Начало пути (СИ) - Соколова Стэлла. Страница 44

   Лазар кивнул - отец с Дэмиеном обсуждали род де Риз не единожды и так и не нашли способа изменить нынешнее положение дел. Камнем преткновения было то, что Совет Двенадцати имел неприкосновенность, ограниченную определенными правилами, но так или иначе, любой из них мог иметь собственный, небольшой военный отряд и заниматься созданием заклинаний, магических ловушек и тому подобного.

   В общем, Император, как правитель, не имел права вмешиваться в дела семейств и в то, что происходило за стенами их замков. Именно этим законом воспользовался Тайрис де Лаар, когда создавал Ан'Дже. Правда, в те времена, Райдан и Клай, не взирая ни на что, нанесли "визит вежливости" в поместье советника де Лаар. Но... К тому моменту было слишком поздно.

   Тряхнув головой, дабы прогнать ненужные, на данный момент, мысли, Лазар вновь обратил свое внимание на Леона. Доброжелательно улыбнувшись, наследник сказал:

   - Не обязательно рассказывать мне абсолютно все, я просто хочу знать, что помогло тебе избавиться от наваждения лабиринта и покинуть его целым и невредимым.

   Юноша грустно улыбнулся и, развязав шнурок на рубахе, приспустил ее, обнажая одно плечо. Взгляду наследника предстал рисунок - цветок, с белоснежными лепестками, испещренными серебряными прожилками. Приподняв удивленно брови, Лазар посмотрел в глаза Леона, а тот едва заметно кивнул.

   - Наследник наверняка знает о семейном придании, в котором говорится, что наш род будет избавлен от мук как только на груди одного из нас расцветет столистная, белоснежная хризантема. Я не знаю, что я сделал, для того, чтобы черные листья побелели...

   Вздохнув, юноша посмотрел наверх и продолжил:

   - Мой дед очень... Эм... Упрямый, если не сказать большего...

   Лазар кивнул - о старике де Ризе ходило много слухов, кто-то даже предполагал, что несчастный давным-давно рехнулся. Причиной этому послужило то, что дед Леона, не взирая на угасание собственного рода, не спешил отказаться от "традиции" травить собственных потомков, стремясь к совершенству. Наоборот, чем яснее становился тот факт, что род вырождается, тем более упертым становился старик. Император даже приглашал его несколько раз на аудиенцию, дабы как-то урегулировать этот вопрос. Но, старик оставался непреклонен. Леон, тем временем, продолжил:

   - Когда меня забрали от матери, дед сразу объяснил мне, для чего я родился и почему моему отцу позволили заключить брак с моей матерью.

   Лазар вежливо промолчал - на самом деле, отцу Леона не давали согласия на заключение брака с человеческой женщиной, это было сделано по его собственному желанию. В тот день отец мальчика заявился во дворец и попросил у Владыки разрешения взять в жены женщину из людей. Лазар присутствовал при том разговоре и, насколько он понял, молодому аристократу претило использовать женщину как сосуд для вынашивания и рождения ребенка, посему он решил узаконить отношения, что и вызвало гнев его отца.

   Постучав пальцами по столу, наследник вежливо ответил:

   - Продолжай.

   Неосознанно коснувшись подушечками пальцев белого цветка на своем плече, Леон сказал:

   - Дед был против того, чтобы я шел обучаться в Акадэмию, даже закон, обязующий нас к этому, не стал бы преградой. Я же, несмотря на жесткий приказ сидеть дома и готовиться к ритуалам, сбежал сюда.

   Замолчав на какое-то время, юноша, подавив вздох, тихо произнес:

   - В лабиринте я видел свою мать. - На миг в глубине глаз мелькнула тень грусти, которая тут же исчезла и, хлопнув себя по лицу, Леон продолжил - я всегда думал, что если буду подчиняться деду, с моей матерью все будет в порядке. Далеко не сразу мне сказали, что она умерла почти в тот же день, как я покинул ее. И все те годы, пока на мне испытывали яды, я думал что если я буду терпеть, у нее все будет хорошо.

