — большинство из которых были более продвинутыми, чем они, — учатся выполнять задания под наблюдением и контролем мастеров, постепенно подводило их к своей собственной специфике.

Роман почувствовал в себе талант психометриста — так назвал по-русски подобные способности его друг. Здесь это была одна из разновидностей магии визоров — тех, кто видел недоступное обычным людям. Просто прикоснувшись к любой вещи, он мог силой воли вызвать в уме все, связанное с нею за последнее время. Вначале временной промежуток составлял два, от силы три дня. Постепенно он увеличивался. За две недели упорных упражнений с разными предметами, Антон мог вызывать связанные с данной вещью события и персонажи сроком до месяца. Дальше — больше. История предметов протягивалась далеко в прошлое. И это подернутое таинственной дымкой минувшее заставляло новоиспеченного мага-визора трепетать в волнении.

Антон тоже не бездельничал. Его дар открывался пусть и не столь быстрыми темпами, но неуклонно. В нем сначала урывками, потом все чаще и явственнее, просыпалась возможность воспринимать чувства и эмоции других существ. И это достигалось через прямое знание, интуитивно. Сначала это были люди, потом он поймал себя на мысли, что понимает животных, которые обитали в поселке, — собак, кошек, птиц, лошадей… Восторг переполнил его, когда он впервые осознал, как сторожевой пес Каракурт при виде Мартина внезапно вспыхнул сильным чувством преданности и любви. Переживание было столь ярким, что у Столетова, подключившегося к собачьим эмоциям, закружилась от счастья голова. Чувства собаки были оправданны, ведь именно помощник главы школы кормил домашних питомцев и ухаживал за ними. Но то, что нахлынуло на Антона, обычными понятиями и словами было не объяснить. Словно вдруг открылась ему неведомая глубина восприятия, и все виденное ранее показалось жалкой пародией дилетанта на творение Гения, создавшего этот мир.

Маги-визоры — вот в чем их конек, вот в чем их предназначение! Об этом друзьям поведал по-прежнему опекавший их Мартин. Что ж, подумалось обоим, не самая плохая специализация. Не всем же быть боевыми магами и целителями. Или ведунами, умевшими открывать порталы в чужие миры.