Леди и рыжая сеньорита - Тройнич Яна. Страница 2

Сын подбежал и обнял нас. Бросил на меня взгляд, полный обожания, но первый поцелуй, как всегда, достался отцу. У меня кольнуло сердце. Наверное, дочь была бы мне ближе. Но Клод уже обнимал и целовал меня, и чувство ревности исчезло.

Эйнэр скомандовал:

– Клод, проводи маму и проследи, чтоб ей дали поспать. Нас ждут три траурные ночи. Ей придется трудно.

Сын обнял меня за талию. Он уже давно стал выше меня ростом.

Эйнэр улыбнулся:

– Сын выглядит старше, чем ты.

Я подумала: а вот привычки у него твои. Тебя в свое время тоже притягивала моя талия по поводу и без.

Эйнэр, похоже, прочитал мои мысли и рассмеялся. Я махнула рукой, и мы с Клодом пошли в сторону дворца. Я вспомнила день, когда вернулась в этот мир, и слова служанки:

– Леди, вы помолодели лет на десять.

Тогда мне показалось очень смешным, что могу предстать в образе тринадцатилетней девчонки. А сейчас… Эльфы омолодили меня основательно. Найрита как-то заметила, что моя кровь прекрасно поддается изменению. Я подумала: наверное, нужная группа. И хихикнула. Если супруг решит от меня избавиться, продолжит омолаживать дальше и из жены превратит в ребенка. Эта мысль совсем развеселила меня.

Клод недовольно хмыкнул:

– Придет же такое в голову. Ты же взрослый человек, мама.

Опять забыла, где нахожусь. За столь короткое время – два прокола.

Сын довел меня до моих покоев.

– Обязательно постарайся заснуть.

Я и сама понимала необходимость этого. Эльфы могут обходиться без сна гораздо дольше, чем люди. Для меня провести три ночи на ногах будет трудно.

Сын поцеловал меня, сказал:

– До вечера.

Развернулся и пошел к выходу.

Я смотрела ему вслед, и сердце заполнила гордость: какой он у меня красивый! Пожалуй, даже красивее отца.

Неожиданно Клод повернулся, подошел ко мне снова и обнял:

– Мама, я не хочу, чтобы ты воевала. Папа прав, это – не женское дело.

В глазах Клода стояли слезы. Я удивилась: сын всегда был сдержан в чувствах. А то, что Эйнэр говорил с ним на эту тему, удивило вдвойне. Я считала, что он не будет нашими проблемами нагружать ребенка. Надо же, все мужчины, которых я люблю, не желают видеть во мне воина. И неожиданно вспомнила… наследного принца Трайса. Который с упорством маньяка вбивал в меня воинскую науку.

– Знаешь, Клод, я столько лет училась сражаться, что не имею права прятаться за чужие спины тогда, когда могу принести пользу. Давай не будем это обсуждать.

Сын ушел. А я первым делом отправилась в бассейн. Вода всегда прекрасно снимала усталость. Потом отослала служанок, желающих мне помочь, и забралась в постель. Свернулась калачиком, стараясь задремать. Очень хотелось, чтобы рядом был Эйнэр. Как хорошо было бы лежать сейчас, уткнувшись носом в его грудь. Но по традициям этого мира в дни траура супруги не могут быть вместе.

Я вздохнула и закрыла глаза. И передо мной замелькали картины битвы. Я как бы видела ее со стороны. Свист стрел и звон мечей. Треск ломающихся крыльев. Падающие камнем вниз драконы. И черные глаза… Чем-то похожие на глаза Кэрола. Я напрягла память. Почему-то сейчас показалось, что даже голос был похож. Прошлое вернулось ко мне…

Почему-то сильно заныла щека. Я потрогала ее. Ничего не почувствовала. Встала и подошла к зеркалу. Взглянула на себя и застыла. На коже была отчетливо видна царапина в виде молнии. Но Эйнэр же сказал, что ничего нет!

Само ранение не пугало: я ведь не на балу. Но у Эйнэра будет теперь предлог запретить мне участвовать в сражениях. Я достала мазь и от души намазала щеку. Если не пройдет, придется обратиться к Найрите.