   Сглотнув, юноша посмотрел Лазару в глаза и глухо сказал:

   - Поначалу я делал это с любовью, все страдания, выпавшие на мою долю, я переносил довольно стойко для своего возраста. Но, время шло, мать ни разу не навестила меня и я сам не заметил, как начал ненавидеть ее. Изо дня в день ненависть к ней, за то что она живет припеваючи, в то время как я страдаю, росла, постепенно вытесняя любовь и веру в лучшее. Когда же мне сказали, что матери давным-давно нет в мире живых, меня словно бы раздавило каменной плитой. Вся та ненависть, что скрывалась глубоко в моем сердце, обернулась чувством вины... Еще несколько лет я терпел, убеждая себя, что это - справедливое наказание за мои черствость и злобу. Когда я пришел сюда, мои чувства словно бы раздвоились - с одной стороны, я понимал, что если и дальше буду терпеть, в один из дней я просто не открою глаза. С другой стороны, я думал, что я трус, раз сбежал от собственной кары. А в лабиринте, когда моя мать, словно безумная, убеждала меня в том, что мне лучше вернуться... Знаете, она высказала вслух все те мысли, которые терзали меня долгими ночами. Я почти сдался... - Грустно опустив голову, юноша закончил - Но потом... Потом я понял, что даже если я принесу себя в жертву, моя мать не вернется. Единственное, что я заберу с собой в мир мертвых - это черная ненависть ко всем и вся. И тогда я решил, что даже если она будет меня ненавидеть за мою слабость, это будет наилучшим исходом. Пусть лучше она злится на меня, тем более, ей есть за что, чем я буду скрежетать зубами, вместо того чтобы сохранить в своем сердце то светлое, что она мне подарила.

   Замолчав, Леон посмотрел на Лазара, а тот, встав со своего места, обошел стол и, похлопав мальчика по напряженной спине, сказал:

   - Я не думаю, что она стала бы тебя ненавидеть. - Псомотрев задумчиво в окно, наследник продолжил - когда-то давно, мой отец сказал мне:"Мать любит тебя уже потому, что ты есть." И знаешь, я думаю, он прав.

   Леон благодарно улыбнулся и, поднявшись, спросил:

   - Я могу идти?

   - Да, кто там следующий? Скажи, что может заходить.

   Вечер того же дня.

   Финар Тисс сидел за своим столом, на котором были разложены папки с записями обо всех учениках, прошедших Первое Крещение. Не хватало данных только на учеников Лазара, а так... Можно рассылать сообщения лейтенантам. Вздохнув, Финар откинулся на спинку стула и, заложив руки за голову, прикрыл глаза. Возможно в этом году появится ученик, ради которого Кин согласится прервать свое затворничество? После окончания Акадэмии Кин удалился в горы, где и проводил все свое время. Род де Тисс, лишенный своего законного наследника - Финара, теперь ушел в историю. Кин, как потомок побочной ветви, впитавший с молоком матери обязанность охранять главную ветвь, не был согласен с таким решением брата и объявил тому "холодную войну". К сожалению, Финар в те времена не нашел лучшего решения, кроме как войти в младшую ветвь рода.

   Теперь же Тисс делал определенные ставки на Леона де Риз - слишком уж похожи были их семейства, возможно, Кин согласится выйти на свет солнца ради этого мальчика, пережившего столько и сохранившего твердость духа? Так или иначе, до тех пор, пока Лазар не дополнит данные на своих учеников, рано что-либо решать.

   Стоило Финару вспомнить о наследнике, как дверь в кабинет отворилась и, тихо закрыв ее за собой, в помещение вошел Лазар. Вежливо кивнув старшему, наследник уселся на стул и, положив ладони на стол, пристально посмотрел в глаза Тиссу. Финар, откинувшись на спинку своего кресла, приподнял брови и задал интересующий его вопрос:

   - Ты готов?

   Лазар кивнул со словами:

   - Вполне.

   - Определился, кого возьмешь себе в ученики?

   Взъерошив волосы, Лазар посмотрел за окно - солнце медленно садилось, окрашивая верхушки деревьев золотисто-розовым, при одном взгляде на эту картину становилось спокойнее. Улыбнувшись самому себе, Лазар перевел взгляд на Тисса и ответил:

   - Да. Все же, я решил, что продолжу обучать юного де Сэя.