Сэр Евгений. Дилогия - Тюрин Виктор Иванович. Страница 79

Я недовольно буркнул:

‑ Спасибо, приятель! Мы спешим. Освободите нам дорогу!

‑ Джон! Смотри! Этот господин нами брезгует! ‑ раздалось с левого края жидкой шеренги.

Я бросил косой взгляд на подстрекателя. Молодой парень, лет двадцати. Его распирал хмель и желание покуражиться, как, впрочем, и всех остальных его приятелей. Они показали себя в битве настоящими мужчинами и хотели, чтобы все это видели. Пролитая кровь, насилие и хмель сыграли с ними дурную шутку, и теперь они хотели одержать новую победу над высокомерным дворянином. Тюки с их спин слетели на землю, кулаки сжались. Тот, которого лучник назвал Джоном, расправив широкие плечи, выступил вперед, сжав пальцы в кулаки. Его поза одновременно представляла и вызов, и угрозу. Терзавшее меня беспокойство сжало меня, как пружину, и ей было достаточно легкого толчка, чтобы распрямиться. Джон, как и его приятели, никак не ожидали, что я так высоко выброшу ногу. Мысок моего сапога врезался ему в подбородок. Раздался звук ломающейся кости. Парень завопил и отпрянул, размахивая руками, чтобы удержать равновесие, но, наткнувшись на одного из своих остолбеневших приятелей, не удержался и рухнул на землю. Только я успел положить руку на рукоять меча, как рядом встал Джеффри с обнаженным мечом в руках. Оставшиеся на ногах лучники выхватили мечи, но в драку не полезли, оставшись стоять. Пьяный кураж в их глазах сменился злым страхом.

‑ Парни, я же сказал, что не хочу пить!

Мои слова дали им понять, что мы не собираемся продолжать драку. Несколько мгновений стояла полная тишина, пока лучник ‑ подстрекатель не сообразил, что им только что предложили выход из создавшейся ситуации. Бросив клинок в ножны, он хрипло сказал:

‑ Не хотите, как хотите!

Второй тут же торопливо поддержал его словами:

‑ Нам же больше достанется!

Вслед за ними Джеффри убрал меч в ножны. Лучники уже суетились, ставя на ноги своего приятеля и подбирая тюки с награбленным добром, после чего торопливо зашагали по улице. Дождавшись, пока те скроются за углом, только тогда я вошел в дом. И сразу понял, что после меня здесь снова побывали мародеры. Сердце тут же застучало, что твой молоток, о грудную клетку. Вбежав наверх, бросился в спальню и только когда увидел, что массивный буфет стоит на месте, облегченно выдохнул воздух. Услав Джеффри вниз дежурить у входной двери, я отодвинул буфет, а затем открыл потайную дверцу.

‑ Вылезайте! Все тихо!

Телохранителю я все объяснил по дороге, но при виде матери и дочки тот все равно не смог сдержать удивления. Его нетрудно было понять, ведь город сейчас представлял собой настоящий ад. Для начала мы вынесли из дома на улицу все трупы, после чего мать с дочкой принялись наводить порядок в комнатах. Я тем временем осмотрел входную дверь. Починить ее не было никакой возможности, так как она была практически сорвана и висела на одной петле. Пришлось просто прикрыть ее, а перед ней сложить маленькую баррикаду из всякого хлама, подвернувшегося под руку. Попробуют открыть ‑ шуму будет предостаточно, а там посмотрим, чьи мечи острее! После того как разгорелся огонь в очаге, мы сели за стол, на котором уже стояло вино, а на блюде лежало нарезанное мясо и хлеб. Разговор не клеился. Дело было в страхе, который разделил невидимой стеной горожан и солдат ‑ англичан. Этой женщине повезло дважды. То, что ее и дочь спасли, а во‑вторых, то, что ее мужа в это время не было в городе. Он был в отъезде по каким‑то торговым делам. Его отсутствие и было причиной, по которой она не могла воспользоваться тайником. Пару раз она попыталась узнать, что происходило на улицах города после штурма города, но я отвечал настолько невнятно и неопределенно, что хозяйка скоро прекратила свои расспросы. Страх уже отпустил ее, но она все же продолжала с опаской поглядывать на моего телохранителя, так как тот все никак не мог успокоиться, бросая время от времени на женщину жадные взгляды.