Опять перед глазами возникли пришелец и его черный дракон. Я вдруг совершенно ясно поняла, что могла погибнуть. Вражеский клинок с легкостью проник через шлем, а крыло его дракона в этот миг прижало крыло Регины. Зачем ему нужно было оставлять меня в живых?

Надо будет посоветоваться с моей красавицей. Часто она лучше меня понимает, что происходит. Однако сегодня ее трогать не стоит. Прощание с погибшими сородичами для драконов такое же горе, как и для нас. Мертвых товарищей они уносят высоко в горы, усаживаются вокруг и сжигают своим пламенным дыханием.

Наверху справляют тризну по своим собратьям драконы, внизу мы, по друзьям и соратникам. Вот тебе и долгожители. Еще несколько лет войны, и эльфов вовсе не останется. Только сейчас я полностью поняла, что значат для них дети.

Разбудил меня шум за окном. Оказывается, я незаметно все-таки погрузилась в сон и сумела проспать несколько часов подряд. Открыв глаза, обнаружила на кресле, стоявшем рядом с постелью, лиловое платье с черной вышивкой и лиловую же ленту для волос – здешний цвет траура. Исключение было сделано лишь для меня в тот день, когда я прибыла сюда после гибели Кэрола. Тогда, в знак уважения к моему горю, встречающие надели черные одежды.

Стемнело, и за мной зашел Эйнэр. Траурная процессия двинулась к священному камню. Долину заполнило протяжное грустное пение. Высоко в горах взметнулось пламя. Воздух содрогнулся от рева драконов. От всего этого мороз пробегал по коже.

Я заплакала. Клод крепко обнял меня. Эйнэр шел отдельно, среди старейших князей. Я молила бога, чтобы битвы прекратились. Чтобы черные всадники перестали появляться в небе нашего мира. Перестали гибнуть храбрые эльфийские воины.

Утром мы вернулись домой, а потом еще две ночи провели за траурным застольем, грустные и молчаливые. Я честно отдавала долг памяти погибшим, хотя сама с трудом держалась на ногах. Даже для моего измененного организма три ночи без сна было геройством. Но супруга повелителя не могла позволить себе поддаться слабости. Эйнэр понимал это как никто другой.

Однако все проходит. Прошли и эти печальные дни. Муж посмотрел на меня и ободряюще улыбнулся:

– Трудно быть настоящим эльфом?

Он подхватил меня на руки и так донес до постели. Сам раздел, уложил и скомандовал:

– А теперь – спать. В следующую ночь снисхождения не жди.

Я улыбнулась ему в ответ и зевнула. И через минуту спала крепким сном.

Проспала я почти сутки. Только открыла глаза – увидела лежащего рядом Эйнэра, бодрого и отдохнувшего. Он сразу же заключил меня в свои крепкие объятия.

Несколько недель отступники не появлялись. Жизнь вступила в привычную колею. Возобновились ночные балы и развлечения. Однако смутное ощущение тревоги не исчезало.

Вечером ко мне заглянула служанка:

– Леди, повелитель ждет вас снаружи.

Я быстро вышла. У крыльца меня дожидался Эйнэр, а рядом стоял его конь. Повелитель подхватил меня на руки, поставил ногу в стремя и, не выпуская из своих объятий, вместе со мной взлетел в седло. Через некоторое время мы оказались на нашей поляне среди ромашек. Эйнэр расстелил плащ и опустился на землю. Все было, как когда-то давно, в первый раз. И я опять вспомнила те же строки, что и тогда:

Ночь прошла восхитительно. Мы любили друг друга до одури. А потом плавали в реке, как рыбы. Уже взошло солнце, когда правитель с супругой тайком пробрались во дворец, как два провинившихся школьника. Мокрые, с прилипшей к одежде листвой и завернутые в один плащ. Повелителю можно все, но…

Эйнэр поцеловал меня, многозначительно улыбнулся:

– До вечера.

Переоделся и отправился по государственным делам. А мне отчего-то спать совсем не хотелось. И я решила навестить жеребца. Мой конь, как и хозяйка, любил водные процедуры. Нельзя же лишать его этого удовольствия.

В конюшне я встретила князя Олтэра. Он тоже решил насладиться конной прогулкой. Я вспомнила, как когда-то мы с ним так же утром катались на лошадях и посетили его дом. Прелестный сад, прохладные комнаты… Я вздохнула.

Князь склонился в поклоне: