Осколки мира (СИ) - Щабельник Виктория "Тера". Страница 57

Внезапно, что-то поменялось в ходе сражения. Дарэн уловил новый источник Силы, не враждебной ему. Он не мог отвлечься ни на минуту, но почувствовал, как невероятное напряжение оставляет его. Стало легче дышать, удары уже не сыпались так интенсивно, и Владыка понял, что подоспела помощь. Он лишь удвоил усилия.

Дрэгон появился вовремя, чтобы отвести смертельную угрозу от Дарэна. Еще чуть-чуть, и он бы лишился последнего Владыки в этом мире. Уже стало привычно парировать удары Ятаганом, подбираясь к Древнему все ближе, Владыка прилагал неимоверных усилий, чтобы иметь возможность вдохнуть воздух, который, вдруг, стал вязким и липким. Ну, задерживать дыхание было ему не впервой, — иронично подумал Дрэгон, и продолжил наступать. Противник был опытен, но Владыка сломил сопротивление, и, наконец, завершил свой бой резким взмахом Барзаи. Остался еще один.

Дарэн, вздохнув свободнее, парируя нападение теперь только с одной стороны, решился на последний удар. Перехватив атаку Древнего, Дарэн бросил в него Силу, и, напрягшись, замер напротив неподвижного врага.

— Оригинальный выход, — заметил подошедший поближе Дрэгон.

— Спасибо, — отозвался Дарэн, — научился у тебя.

— Держи, — небрежно сказал Старейшина, протягивая Барзаи, — этот удар по праву твой.

— Ятаган Барзаи? Откуда? — не скрывая удивления, поинтересовался Владыка.

— Спроси у своей подружки.

— Она жива? — почти вскричал Дарэн.

— Если это будет зависеть от меня, то ненадолго, — ехидно начал Дрэгон, и запнулся, не увидев нигде искомой фигуры. Обшарив взглядом, местность еще раз, он заметил Владыку Велима, грозно наступающего на девушку, и растерянный, почти испуганный взгляд Анны, принявшей свою человеческую форму.

Я знала, что он не причинит мне смертельного вреда, но все же испугалась. Не боли или смерти, а того, что, возможно, именно мои действия стали для Велима роковыми. Я готова была возненавидеть себя, но исправить ничего не могла. Я увидела приближающихся Кайла и Дрэгона, что совершенно не смутило Велима, по-прежнему жаждущего расправы надо мною. Подскочив, Дрэгон без труда обездвижил Велима, и зло набросился на меня:

— И во что ты опять влезла. Ты же ходячая неприятность. Кстати, не хочешь объяснить мне, как тебе удалось выкрасть Барзаи, а главное, когда?

— Это долгая история, — у меня хватило совести смутиться, так я и стояла, всем видом выражая растерянность и замешательство, уткнувшись лицом в грудь Кайла, заключившего меня в крепкие объятия. Я не увидела, лишь почувствовала напряжение, охватившее тело Кайла, и, подняв на него удивленный взгляд, ощутила, как меня поднимают в воздух.

Слишком рад он был видеть ее живой, слишком счастлив. Настолько, что потерял бдительность. Он ничего не видел вокруг, только ее глаза, с любовью и нежностью смотрящие на него. Внезапно, он почувствовал опасность, и, подняв глаза, увидел Барзаи, направленный прямо в спину своей любимой. Не колеблясь ни минуты, действуя на уровне инстинктов, он развернулся, подставляя для удара собственную спину, проклиная в душе свою беспечность, позволившую оставить Барзаи в теле Древнего.

Дрэгон понял, что не успел, слишком понадеялся на собственную силу, обездвиживающую Велима, ушел подальше, не хотел мешать влюбленным, и теперь перед ним три трупа, точнее, два полутрупа, и один мертв окончательно. Двое пронзены Барзаи, по капли высасывающим их жизни, а третьего, Велима, он прикончил сам, не сдержав гнева и ярости.

Он опустился на колени перед теми, кто за это время стал ему невероятно близок. Дарэн умирал, это было видно сразу, на губах выступила кровь, лицо, побледнев, превратилось в восковую маску. Даже извлечение Барзаи из его тела никак не помогло. Рана не заживала, регенерации тканей так и не началась.