Так мы и сидели, пока плотные сумерки не окутали землю. Если до их наступления на улицах еще были слышны крики, то сейчас в городе стояла мертвая тишина.

'Никогда не думал, что слово 'мертвая' подходит к тишине, а вот теперь ‑ очень даже подходит!'.

Подошел к окну. На улице было холодно, ветрено и начинал моросить мелкий дождик.

'Тоже мне зима!'.

После еды и тепла меня разморило, да и уставшее и избитое тело настойчиво просило отдыха. Предложил матери и дочке идти ложиться. Когда те вышли, Джеффри что‑то недовольно пробурчал им вслед. И опять я его понял. Сидел бы он сейчас в лагере, в компании приятелей, пил подогретое вино и хвастался напропалую вместе с другими солдатами своими подвигами. А тут? И баба есть, а что толку? Одно только раздражение.

Утро следующего дня встретило нас холодным ветром и проливным дождем, хлеставшим по крыше, по стенам, по булыжной мостовой. Некоторое время я смотрел на пузырящуюся лужу, прямо перед домом. Джеффри, тем временем, с кислым выражением лица, сидел за столом и жевал хлеб с мясом.

'Что, господин, благодаря тебе, придется нам месить грязь, да еще под холодным ливнем', ‑ говорило его лицо. Хозяйка дома стояла у стены, нервно теребя пальцами передник.

‑ Все. Мы пойдем, ‑ я сказал всем и в тоже время никому. ‑ Наш отряд сегодня уходит.

Вдруг женщина, резко оторвавшись от стены, зачем‑то метнулась в спальню. Вслед за ней дочь. Спустя минуту она вышла и подошла к нам, дочь осталась стоять на пороге. В отличие от матери, девочка, похоже, выспалась и сейчас лицом и тоненькой фигуркой, затянутой в белое платье, походила на ангелочка.

'Только крыльев не хватает!'.

Глядя на юное создание, у меня вдруг потеплело на сердце. Неожиданно для себя я подмигнул ей и сказал:

‑ Не забудь на свадьбу пригласить нас, красавица!

Та залилась румянцем, а потом сказала тоненьким голоском:

‑ Обязательно приглашу, добрый господин!

Мы, с Джеффри, уже стали разворачиваться к лестнице, как неожиданно хозяйка остановила нас:

‑ Подождите, добрые господа!

Тут моим глазам предстали кубок и мешочек, которые та достала из‑под передника. Подойдя к Джеффри, она, коротко поклонившись, сказала:

‑ Спасибо тебе, добрый человек! ‑ и вручила тому мешочек.

Судя по тому, как разом посветлело хмурое лицо моего телохранителя, тот оказался достаточно весомым. Затем, повернувшись ко мне, женщина сделала второй, более низкий, поклон.

‑ Спасибо вам, мой господин, за все, что вы для нас сделали! Когда бы ни оказались в нашем городе, у нас вы всегда найдете защиту, кров и еду!

После чего она протянула мне золотой кубок, на дне которого лежал золотой массивный перстень с драгоценным камнем. Я сделал попытку отказаться от подарка, но хозяйка была непреклонна.

Выйдя из дому, мы зашагали по пустым улицам, обходя трупы и поваленные телеги, перешагивая через бревна. Отойдя от городских ворот, мы прошагали еще ярдов пятьдесят, после чего я остановился и оглянулся. На фоне серых туч и мелкого моросящего холодного дождя, город, со сломанными воротами и горами трупов, лежащих у стен, выглядел уныло и безобразно. На душе снова стало тоскливо.