Счастливчик Ген (СИ) - Ищенко Геннадий Владимирович. Страница 3

«Чертовы пришельцы, – подумал я. – Не дали нормально собраться. Можно было захватить с собой чего-нибудь пожевать. Да и на продажу или обмен тоже».

Надо было думать, что делать дальше. Бесцельное блуждание по рынку меня не устраивало. Решив, что надо найти кого-нибудь, кому могла понадобиться помощь носильщика, я пошел дальше уже более целенаправленно. Пришлось  поискать с полчаса, прежде чем я увидел пожилую женщину с полной корзиной продуктов, которой требовалась помощь. Не в силах держать корзину, она поставила ее у ног и теперь оглядывалась вокруг, явно подыскивая кого-нибудь на роль носильщика. Тащить такую тяжесть не хотелось, но другой случай мог и не подвернуться, поэтому я поспешил приблизиться. Остановившись перед женщиной, я рукой показал сначала на корзину, а потом на себя. Решение прикинуться глухонемым пришло сразу, потому что это снимало часть моих проблем. Не буду же я, в самом деле, в рыночной толкотне объяснять ей чистым русским языком кто я такой и откуда.

Мой внешний вид произвел ожидаемое впечатление: она нахмурилась и что-то сказала с вопросительной интонацией. Я пожал плечами и показал рукой на свои уши и рот. Ее выражение лица смягчилось, во взгляде мелькнула жалость. Жестом велев мне забрать поклажу и следовать за собой, она повернулась и, больше не обращая на меня внимания, быстрым шагом куда-то пошла. Ручка у корзины была широкая и пальцы не резала, но вот вес... Уложенные в корзину овощи и фрукты тянули килограммов на пятнадцать. Поднять я такое мог, долго тащить... тоже, как оказалось, смог, хотя к концу пути руки у меня просто отваливались, да и ноги просто кричали о том, что не могут больше сделать ни шагу. Мы несколько раз куда-то сворачивали, но я, занятый корзиной, за дорогой не следил и теперь вряд ли смог бы найти рынок без посторонней помощи. Женщина открыла незапертую калитку в невысоком аккуратном заборе, огораживающем большой одноэтажный дом, и пошла по усыпанной гравием дорожке к входной двери. Я, ругаясь про себя так,  как никогда не осмелился бы выразиться при родителях, поволок за ней корзину, загребая гравий ногами. Поднявшись по невысоким ступеням, она достала откуда-то из платья длинный ключ и отперла им дверь. У порога лежало что-то вроде половичка, о который я поспешно вытер ноги и почти бегом догнал хозяйку, чтобы бросить корзину на указанное место и растянуться с ней рядом. Дома меня никто тяжелой работой не загружал, а сам я своими мышцами не занимался. В новом учебном году было пока только два урока физкультуры, и наш учитель еще не успел из нас выбить летнюю лень и хоть немного привести в форму. Поэтому груз я дотащил, но после этого был не в состоянии никуда идти. Мне было просто все равно, что со мной будут делать, лишь бы сейчас не трогали и дали хоть немного полежать. Женщина сразу поняла, что я не притворяюсь, и кого-то позвала. На ее зов из комнаты в коридор выбежала молодая девушка лет шестнадцати, и они вдвоем стащили меня со злополучной корзины и поволокли, как я понял, на кухню. Там меня усадили на стул и напоили чем-то горячим и сладким с фруктовым вкусом. Некоторое время женщины переговаривались взволнованными голосами, а я потихоньку приходил в себя.

«Пить уже дали, – медленно крутились в голове мысли. – Хорошо бы еще и накормили».

Меня опять схватили в четыре руки.

– Отпустите, – вяло отмахнулся я. – Дайте чуть-чуть полежать, потом я сразу уйду.

Тотчас в мои волосы вцепилась чья-то рука и без всякой жалости задрала голову. Уставившись мне в глаза, хозяйка дома начала что-то гневно выговаривать. Видимо, ругала по поводу лжи о моей неспособности вести разговор.

– Отпустите, – попросил я. – Больно же. Ну не могу я говорить на вашем языке. А есть сильно хочется.

