Камень второй. Горящий обсидиан - Макарова Ольга Андреевна. Страница 63
Журнал немало удивил Макса. По сути дела, журналом он не был вовсе: в картонную корочку был вложен удивительной красоты плоский кристалл, верхняя грань которого была зачищена (как у кристаллов изображения), а остальные оплетены тончайшим узором серебряных нитей, смысл которых, судя по всему, был не столько декоративным, сколько техническим: тысячи извитых дорожек для магических импульсов, собранные в самых причудливых сочетаниях. Магомеханизм такой сложности вряд ли сумел бы осилить простой человек.
Его никто никогда не видел воочию, этот журнал. Никто из смертных. Орден собирал информацию о мистическом лабжурнале Серега по жалким крохам. И за три тысячи лет этих крох набралось не так уж много: было известно, что журнал каким-то образом хранит записи с самого начала мира; что он защищен испепеляющим заклятьем (Макс, спокойно державший журнал в руках, решил, что это ложь) и что он открывает ворота в хранилище Хоры Лунарис.
Жаль только, не известно было, что это кристалл. Макс Милиан горько пожалел, что никогда специально не изучал кристаллологию: теперь придется изобретать на ходу…
Вздохнув, он повел рукой над зачищенной гранью. Кристалл ожил: сквозь его сиреневую сердцевину проступили серебристые буквы — и все же, недаром Серебряная Скрижаль!..
Похоже, журнал «открылся» в том месте, где хозяин закрыл его в последний раз… что это?.. дневник?..
— Будьте вы прокляты, шуты!
Как сейчас я помню этот крик… Я слышал его, как будто стоял рядом — там, где пятеро Охотников прекратили свои похождения. Где в последний раз раздался их смех. Смех тех, кто желал власти больше чем справедливости; тех, кто забыл о своем предназначении и своем долге. Они сидели, насмехаясь и цинично подшучивая над человеком, в один день потерявшим жену и дочь. Дело об их убийстве было поставлено на контроль самой Инквизицией и если бы не один случай, отвлекший меня от дел, расследование вел бы лично я. Распоряжение послать именно этих Охотников стало последним решением старого, ныне забытого Совета…
Напряжение магического поля достигло чудовищных масштабов, весь Омнис тогда едва не был разрушен. Проклятие страшной силы поразило Пятерых — такую мощь вложил в него убитый горем крестьянин.
Они получили то, что больше всего хотели — власть, силу, бессмертие, но разум стал их покидать. Сразу же после горестного выкрика, они вскочили с места и убежали, испугавшись того, над кем только что издевались…
Не помню, когда они поменяли широкополые шляпы на дурацкие колпаки с бубенцами, но с тех пор они стали известны не иначе как Шуты. Пятеро безумцев, решивших свергнуть Серого Инквизитора и править Севером. И их планы казались не так уж и фантастичны, поскольку сила, покорившая их, была мне неподвластна. У проклятий нет родины — оно исходило из других миров, и было слишком сильным. И тогда я отправил их туда, откуда нельзя вернуться без моего разрешения, куда я отправил других, не менее опасных противников. В Провал.
Максу Милиану хватило бы секунды, чтобы прочесть страницу, но он, впившись взглядом в серебряные строки, жадно впитывал и озвучивал в своем воображении каждое слово, совсем как обычный человеческий ребенок. Он читал снова и снова, чувствуя, что эти слова будят в нем что-то, но так и не понял, что это и почему это так важно. Разумом он уяснил одно: Провал наполнен тварями, которых боится сам Серый Инквизитор… но это была лишь капля в море всего того, что захлестнуло несчастное, подточенное туманной болезнью сознание Макса…
Времени у него оставалось мало. Если задуматься и прислушаться к себе, то его вообще не было!.. Но, не в силах остановиться на середине тайны, он повел рукой поверх серебристых букв, чтобы перевернуть страницу и читать дальше…
К сожалению, он не умел этого. Или чуткий кристалл последовал одной из бешено пляшущих в голове мальчишки мыслей: он выдал нечто совсем другое. И это было очень похоже не страницу наугад…
Мой милый Серег, я даже рада, что в моей памяти есть эта черная клякса, и мне не нужно вспоминать то, что она скрывает. Хватит и того, что последние моменты моей жизни как Хельги то и дело возвращаются ко мне по ночам.
