Колдун (СИ) - Завгородняя Анна. Страница 22

Желудь странно всхрапнул и сам же проснулся от изданного им звука.

— А? Что? — он завертел кудрявой головой, затем очнувшись от остатков сна, уставился на друга.

— Где мы уже? — спросил Желудь.

Кнут посмотрел на него, хотел было улыбнуться, но губы отказывались растягиваться в улыбке.

— Скоро выедем на знакомую дорогу, — ответил он уверенно.

— Точно?

— Точно, — и чуть прижав покатые бока жеребца направил того вперед.

Над головой путников томились облака. Где-то за ними пряталась луна, придавая своему укрытию сказочного золотого свечения. Кнут поднял голову вверх. Откуда-то, словно с самого неба, на него упал холодный ком снега. Очевидно соскользнул с еловой лапы, согнувшейся под тяжестью. Ком был подледеневшим и Кнут поморщился, потер ушибленный лоб и вдруг увидел перед собой женское лицо. Окутанное дымкой воспоминания оно казалось знакомым и таки близким, что молодой мужчина удивленно моргнул. Видение тот час исчезло, а за спиной послушался смешок Желудя.

— Что это такое еще было? — подумал мужчина, но сколько не напрягал память, ничего она ему подсказать не смогла и даже тот мимолетный образ, что так зацепил его душу, стал снова медленно таять, исчезать из его головы. Кнут продолжал отчаянно цепляться за него, как за что-то дорогое, но прошло несколько минут, и он уже не смог бы сказать, точно ли ему привиделась далекая прекрасная девушка или все это оказалось плодом его воображения.

Мужчина посмотрел вперед на показавшуюся развилку. Он хорошо помнил поворот, который вел к дороге в его городок. Еще несколько часов, и он снова будет дома и возможно так кто-нибудь ему сможет объяснить, что произошло и как он оказался на многие мили от родных мест.

Глава 10

У Ворона оказался довольно большой и просторный дом. Деревянное строение в два этажа располагалось в отдалении от каменного дома Заррнона. Я так поняла при всем своем уважении к седому старцу, Бренн все же предпочитал держаться от него на расстоянии. Чем это объяснялось, я не могла понять. Отношения между ними мне показались на первый взгляд весьма своеобразными. И не друзья и не враги, оба держали нейтралитет.

Оставив лошадей одному из воинов Ворона, мы прошли в дом. Я шагала позади, рассматривая широкую спину мужчины, а сама думала о том, что все же ожидает меня в этом мрачном поселении. И чему Бренн собирается обучать меня? Все, что я умела необычного заключалось в моем даре слышать малейшие звуки, уноситься сознанием далеко от собственного тела и проникать даже под земной покров, но я считала это просто отменным редким слухом, хотя и понимала, что у простых людей такого слуха быть просто не должно. Я очень надеялась, что Ворон объяснит мне кто я такая.

Мы вошли в дом. Он оказался совсем простой, без изысков с обеденным залом внизу и спальнями на втором этаже. Кухня тоже находилась внизу в комнате смежной с залом. Нам на встречу вышла женщина. Я едва взглянула на ее роскошные черные волосы и лицо, так похожее на лицо Ворона, как тут же поняла, что передо мной его мать.

— Бренн! — женщина единым порывом шагнула к сыну, крепко обняла. Тот ответил на объятия, но отстранился слишком поспешно, возможно из-за того, что я присутствовала при этой встрече. Его мать бросила взгляд через плечо колдуна на меня. Смотрела пристально, но без каких-либо эмоций и за сегодняшний день я повторно услышала фразу:

— Это она?

Ворон кивнул и отошел в сторону, словно давал женщине возможность тщательно рассмотреть меня. Я почувствовала неловкость от столь пристального внимания к своей особе, но выстояла на этих странных смотринах.

— Мама, это Влада, — представил меня колдун, — Она будет жить у нас, пока я займусь ее обучением.

Женщина подошла ко мне, не отрывая глаз от моего лица, и я все же не выдержала, покраснела и от этого разозлилась на себя. Никакой выдержки, подумалось мне, но как оказалось, матери Бренна это неожиданно понравилось, потому что черты ее красивого лица смягчились, и она уже более дружелюбным голосом произнесла свое имя:

— Меня зовут Сорога и я поверь, искренне рада видеть тебя, — сказала и бросила короткий, но очень выразительный взгляд на сына, словно одобрила в чем-то его. Бренн улыбнулся одними губами.

