Охота на Дракона - Аальская Валерия Юрьевна. Страница 4

— Алара, иди-ка сюда.

А она так хотела остаться незамеченной!

— Мы приедем завтра вечером, а ты слушайся деда, помогай тете, не забудь про ягоду и нашего постояльца. Беги.

Это был ритуал — каждый раз, когда кого-нибудь оставляли дома, а все остальные уезжали, отец произносил одну и ту же фразу.

Со двора они тронулись одновременно — Алара на несчастном, разбуженном в несусветную рань Киселе и воз со скарбом.

— Так нечестно, правда, Киселек?.. Все уезжают, а мы с тобой остаемся…

Конь согласно всхрапнул; Алара с трудом оторвала его от очень симпатичного кустика слева по курсу.

На маслобойне она сдала молоко. В старице уже давно не принято было делать масло всем по отдельности, но путешествие на маслобойню все равно было увлекательным — во-первых, далеко, во-вторых, домик (выполнявший одновременно еще и функцию мельницы) стоял на утесе, а мимо с ревом прокатывалась река — очень красивое и величественное зрелище. В-третьих, говорят, тут водятся водяные. Ну а в-четвертых, сам мельник был человеком незаурядным и очень интересным.

Но сейчас мельник спал. Жена, ведущая все расчеты и записи (мельник не знал грамоты), сонно записала в толстую тетрадь, что Алара сдала два литра молока на масло и пять на сыр.

Обратно ехали в молчании — Аларе больше не хотелось разговаривать с бессловесным конем.

Водяные им так и не встретились.

Потом был муторный день, когда Алара тщетно пыталась выполнить одна все то, что обычно делал весь дом. Получалось плохо. Одновременно варить обед и чистить осенку на компот еще худо бедно получалось, но вот чистить лук и ловить на поле коров — нет.

Упасть на лавку, да и ту в светлице, а не в своей каморке, она смогла далеко после заката. Тетка еще шебуршалась в погребе, и в светлице, она же главный зал корчмы, были только она, кот да рыцарь, меланхолично жующий хлебушек.

Алара тоже хотела есть, но признаться стеснялась, а бежать на кухню было лень.

— Ты чего такая грустная?..

Алара с завистью покосилась на аккуратно нарезанную колбаску.

— Ты что, есть хочешь?.. — с каким-то странным выражением лица спросил рыцарь, лениво кусая хлебушек.

— Н-ну… да, немного.

— Это же ты на кухне сегодня варила?..

Алара кивнула. Зачем она вообще сюда пришла!

— Не смотри на меня так, а то я начинаю подозревать тебя в каннибализме…

— В чем?.. — хлопнула ресницами Алара.

— Неважно…

Девушка незаметно стащила со стола блюдо. Вскоре на нем не осталось ни крошки. Рыцарь впал в прострацию, а она незаметно им любовалась. Он был… симпатичный. И неважно, что волосы отливают алым. Зато в нем… какой-то внутренний стержень, на него можно положиться — думалось Аларе.

Но это не имело никакого смысла, поэтому она поставила тарелку на стол, извинилась и вышла, наконец-то упав на лавку и почти мгновенно уснув.

А пока Алара спит, у нас есть возможность вернуться ненадолго в прошлое и посмотреть, чем весь этот долгий день занимался рыцарь.

Малп ждал заказа. Что его наймут, было понятно. Вообще, отдавать драконам человеческие жертвы в старицах как-то не принято, несмотря на довольно большое количество детей. Возможно, селян просто давила жаба. Возможно, брал свое гуманизм (впрочем, он не мешал ссылать в среднее полнолуние зимы в лес на верную гибель молодого парня, якобы для лучшего урожая в следующем году). А, может быть, просто слишком уж мало в старице кандидатур на роль главного блюда в драконьем меню — мало кому по вкусу подобная почесть.

