Счастливчик Ген (СИ) - Ищенко Геннадий Владимирович. Страница 23

– Мы подъезжаем. Видишь изгородь? Это уже владения Герхарда, а за поворотом дороги будет и его дом.

Герхард оказался крупным, сильно побитым сединой мужчиной с веселым прищуром красивого, хоть и немного подпорченного шрамом лица, и с не менее веселым характером. Принял он нас очень гостеприимно, искренне обрадовался приезду Маркуса, и сразу же, несмотря на возражения, потянул за стол. Есть мы все-таки не стали, просто посидели за компанию, пока он завтракал. Во время трапезы Маркус рассказал о моих проблемах, объяснив мое желание выдать себя за выходца из Коларии опасностью кровной мести.

– Ему надо немного рассказать о таких вещах, которые не могут не знать твои земляки, – говорил Маркус. – Ваши словечки и все такое. У парня абсолютная память, так что можешь дважды об одном и том же не говорить. А потом я ему поставлю коларский говор. Напоследок дашь урок верховой езды. Учти, что парень видел коня только на картинках. Я ему сбросил свою память всадника, но все это надо закреплять. Понятно, что за один раз этого не сделать, но хоть не будет смотреться на лошади, как собака на заборе. И подбери нам пару хороших жеребцов. С ценой не скромничай, деньги у нас есть. Если есть сбруя, лучше их сразу оседлать. Сбрую тоже внеси в цену. И сделать это нужно быстрее, чтобы мы успели вернуться до темноты. Прошлой ночью на Гена с невестой напали бандиты, так он их покрошил и спас девушку. Его приемная мать тогда сильно переволновалась, не стоит такое повторять дважды. Задача ясна?

Глава 7

Герхард вываливал на меня все, что, по его мнению, обязательно должен был знать уроженец Коларии. Такого набралось много, начиная от законов, свойственных только этому королевству, заканчивая двумя сотнями наиболее употребительных слов лесовиков, которые должен был знать любой житель пограничья, чтобы суметь допросить пленника, или хотя бы с ним договориться. На это ушло часа два, после чего хозяин позволил магу залезть к себе в голову, чтобы считать особенность речи, о которых сам Герхард уже успел подзабыть. Освоившись с говором Коларии, Маркус принялся за меня. Сеанс длился всего несколько минут, после чего я больше часа учился говорить с акцентом под жизнерадостное ржание Герхарда. Наконец начало получаться нечто, что он счел приемлемым, и мы отправились в загон к лошадям.

– Здесь уже объезженные кони, – сказал хозяин, – причем самые лучшие. Выбирайте на свой вкус. Когда выберете, сами и оседлаете, сейчас слуга принесет сбрую.

– Мне вон того красавца! – показал Маркус на одного из жеребцов. – Нет, не тот, а рядом с ним, кауровой масти.

Герхард открыл загон, и они вдвоем двинулись к выбранному коню, который по мере приближения людей заволновался и начал бить о землю копытом левой передней ноги.

– Какой красавец! – похвалил его маг, протягивая коню взятый у Герхарда плод, внешним видом напоминающий яблоко.

Конь принюхался и, вытянув шею, осторожно взял у человека плод с ладони. Пока он ел «яблоко», Маркус ждал, после чего надел ему узду и повел к выходу из загона.

– Теперь вы, Ген, – предложил Герхард.

– А как его выбирать? Для меня они все один лучше другого.

– Ладно, вижу, что вам придется помочь, – он пронзительно свистнул, и кони рванулись вдоль загона. Немного отбежав, они остановились и посмотрели в нашу сторону.

– Как вам тот вороной двухлетка? Смотрите, какой грациозный!

– Что-то он какой-то нервный, что ли, – с сомнением сказал я. – Для хорошего наездника конь просто замечательный, но вы же знаете, какой из меня пока наездник.

– Не прибедняйтесь. Сила в руках и ногах у вас есть, как и что делать, вы тоже знаете. Надо просто немного поездить разными аллюрами и привыкнуть именно к этому коню. Давайте к нему подойдем. И держитесь уверенно: кони прекрасно чувствуют  отношение к ним человека.

При нашем приближении конь насторожился, но убегать не стал. Почему-то он смотрел не на Герхарда, а на меня, словно подозревая, кого ему предстоит таскать на своей спине.

– Хороший, мальчик! Возьмите плод и дайте ему.

Я взял «яблоко» и протянул коню. Увидев плод, конь не сводил с него глаз, а когда хозяин отдал его мне, бросил на него недоуменный взгляд, словно говоря:

– Зачем дал вкусное этому придурку? Сам, что ли, не мог покормить? У него небось и руки не мыты.

Тяжело вздохнув, словно смиряясь с неизбежностью кормления из моих рук, конь цапнул «яблоко» с ладони, едва не отхватив мне палец.

– Да это не конь, а какой-то зверь! – возмутился я, отдернув руку. – Чуть не откусил палец, да еще смеется!

На морде коня явственно читалось довольное выражение то ли оттого, что слопал вкусный плод, то ли оттого, что ему удалось меня напугать. Подозреваю, что второе ему доставило гораздо большее удовольствие.

– Надевайте быстрее узду. Видите, он в хорошем настроении. Да не бойтесь вы его, ничего он вам не сделает. Ну разве что куснет, играя.

– Вы его зубы видели? – сказал я, не имея никакого желания совать пальцы в рот коню. – Может быть, выбрать кого спокойнее?

– Стыдитесь, Ген! Как рубиться с разбойниками, так вы готовы, а как сунуть коню в пасть трензель, так вам жалко пальцев!

Плюнув на подначки Герхарда, я взял у него узду, подошел к коню и со второй попытки набросил ее ему на голову. Потом прикрикнул на замотавшего головой коня, ухватил его одной рукой за морду, а когда он открыл рот, собираясь укусить нахала, быстро сунул в него трензель, оттянул узду на лобную часть и застегнул подбородочный ремень. Взял в руку повод и повел недовольного коня к выходу из загона, где уже на полностью оседланном жеребце сидел Маркус.

Примерно так же я его седлал. Знать и уметь – вещи немного разные, в чем я имел возможность еще раз убедиться. Конь, которого я про себя окрестил Зверем, всячески мне мешал, но я все же с горем пополам закончил дело и вскочил в седло. Зверь, видимо, смирился с таким седоком, больно куснув меня напоследок в плечо. Получив по морде, он обиделся, но перестал выделываться и в дальнейшем слушался повода. Видя, что я  неплохо сижу в седле и правлю конем, Маркус предложил:

– Может быть, отпустим экипаж и доберемся до города верхом? Заодно и потренируешься. Ехать тут всего ничего, но время уже позднее.

Я согласился, и маг спешился, чтобы расплатиться с кучером за наем экипажа и с Герхардом за лошадей, а я остался ждать в седле, поглаживая по шее удивленного таким обращением коня. До города быстро добрались рысью, заплатили стражникам на воротах за въезд коней и, грохоча подкованными копытами по булыжной мостовой, понеслись по почти пустым улицам к дому Маркуса. Пока добрались, пока расседлали, обтерли и накормили коней местным аналогом овса, начало уже смеркаться.

– Я этим занимаюсь в последний раз, – недовольно сказал маг. – Завтра же найму конюха. Смотри, уже темно. Может быть, тебя проводить?

– Ерунда, – ответил я. – Еще не стемнело, а идти тут совсем недолго. Ничего со мной не стрясется, снаряд дважды в одну воронку не падает.

Последнего, сказанного по-русски, выражения Маркус не понял, но отговаривать меня идти в одиночку не стал. До дома я добрался, никого не встретив. С наступлением темноты город словно вымирал. Если где и ходила стража, мне она ни разу не попадалась, а такого идиотизма, как у арабов, когда сторож ходит ночью по улице и орет, чтобы все спали, потому что в благословенном Багдаде все спокойно, и стучит при этом в колотушку, здесь не было. В центре города даже почему-то не держали дворовых собак, которые могли бы устраивать шумные ночные переклички. Калитка была заперта, но стоило в нее один раз стукнуть, как хлопнула дверь, и раздались быстро приближающиеся шаги. Не спросив, кого это несет в столь поздний час, Алина распахнула калитку и бросилась мне на шею.

– Соскучился? – спросила она, оторвавшись от моих губ.

– Не очень, – честно сознался я. – Как-то некогда было скучать. А вот как только закончил с конем, сразу вспомнил о тебе.