— Наверное, вы устали с дороги, — Сорога взяла меня за руку и повела за собой, — Пойдем, Влада, я покажу тебе комнату, где ты будешь жить. У нас довольно просторный дом для нас с сыном, и мы здесь живем только вдвоем, потому я рада, что хоть кто-то теперь скрасит мое одиночество. Бренн постоянно отсутствует и мне будет приятна твоя компания.

Она подвела меня к деревянной лестнице, ведущей наверх и не отпуская руки, потянула за собой. Второй этаж оказался светлым. Здесь было много окон и несколько спален. Женщина вошла в самую крайнюю и распахнула передо мной дверь, приглашая пройти внутрь.

— Эту комнату я приготовила для тебя, Влада, — сказала она и тихо добавила, — Уже давно!

Я оставила эту ее фразу без внимания, осматривая помещение, где мне теперь предстояло жить. Комната мне понравилась. Просторная и светлая, с широкой кроватью и столом. С камином и большим сундуком для вещей, в который мне правда почти нечего было складывать. У камина прямо на деревянном полу лежала медвежья шкура, в углу стопка дров и кремень. На столе я заметила подсвечник с толстой свечой, коробку с иглой и нитками и гребень.

— Я смотрю, у тебя мало вещей, — она покосилась на скромный узел, который я все это время пока мы ходили по поселению держала в руках.

— Ну, ничего, мы что-нибудь придумаем, — сказала она скорее всего сама себе и добавила, уже глядя на меня, — Располагайся, отдыхай. Я позже позову тебя вниз пообедать. Если будет желание, то в доме есть бадья для купания…

— Спасибо, — кивнула я, — Пока мне хватит и непродолжительного сна.

— Хорошо, — кивнула Сорога и вышла, но прикрывая за собой двери еще раз с интересом глянула на меня.

Едва она вышла, как я подошла к окну. Внизу находился двор и за высоким забором виднелся край заснеженного леса с верхушками сосен, укрытыми шапками снега. Я оглянулась назад. Кровать с теплым пледом, наброшенным сверху вместо покрывала так и манила прилечь, расслабиться, отдохнуть и я не видела препятствий своему желанию. Все эти волнения и дорога в конец вымотали меня. Я легла сверху на плед, не раздеваясь и только сбросила сапоги. Поджала под себя ноги и закрыла глаза. Едва я расслабилась, как память услужливо подбросила мен горькие воспоминания о моей утрате.

— Не плакать, — сказала я сама себе. Несколько минут боролась с подступающим к горлу комком, но все же заставила себя забыться. Да и толку от слез, подумала я. Надо сперва во всем разобраться, а потом…Потом все может измениться для меня. А с Кнутом мы все равно будем вместе, как бы Ворон не старался нас разлучить, уверила я себя. Эта мысль придала бодрости моему отчаявшемуся сердцу и я задремала.

Тордис остановилась только оказавшись на расчищенном поле, где обычно тренировалась со своими людьми. Несмотря на то, что она пробежала, женщина дышала тяжело и на лбу выступили бисеринки пота. Она согнулась, упиревшись руками в колени, перевела дыхание и огляделась. Никого кроме нее на тренировочной площадке не оказалось. Конечно, подумала он, ведь уже слишком поздно для занятий и это было ей даже на руку.

Злость и обида захлестнули ее сердце. Тордис выпрямилась, обхватила руками свой балахон и в мановение ока сбросила ненавистную тряпку, оказавшись одета в тунику, подвязанную на талии широким поясом с бляхой, и в кожаные штаны, обтягивающие длинные ноги.

— Вернулся и притащил с собой эту серую мышку, девку, которая не знает о нем равным счетом совсем ничего! Девку, которой он не нужен, — Тордис чувствовала это и негодовала еще больше, — Как он мог? Почему не рискнул попробовать с ней, ведь она отдавала ему всю себя, предлагала так бесстыдно и так откровенно, но ведь не взял. Да еще и пристыдил.