Джинн и Королева-кобра - Керр Филипп. Страница 61

— Если вы будете хорошо себя вести, может, я и не стану растворять вас в кислоте или заживо хоронить в пустыне. Но смягчение приговора надо заслужить.

Выпущенные из своей тюрьмы-термоса, два джинн-тигра выжидали, прежде чем принять свое истинное обличье. Они страдали от мучительного похмелья, жажды и безумного голода, не говоря уже о только что перенесенной встряске, и были готовы мстить, кроваво и страшно. Но, ощутив присутствие мощного джинн и поняв, что он принял их за кого-то другого, они выбрали наилучшую тактику — решили застать его врасплох.

— Вы опять испытываете мое терпение! — произнес Иблис, поскольку два облака дыма все медлили и никак не становились близнецами Гонт. — Ладно же! Но не говорите потом, что я вас не пре дупреж…

Он так и не успел договорить. На него разом накинулись сразу два громадных черных тигра, каждый чуть не полтонны весом и ростом с лошадь. Один из них вонзил клыки в руку Иблиса, а другой уже раскрыл пасть, чтобы откусить ему голову. От неожиданности Иблис даже не успел сосредоточиться и применить джинн-силу. Рыча и ревя, хищники трепали Иблиса и, возможно, вовсе бы его убили, но тут их внимание привлек перепуганный Олиджинус. Увидев, что происходит с хозяином, он не бросился ему на помощь. Напротив — он бросился к лифту. Но Иблиса его трусость спасла, поскольку первый джинн-тигр выпустил из пасти руку ифритца и в один прыжок настиг мундусянина.

— Не ешьте меня, я — просто пианист! — вопил Олиджинус, но тигр уже отхватил ему ногу. А потом перекусил шею.

Оставшись один на один с другим тигром, Иблис улучил секунду, чтобы вздохнуть и произнести слово-фокус. Оставив свое безнадежно растерзанное тело хищникам, дух Иблиса быстро покинул пентхаус и спустился по черной лестнице в казино отеля «Крез», где у игральных автоматов сидели сотни мужчин и женщин.

Глава 20

Размышления напоследок

Пришло время покидать розовый форт и опустевший теперь ашрам. Пришло время лететь домой.

Но в каком направлении? На восток или на запад? Если лететь из Лакхнау в Нью-Йорк в восточном направлении, Палм-Спрингс вместе со всей Калифорнией окажется как раз по дороге. А если лететь из Лакхнау на запад, на пути к Нью-Йорку окажется Лондон. Решающим фактором в этом вопросе стала мама Дыббакса, Дженни Сахерторт. Нимрод ужасно разволновался, узнав, что она до сих пор не представляет, где находится ее сын и жив ли он вообще. Поэтому джинн договорились, что Нимрод, господин Ракшас и Джалобин полетят на запад, в Лондон, а дети сделают себе отдельный смерч — рейсом до Нью-Йорка через Палм-Спрингс, чтобы доставить Дыббакса матери в целости и сохранности.

— Дыббакс, твоя мама себе, наверно, места не находит, — корил мальчика Нимрод. — Бедняжка и это после всего, что ей пришлось пережить! Джон и Филиппа тоже поступили не лучшим образом, но по крайней мере, благодаря двойникам, их мать не беспокоилась, пока они шастали по Индии.

— У нас в Палм-Спрингс ангелов как-то не наблюдается, — сказал Дыббакс. — Или они хорошо замаскировались. Во всяком случае, я не знаю ни одного, который согласился бы сотворить для меня «второе я». — Он горько улыбнулся. — Если, конечно, существует первое. Теперь я уже ни в чем не уверен. А вообще эта, как вы говорите, «бедняжка» сама виновата. Так что, наверно, заслужила. Нимрод смолк и задумался.

— Да, понимаю… — смущенно сказал он. — Ты про это.

Он так произнес слово «это», что близнецы поняли, что дядя об «этом» все знает, независимо от того, что «это» такое. И им очень захотелось выяснить, что же «это» могло быть.

— Значит, ты считаешь, что виновата она?

— Не только я, — ответил Дыббакс. — Многие. А вы считаете иначе?

— Давай-ка поговорим об этом наедине, — сказал Нимрод и увел Дыббакса в каморку охранников. За ними скользнул койот, и дверь захлопнулась.

— Интересно, о чем речь? — сказала Филиппа брату.

— Ты же знаешь Дыббакса. — Джон пожал плечами.

— Да нет, пожалуй, не знаю. Несмотря на все испытания, через которые мы прошли вместе. В Дыббаксе есть что-то не совсем… правильное. Только не могу понять, что именно.

— Ты преувеличиваешь, — сказал Джон. Но в душе он понимал, что Филиппа права. В Дыббаксе и правда было нечто непростое, загадочное.

— Я преувеличиваю? Тогда что там у них с Нимродом за тайна?

Дыббакс с Нимродом вернулись минут через пятнадцать. Они ничего не объясняли, да и никто их ни о чем не спрашивал. Разговор был, похоже, очень личный, а близнецы, как бы сильно их ни снедало любопытство, умели уважать чужие секреты. Если Дыббакс сам захочет с ними поговорить, впереди у них несколько часов полета на смерче до Палм-Спрингс.

Потом Нимрод послал вниз, в подземные лаборатории, водяного элементиша — потушить пожар так, чтобы там не осталось ни одного тлеющего уголька. А сами джинн поднялись на самую высокую точку форта, на башню, где размещалось оборудование подъемника. Пора было запускать смерчи.

— Что с ним теперь станется? — Филиппа кивнула на ослика, который прежде крутил ворот с веревкой, поднимая корзину на скалу. Теперь веревка была перерезана, никого из жителей ашрама на скале не осталось, а ослик спокойно стоял в стойле, жевал сено и наслаждался отдыхом. — Кто теперь будет его кормить-поить?

— Филиппа права, — сказал Дыббакс, который ни на минуту не разлучался с койотом и, разумеется, намеревался взять его на борт смерча и отвезти в Палм-Спрингс. — Бросить тут ослика никак нельзя.

— В Ирландии, где так любят ослов, есть ослиный приют, — сказал господин Ракшас. — И живется им там, неподалеку от города Корка, вполне привольно. Можно взять его с собой, а потом переправить в Ирландию.

— Осел на смерче! — фыркнул Нимрод. — Ну и ну!

— Все когда-то случается в первый раз, — промолвил господин Ракшас. — Даже с ослами. Если ирландцы заметят, что он свалился к ним с неба, они непременно назовут его Ирландским Пегасом.

— Отлично, — сказал Нимрод. — Мы тоже будем так его называть. Поехали, Пегасик.

Все уже распрощались, но Филиппу, которая должна была управлять детским смерчем первую треть пути, внезапно остановил Джалобин:

— Эй, дети, вы ничего не забыли? Вы трое по-прежнему смуглы, как индийцы. И, что еще важнее, я тоже. Я хотел бы обрести мой природный цвет кожи, мисс Филиппа. Хотя должен признать, что и мне самому, и моему пищеварительному тракту очень понравилась индийская еда. Вообще, это был бесценный опыт, поскольку, оказавшись в чужой стране, я не был иностранцем. Обидно, что я усвоил некоторые истины слишком поздно. Но я есть только то, что я есть: толстый, лысеющий, розовощекий юнец из Мосс-сайда.

— Я думал, что вы родом из Манчестера, мистер Джалобин, — сказал Джон.

— Мосс-сайд и есть Манчестер, сынок. Запомни это крепко-накрепко.

Дети взялись за руки, каждый произнес свое слово-фокус — и Джалобин вновь стал европейцем, а они американцами. По счастью, знание — не цвет кожи, и его нельзя отменить даже с помощью джинн-силы. Так что способность разговаривать на хинди осталась при них, а это безусловно очень кам ка(полезно), поскольку на хинди в мире говорит чуть ли не миллиард человек.

Джинниоры снова распрощались со своими старшими спутниками, и Филиппа, готовясь к вылету, начала закручивать смерч.

— Не летите слишком быстро, особенно над штатом Оклахома, — прокричал им вслед Нимрод, но ветер отнес его слова прочь, и дети, уже устремившиеся на восток, их не расслышали. Они просто махали сверху трем оставшимся на скале фигуркам, а те уменьшались с неимоверной быстротой.

— Я буду скучать по этим детям, — сказал Джалобин.

Господин Ракшас снял тюрбан, достал хранившуюся там Королеву-кобру и стал задумчиво ее рассматривать.

— Я этим детям обязан жизнью, — тихо сказал он.