Не все дороги ведут в храм... (СИ) - Еналь Варвара Николаевна. Страница 10

   Хижина ведуньи находилась на небольшой полянке. Окруженная со всех сторон огромными дубами, она опускала свою крышу чуть ли не до самой земли, и два небольших окошка темнели под этой крышей, точно два глаза из-под длинной шевелюры. Живой казалась хижина Хамусы. Живой и страшной. Как и сам лес, в котором она находилась.

   Нагнувшись, Нок прошла в темнеющий дверной проем - словно провалилась в жаркую, душную яму. Хамуса уже суетилась у очага, цепляла на крючок котелок с водой, разводила огонь. И все время что-то приговаривала. То ругала шептунов за то, что крепко напугали "ее девочку", то жаловалась на жару и желала поскорее дождя. То вообще начинала вещать что-то странное о мертвых костях, вопиющих о погребении, о химаях, караулящих у границ и о злобных драконах надхегах, что прилетели с севера и не дают покоя людям, работающим на плантациях.

   О надхегах Нок и сама немало слышала. Откуда такая напасть на соседние холмы - люди не знали. Но заказывали служения в храме Днагао и поговаривали, что пора вызывать Охотника на драконов. Только ему под силу прогнать тварей с облюбованных ими холмов. Надхеги - это не зменграхи, перекусят человека в один присест. Морды у них огромные, и владельцы рисовых плантаций уже не раз жаловались старейшинам Линна на свои потери. Рабы гибнут, а это деньги. Деньги, которые владельцы плантаций теряют.

   Наконец, когда весело затрещал огонь под котелком, а ягоды смородины оказались в кипящей воде, Хамуса установила на щербатом дубовом столе медную треногу. Каждая медная нога представляла из себя узкое тело змеи и заканчивалась змеиной головой с высунутым раздвоенным языком. Посередине треноги, в глубокой, испачканной золой чаще Хамуса развела небольшой огонь, подбрасывая на тонкие прутики мелкого серого порошка. Языки огня от порошка тихо вспыхивали и потрескивали, точно живые.

   - Ну-ка, девочка, закрой дверь, - велела Хамуса и добавила, - и не прячь от меня глаза. Сейчас можно, сейчас, когда буду бросать для тебя кости, мне надо видеть твои глаза. Твои славные, синие глазки... где такие еще увидишь? Таких глазок еще пойти и поискать в наших землях... да, пойти и поискать...

   Хамуса нагнулась над столом, сдвинула немного треногу с полыхающим на ней крошечным пламенем и развернула кожаный свиток. Расстелила его на столешнице, провела несколько раз смуглыми до темноты ладонями, разглаживая.

   Внутри свитка, в самом центре, желтел нарисованный круг солнца с расходящимися во все стороны лучами. Лучи делили свиток на восемь одинаковых частей. В каждой части, нарисованные тонкими штрихами, лежали города, леса, холмы и деревни. У самого солнца располагался Линн и еще три города Свободных Побережий, а от него расходились желтыми линиями дороги, разбегались ниточки-тропки. Леса, холмы, реки. Деревни, плантации, города. Кажется, весь мир развернулся на столе перед Нок.

   Хамуса пробормотала еще какое-то заклинание, что-то кинула в огонь на треноге. Запахло горько и пронзительно, тонкий дымок пополз к почерневшим балкам крыши.

   Нок почувствовала, как ее начала бить крупная дрожь. Как застучало бешено в висках и разом вспотели обе ладони. Едкий запах горчил в ноздрях и першил в горле. Хотелось кашлять, но Нок только осторожно хмыкала. Дымок над треногой становился все более густым и темным, а Хамуса все бормотала и бормотала.

   На карту она бросила кожаный черный мешочек, откуда попросила Нок достать одну кость.

   - Один кубик, девочка. Своей рукой достань один кубик, - низким голосом проговорила Хамуса, не глядя на Нок.

   Просовывая руку в узкое отверстие мешочка, Нок поняла, что пальцы у нее дрожат и она еле-еле удерживает теплую гладкую кость с резкими твердыми гранями. Она вытащила ее и несмело подняла глаза на ведунью. Та, пробормотав еще одно заклинание - или молитву духам, кто знает? - взяла кость и кинула на карту.

   Кубик покатился, бесшумно и легко пробежал через разделяющие лучи и лег ровно у города Линна.

   - Что ты видишь на нем? - спросила Хамуса, не глядя на карту.

   - Солнышко улыбается... - еле слышно пробормотала Нок.

   На верхней грани кубика действительно улыбался знак солнца.

   Огонь на треножнике снова вспыхнул, пуще прежнего повалил черный дым.

   - Удача улыбается тебе. Первая кость - кость Судьбы. Она говорит о том, что твоя судьба - как улыбка Солнца, что дает свою любовь каждому, несмотря на возраст и положение. Твоя судьба - это улыбка солнца, девочка. Доставай вторую кость.

   Нок еще раз опустила руку в мешочек. Теперь ей показалось, что кости нагрелись, стали теплыми, точно ожившими. Не сразу, но ей удалось ухватить еще один кубик. Сама судьба наливалась теплом в ее пальцах, готовая раскрыть свои секреты прямо сейчас.

   - Кидай на здоровье. Узнаем, будет ли здоровье и долголетие в твоей жизни. Не подхватишь ли ты болезнь жриц Набары, от которой красота их вянет, а срок жизни сокращается. Кидай, девочка, - голос Хамусы стал еще более низким и более хриплым.

   Нок чувствовала, что голова у нее идет кругом, а от нехватки свежего воздуха перед глазами пляшут черные точки. Дрожащими руками она осторожно кинула кубик на карту. Тот подпрыгнул, пару раз перевернулся и замер.

   - Что ты видишь на нем? - тут же спросила Хамуса.

   Почему она сама не смотрит на кубики? Почему именно Нок должна отвечать?

   - Я вижу солнце... - послушно ответила Нок.

   - Второе солнце! Духи подарили тебе удачу. Два солнца подряд - давненько не встречала я такой удачи в жизни человека. Доставай третью кость. Мы знаем, что тебя ждет храм Набары. Но все равно кидай. Это будет на место, где ты найдешь свой дом.

   Нок вытащила кубик, ставший горячим и чуть светящимся, и снова кинула его на карту. В этот раз Хамуса не задавала вопроса, а сама напряженно всматривалась в прыгающую костяшку. Поворот, еще один поворот, еще. Кубик укатился далеко от Линна, от холма Набары, от Свободных Побережий. Поближе к Одиноким королевствам, у Каньонов Дождей, он замер, улыбнувшись еще раз знаком солнца.

   - Третье Солнце! - воскликнула Хамуса и отпрянула от столешницы. - Третье Солнце! Только у одного может быть три солнца... только у одного... Дим-Хаар знает, он знает... Дим-Хаар это сделал, да? Нок, отвечай, ты знаешь, кто ты?

   Нок попятилась, опустила глаза, торопливо сложила ладони у груди и три раза поклонилась. Страх сковал язык и затуманил мысли... Это ее вина, что выпали три солнца подряд? Что она сделал не так? В чем провинилась?

   - Три солнца... У этой девочки три солнца... - без остановки причитала Хамуса.

   Ее голос вновь стал обычным, она сгорбилась. Суетливым движением кинула в огонь на треножнике еще горсть каких-то сухих трав и зло велела:

   - Бери еще кость! Ну, давай, раз огонь горит, карта тебе еще предскажет. Бери кость на первого мужчину. Кто даст тебе имя? Кому ты первому подаришь свою любовь и девственность?

   Нок несмело просунула руку в мешочек и тихо вскрикнула. Камни обжигали. Но ослушаться она не посмела. Закусила губу и вытянула горячий, светящийся кубик.

   - Кидай! - громко велела Хамуса.

   Кубик покатился на карту. На мгновение замер, повернувшись гранью, изображающую птицу в полете, после вдруг подпрыгнул, еще раз, еще. Каждый его прыжок становился все выше и выше. Кубик ударил в треногу, пылающую огнем, и та перевернулась, рассыпав горячие языки пламени на карту.

   Хамуса вдруг вскрикнула и запричитала:

   - Я его вижу... я вижу человека... он уже пришел за тобой, Девочка! Это он, я знаю его... сильный, очень сильный... очень страшный... от него приходит беда... он приходит туда, где беда...

   Кубик, все еще прыгающий по пылающей карте, подскочил и ударил Хамусу прямо в лоб. Та закрылась и заорала:

   - Уходи! Уходи отсюда! Спасайся, пока не поздно...

   Нок кинулась к двери. Уже на пороге оглянулась и увидела, как Хамуса заливает водой из ведра пылающий стол, треногу и скамейки.