Старшая из женщин перестала кричать, и они обе озадаченно посмотрели друг на друга. Затем мою голову опять же за волосы повертели в разные стороны, внимательно рассматривая. Особого внимания удостоились почему-то уши. Насмотревшись на меня вдосталь, женщины о чем-то переговорили, затем младшая подошла к плите и загремела посудой. Через пару минут мне в руки всунули глиняную тарелку, полную умопомрачительно вкусной каши с мясом, которую я, позабыв о слабости, быстро умял, неловко орудуя непривычной формы деревянной ложкой.

– Спасибо, –  поблагодарил я.

Сразу захотелось спать, и я вспомнил, что в мою последнюю ночь на Земле удалось поспать в лучшем случае часа три. Девушка забрала у меня пустую тарелку и ушла, а хозяйка для чего-то достала кошелек и высыпала из него на стол небольшого размера монеты, судя по цвету, серебряные. Видимо, серебро здесь тоже ценилось, и я с сожалением вспомнил об оставшихся дома полтинниках двадцать пятого года выпуска. Насколько я знал, серебро, из которого их изготавливали, было довольно чистое, а по весу полтинники на глаз был раза в три тяжелее местных монет.

Пересчитав монеты, она о чем-то задумалась, потом решительно все ссыпала обратно в кошелек, завязала его и опустила куда-то в складки платья, где у нее, по-видимому, находился карман. Потом хозяйка поднялась со стула и жестом приказала мне сделать то же самое. Я немного отдохнул, а самое главное, поел, так что ноги меня уже вполне нормально держали, по крайней мере без груза.

Она вывела меня из дома и, не оглядываясь, куда-то пошла. Я потащился следом, надеясь, что понял ее правильно, и меня пригласили с собой, а не просто выставили из дома. К счастью, долго идти не пришлось. Минут через десять мы подошли к одноэтажному дому немного меньших размеров, чем дом моей спутницы. Забор отсутствовал, и женщина поднялась по ступенькам и постучала в дверь специально для этого закрепленной колотушкой. Послышались шаги, и дверь отворила молодая девушка, с которой произошел короткий разговор, после чего нас пригласили войти.

Через пару минут я попал в комнату, где царил полумрак. Из-за слабого освещения я не сразу заметил пожилого мужчину с роскошной седой шевелюрой, одетого в бесформенный балахон темного цвета.  При виде нас он учтиво приподнялся со стула, что-то сказал и приглашающе махнул рукой в сторону еще нескольких стоявших напротив него стульев. Надеясь, что понял его правильно, я добрался до одного из них и с облегчением уселся, ожидая, что же будет дальше. А дальше случилось следующее. Моя спутница что-то довольно долго объясняла седому, после чего высыпала серебро из кошелька на стоящий перед ним столик. Мужчина поднялся и подошел к моему стулу. Одной рукой он взял меня за подбородок и приподнял голову, чтобы смотреть мне в глаза. Не в моем положении было показывать характер, но я разозлился. Что они в самом-то деле? Одна в благодарность за то, что я с ее корзиной чуть не надорвал пуп, тягает за волосы, а другой хватает за подбородок! Я хотел дернут головой, но не успел. Все закружилось, в глазах замелькали цветные пятна, и зашумело в ушах. Седой отпустил мое лицо и опять забрался в свое кресло. Он что-то сказал, и через миг после этого его слова сложились у меня в голове в осмысленную фразу:

– Как вы себя чувствуете, молодой человек?

– Я вас понял! – воскликнул я, но он отрицательно помотал головой.

– Для того чтобы мы поняли ваши слова, вы должны этого захотеть. Тогда вместо тех непонятных  звуков, которые мы слышим сейчас, появится осмысленная речь. Я вложил в вашу голову большой словарный запас нашего языка. Причем к каждому слову приложен образ, которому оно соответствует. Вы подсознательно переводите звуки нашей речи в цепочку образов и подставляете вместо них наиболее подходящие по смыслу слова своего языка. На самом деле все сложнее, но принцип вам должен быть ясен. Поскольку ваше подсознание еще плохо ориентируется в новом языке, значение сказанных фраз вы будете получать с небольшой задержкой. Но после небольшой практики это пройдет, и чужая речь будет восприниматься вами легко и естественно. А вот говорить вам будет сложней. Мало знать, как звучит слово, его еще надо уметь выговорить. Помимо разговорной речи, вы получили еще и грамотность. Но должен предупредить, что в самое ближайшее время надо тренироваться в написании слов. Если вы не закрепите полученные знания, то через пару десятков дней все забудется, и придется или повторять сеанс, или учиться писать самостоятельно.