Стигийские пауки…
Когда ты их видел, тебе было страшно. Но не так, как мне.
В мире все находится в равновесии. Для каждого живого и мыслящего существа есть свой монстр, свой кошмар. Для меня они — этот кошмар. И они победили меня однажды… если бы не наш добрый Локи, все обернулось бы намного хуже…
Он говорил, что знает мир, откуда они пришли. Мир, настолько чужой, что там невозможно жить человеку. Мир ненависти. Разумной ненависти…
Должно быть, ты представлял стигов зверями, но я скажу тебе, что это не так. Они разумные существа. Но их разум, их логика настолько расходятся с человеческими, что нам с тобой никогда не понять, как они мыслят. И это страшнее всего.
Они жестоки. Они умны. И они несут свою правду. И природу их силы мне не понять никогда.
На что они похожи? Я не знаю. Но точно не на пауков, как ты назвал их, когда увидел издалека, как черная орда этих существ движется по равнине… Вблизи они не похожи… ни на что. У них нет ничего, для чего в человеческом языке найдется слово или сравнение. Нет конечностей, нет глаз. Нет тела как такового. Один раз увидев, не забудешь. Но и словами не выразишь. Это иная жизнь, которой нет места даже в нашем воображении. Из каких вселенских глубин они вырвались в Омнис?.. Определенно, там тоже нет ничего, похожего на наше. Нет звезд и космоса — вместо этого что-то другое.
Оно открылось мне на миг… перед смертью. И я не хочу это вспоминать. Пусть будет провал в моей памяти. И пусть будет Провал, пусть он скроет навеки моих стигов и твоих шутов…
Макс закрыл грань кристалла ладонью. Множество мыслей вспыхнуло одновременно. Но времени не было ни на одну из них. Сейчас, именно сейчас он просто не имеет права сомневаться.
…Макс Милиан уже «листал» страницы дальше, чувствуя, что поджимает время и что сердце колотится все быстрее и быстрее. Тревога охватила его настолько, что начали трястись руки, совсем как после горького порошка…
Запоздало осознав, что журнал ориентируется на мысли, Макс все-таки нашел то, что искал. В виде пачки древних писем Серега и Хельги, где миродержцы обсуждали, как защитить Хоры от посягательств и обеспечить стабильность действия. Все схемы и тексты Макс Милиан проглотил на одном дыхании, так же, как и все прочитанные им за прошедший год книги. Устройство было простым до безобразия. Для миродержца… но об этом уже некогда было думать…
Зажав журнал под мышкой, Макс решительно направился к выходу из лаборатории. Свет услужливо погас, как только он переступил порог.
Охотничьи ботинки для мягкого шага позволяли бежать бесшумно. Бежать по винтовой лестнице вверх, мимо безликих стен… при этом поглядывая в журнал на ходу. Меньше всего ему хотелось попасться на глаза Серегу, либо Ориону, сыну звезд, что для простого смертного все равно, потому он бежал изо всех сил.
…Последняя ступенька уперлась в серую, как стена, дверь. Казалось, она ненастоящая — просто выбитый на камне контур двери. Но именно ее и надлежало открыть, взявшись за ручку, больше напоминающую стесанный временем кирпич, одиноко торчащий из стены.
Эту «дверь» следовало открыть. Никаких специальных указаний; так и значилось: просто открыть.
…Несмело потянув за каменную ручку, Макс поразился, как легко она сдвинулась!.. Отворяясь, дверь даже не скрипнула, мягко повернувшись на незримых петлях.
Все слишком просто, слишком… эта мысль бешено пульсировала в мозгу и не давала покоя… Потому Макс особенно осторожно пробирался через открывшийся за дверью коридор. Здесь было очень темно. Полный мрак. Не заметив поворота и больно ткнувшись носом в стену, Макс Милиан решился засветить Лихт. Синеватый свет маленькой сферы, повисшей в воздухе над ладонью мага, засиял на боках тысяч и тысяч крохотных речных камешков — разноцветных, обкатанных бегущей водой. Из них на стенах были выложены замысловатые мозаики… Драконы. Диковинные замки. Летящие по небу корабли.