Девушка была ранена не так глубоко, острие Ятагана, пронзив тело Дарэна насквозь, лишь слегка зацепило ее, но, будучи Древней, эта рана была для нее смертельной, и с этим Дрэгон никак не хотел смириться. Нежно приобняв ее за плечи, он, осторожно положил ее голову себе на колени. Девушка дышала, но с каждым вздохом, из раны вытекала кровь. Что-то, шепча ей на ухо, Дрэгон не сразу заметил, как она открыла удивительно ясные глаза, и попыталась заговорить. У нее получилось не сразу, закашлявшись, она начала снова. Дрэгон опустился ниже, чтобы расслышать слабый, прерывающийся голос:

— Кайл, он жив? Скажи мне, он жив?

— Пока жив, но у него мало времени, — Дрэгон не смог сдержать скорбной усмешки. Даже на пороге смерти она думает о других.

— Это у меня мало времени, — возразила девушка, голос ее слабел с каждой минутой, помоги мне подойти к нему.

— Ты с ума сошла? Тебе нельзя двигаться! — ошарашено возразил Владыка.

— Делай, как я сказала, — внезапно голос стал резким и настойчивым, у Дрэгона не хватило сил возразить.

Взяв Анну на руки, сделав два шага, отделявшие их от тела Дарэна, он осторожно положил ее рядом.

Почувствовав, как Барзаи входит в мое тело, я знала, что рана смертельна, для Древнего было достаточно легкой царапины, чтобы лишиться Силы, поддерживающей в них жизнь. Наверное, чем-то подобным обладает и Азазот, а теперь еще и я. Вернее, обладала, — подумала я, чувствуя, как теряю не только кровь, но и жизнь. Отдаленно, на грани сознания, я слышала голос Дрэгона, зовущего меня, но как же мне хотелось, что бы меня оставили в покое. Разве я его не заслужила? Хотя, нет, пока нет. Если мне предстоит закончить свои дни именно здесь и сейчас, то я должна отдать последний долг тому, кто этого заслуживает больше меня. Тот, кто заслуживает жить вместо меня. Я настояла, чтобы Дрэгон помог мне приблизиться к умирающему Кайлу, и теперь, все мои надежды были на связь, которая прочно установилась с тех пор, как он спас мне жизнь. Из последних сил, встав на колени, поддерживаемая Дрэгоном, так и не понимающим, что я собираюсь сделать, я вызвала в себе то, чем раньше воспользоваться, не смела, то, о чем предпочитала не вспоминать, и с чем так и не смирилась — последняя искра жизни моего мира, с помощью чего Древним удалось оживить меня, и сделать Духом огня. Теперь, умирая, я не хотела, чтобы эта искра потухла. Умея лишь разрушать, я так хотела, чтобы в последние мгновения моей жизни, все зло, что я причинила, было если не искуплено, то хотя бы, сглажено этим поступком.

Взяв Кайла за руку, я закрыла глаза, и, сосредоточившись, постаралась вложить в это рукопожатие всю нежность, которую я испытывала к нему. Вызвав, почти стертые временем и болью воспоминания о том, как он передавал мне собственную силу, я постаралась мысленно нащупать тонкую нить, связывающую нас до сих пор. Когда у меня это получилось, все, что от меня требовалось, лишь толкнуть в тело Кайла то, что считала его достойным принять и сохранить — жизненную силу Земли.

Дрэгон не верил собственным чувствам и инстинктам. То, что сейчас творила девушка, было невероятно и невозможно. Сопротивляясь смерти из последних сил, превозмогая слабость и боль, противясь враждебной тьме, поглощавшей ее сущность, она решила спасти того, кого любила. Более того, у нее это получалось. Кайл больше не истекал кровью, и раны, до этого тщетно исцеляемые Дрэгоном, начали заживать. Ткани, постепенно начали регенерировать, и Владыке показалось, что умирающий стал дышать чище, кровь не выплескивалась из раны с каждым стуком сердца. Да и раны уже не было заметно. Не оставалось сомнений, жизни Кайла больше ничто не грозит, чего нельзя сказать об Анне. Нежно прижав к себе безвольное тело девушки, Дрэгон принял решение, зная, что ни Анна, ни Кайл никогда ему этого не простят.

Сначала, ко мне вернулась способность слышать. Постаравшись приоткрыть веки, я поняла, что глаза застилает тьма, а вот кончики пальцев начали больно покалывать, как будто я их недавно отморозила. Впрочем, покалывали не только пальцы, но и все тело. Чувствительность возвращалась не сразу, но, начав, нахлынула волной и уже не выпускала, вместе с болью. Что же, похоже, я все еще жива. А это значит, что злодейка Судьба, которую я порой ненавидела, отрицала само ее существование, противилась ее влиянию на собственную жизнь, сыграла со мной злую шутку. Видимо, против нее уже не пойдешь. И, кстати, благодаря чему, или кому я все еще жива?