Леди и рыжая сеньорита - Тройнич Яна. Страница 15

Ночью Ксюха пришла ко мне в спальню пошептаться.

– И як тильки, Елка, тебя отпустил одну твой белобрысый?

Я расплакалась и рассказала, что произошло.

Подруга грозно сдвинула брови:

– Все мужики – козлы.

Мне показалось, что ей сейчас явно не хватает скалки. Потом Ксюха задумалась:

– А може, Елка, не стоит разбрасываться повелителями? Бабы везде одинаковы – быстро подберут.

Я разревелась еще больше.

– Сама знаю, что не стоит. Но простить не могу, хоть убей.

Подруга долго разглядывала меня:

– Ты, Елка, всегда была трохи сумасшедшей. Мне сдается, по-настоящему тебе и мужик не нужен. Только оружие, конь да твое страшилище. А муж так, до всего приложение.

Я так изумилась полученной оценке, что сразу иссякли слезы.

– Ты что, Ксюха, еще как нужен!

Та неопределенно хмыкнула:

– Це ты им потрибна. Хотя, по-честному, не знаю, як може привлекать их мускулистая жинка, размахивающая клинком. – И ехидно заметила: – Мне сдается, Елка, ты и целоваться толком не умеешь.

У меня от обиды задрожали губы. Она что, нарочно этого добивается своими оскорблениями? Может, причина в дочери? Во влюбленности Энн Ксюха обвиняет меня? Я решила уйти от этого разговора:

– Ксюха, говорят, Трайс женится…

И опять подруга окатила меня ушатом холодной воды:

– Давно пора. Це ж неестественно: здоровый, красивый мужик, которому только баб любить, сидит и чорт зна про що думае. Вернее, о ком. Нашел себе вертихвостку на драконьем хвосте. А вас с Оксанкой что манит к этим эльфигам? Что у них медом намазан?

От удивления и возмущения я просто проглотила язык. Цинизм в словах Ксюхи не вязался с образом прежней задушевной подруги. Ксюху я не узнавала. Во-первых, она снова заговорила на своем родном наречии, и я понимала ее через слово. Во-вторых, какая еще Оксана?

Я спросила ее об этом. Ксюха заревела:

– Це я свою дочочку так называю. Сразу родину вспоминаю.

У меня сжалось сердце. То, что Ксюха может скучать по родине, не приходило в голову. Сама я былое вспоминала нечасто. Наверное, из-за непрерывной череды событий, в которых я все время оказывалась. Жизнь меня крутила, вертела и бросала на амбразуры. Можно было только удивляться, что до сих пор отделываюсь малой кровью и все еще жива.

Мои злость и обида прошли. Я обняла подругу и прижала к себе. Она переживала из-за смерти Джейда, да и лорд Дариан тоже не молодеет. Его сильно подкосила смерть сыновей. Ксюха заревела:

– Ой, Елка, ну хоч би ти тут була. И то стало бы легче. Так нет, помчала чорт зна куда.

Я гладила вздрагивающие плечи Ксюхи и ругала себя последними словами: эгоистка чертова! Все о себе да о себе, а о друзьях забываю. Сейчас и Ирин в горе, и у Ксюхи проблемы, а я зациклилась на своих страданиях. Вспомнила Эйнэра, и обида снова подступила к горлу. Со злостью подумала: хрен с ним. Пусть спит с кем хочет.

– Ксюха, я еще долго здесь буду. Пока для себя все не уясню.

– Я рада, Елка. Но, може, не треба? Вин все-таки тоби муж.

– Муж объелся груш! Проживем и без мужиков.

И про себя мстительно подумала: проживут ли они без нас?

И вдруг предложила:

– А, может, слетаем на родину?

Лицо Ксюхи просияло. Некоторое время она радостно смотрела на меня, потом враз потускнела:

– Нет, Елка. Один раз уже слетали. Помнишь, чем все закончилось? Да и Дариан плохо себя чувствует.

Я вздохнула. Признаться, отказу подруги я была рада. Рисковать Региной не хотелось.

Утром мы встали спокойные и умиротворенные. Я, больше по привычке, попросила Ксюху погадать. Та отказывалась:

– На тебя, Елка, всегда плохо карты ложатся.

А у меня вдруг резко поднялось настроение. Мне очень захотелось, чтобы Ксюха предсказала мне судьбу. Я стала ластиться к ней, как кошка. Заглядывала в глаза:

– Ну, Ксюша, ну милая. – И даже пропела ей в ухо: – Дайте, что ли, карты в руки. Погадать на короля…

Подруга сдалась и взяла карты. В ее глазах мелькнул страх:

– Ничого не розумию. Они обещают то, чого просто не може быть. – Лицо Ксюхи побледнело. Она сделала странную вещь: подошла к камину и бросила карты в огонь. – Не хочу, щоб ти больше мене про це просила.

Вид у подруги был такой, будто она увидела перед собой живого мертвеца. Объяснить что-либо она категорически отказалась.

Следующий день мы провели в воспоминаниях и прогулках. Вечером втроем посидели у камина. Лорд Дариан угостил нас хорошим вином, оно здорово ударило мне в голову. В спальню я шла навеселе. Только улеглась, в голове зазвучала песня:

Особенно навязчиво повторялся припев:

Я разозлилась: опять чертов эльф решил не давать мне покоя. Фиг ты меня теперь поймаешь! Обида вспыхнула с новой силой. Да так, что потемнело в глазах. Я заорала в ответ, надеясь, что он услышит:

Затем положила на голову подушку. Надеюсь, эльф услышал и я сумела его задеть. Утром начну тренировки. Улечу к Трайсу. Я рыцарь Кэрдарии, и он обязан со мной заниматься. Только известие, что король женится, напрягало. Как ни странно, за эти годы я свыклась с мыслью, что Трайс любит меня и всегда будет ждать. И на тебе! Я постаралась успокоить себя: Елка, Трайс тебе друг. Настоящий. Самый лучший. Нужно только радоваться его счастью. Нужно. Но я не могла. Не получалось. И снова пришли на ум слова Ксюхи: «собака на сене».

Мы подлетели к замку короля Трайса, и его драконы закричали, приветствуя нас. В свое время повелитель подарил королю пару молодых зверей, и вопреки обыкновению они оба выбрали Трайса своим всадником, образовав между собой пару. Потом мне сказали, что такое редко, но случается.

Регина опустилась на землю, а навстречу выбежал Трайс. Как всегда, его схожесть с Кэролом заставила замереть мое сердце. Наверное, и у моего первого мужа сейчас появилась бы седина в волосах, как у Трайса. Я спрыгнула с Регины и оказалась в руках короля. Он не скрывал своей радости.

Комнаты, приготовленные для меня, были уставлены живыми цветами. К пышной богатой обстановке я привыкла. Цветы, окружавшие жилище повелителя эльфов, были чудесны, но когда я увидела букет, стоящий в самой обычной вазе на столе, слезы заполнили глаза. Простые полевые цветы, даже слегка потрепанные… Я вспомнила давний день, встречу с Кэролом и такой же букет, который я весь вечер прижимала к своей груди. Вспомнила мою нетрезвую беседу с наследным принцем, просьбу поцеловать себя на ночь, как это делала бабушка…

Я подошла к растрепанному букету, зарылась в него лицом и заплакала. Трайс взял меня за плечи:

– Прости, Елка, не хотел причинить тебе боль. Только пробудить воспоминания.

Я не сердилась. Просто былое расстроило меня да заболел, запульсировав, шрам на щеке.