Весь день Малп ждал заказа. Встав достаточно рано, чтобы застать блины еще горячими, но достаточно поздно, чтобы увидеть яркое осеннее утро, переходящее в день, он не знал, что хозяева, то есть самые заинтересованные в найме люди, уехали из старицы, поэтому ненавязчиво маячил в светлице. Малп очень опечалился, когда ему сообщили, что хозяев не будет до завтрашнего вечера, и уж тем более, когда ему прозрачно намекнули, что время идет, а пункт назначения ближе не остановится. Наемник отговорился несуществующей болезнью коня, мешающей им продолжить дорогу. Естественно, он не мог бросить здесь без помощи своего верного боевого товарища! Если отбросить лишний пафос, конь ему был не слишком нужен, но традиция есть традиция. Даже если она навязывает ему наглую охамевшую зверюгу.

Остаток дня он маячил перед домом старосты, изображая бурное оздоравливание озерным воздухом. Озера и впрямь ничего. Вообще, местечко симпатичное. Но уж больно тихое… Возможно, лет через тридцать, когда ему надоест скитаться по миру (если, конечно, наступит такой момент и его не убьют раньше), он и осядет здесь, женится на простой селянской деве, отгрохает избу в два этажа, посадит дерево, ну и далее по списку. Потенциальных жен тут немного. Единственную кандидатуру и то собираются скормить дракону… Кровожадная эпоха, иначе и не скажешь. Впрочем, вряд ли эта девица понравится дракону. Писаной красавицей ее назвать сложно, разве что глаза — серые с зелеными крапинками, да коса до пояса и ниже. Как ее там?.. Алира?.. Элара?.. А, с другой стороны, какая разница. Слишком тихая. Не-е-е, Малп благоволит царственным брюнеткам, очаровывающим одним взмахом ресниц. Как жены они никуда не годятся; впрочем, жениться он и не собирается.

Тем временем мимо Малпа пробегали, проходили, прошагивали и пропрыгивали местные жители. Мальчишки улизнули из-под бдительного дедушкиного ока на рыбалку, хоронясь по закоулкам и скрываясь за пушистыми зелеными ветвями. Две совсем маленькие девочки стирали слишком большую для них парадную скатерть, возомня себя хозяйками и прекрасно зная, что мама сейчас не прибежит с огорода, а вечером скатерти, если со стиркой вдруг не заладится, не хватится. Девочка чуть постарше с умным видом пасла гусей, иногда, замечтавшись, упуская какого-нибудь из виду и потом очень смешно его ловя. Что ни говори, хорошая деревенька…

— Вы будете обедать?..

— Конечно, если дадите.

Он прошел во двор (здоровенный волчара снова попытался его облаять или даже съесть, но не преуспел), и его накормили довольно вкусным борщом, после чего желание двигаться пропало окончательно.

Хороший денек.

…Наняли его тем же вечером.

Последующие два дня почти не отложились у Алары в памяти — все бурно готовились к свадьбе. Осень, хорошая погода, сваты уже давно ударили по рукам с отцом невесты, сбор урожая уже окончен — самое время провести обряд.

Утром памятного дня лично староста с кузнецом расставляли столы около озера, хозяйки выставляли на них угощения, незадействованные мужчины жадно на него облизывались, дети усердно выполняли свою главную обязанность, то есть путались под ногами.

А Алара уже который час пыталась обрядить Тенку в свадебное платье. Получалось плохо. Шитое на "живую" нитку и скрепленное окончательно в дикой спешке вчерашним вечером, оно было широко в груди и узко в бедрах. Само платье было ни в чем не виновато, да и фигура у Тенки вполне нормальная, просто подготовка к свадебному обряду требует значительно большего времени, чем на него было отведено.

Наконец, нитки распустили, зашили заново (а кое-где просто подкололи булавками прямо на невесте) и нарядили это безобразие на несчастную Тенку.

Потом долго и муторно распускали рожки, заплетенные на вчерашней девичнике (Алару на него пригласить, видимо, забыли), чтобы заплести положенную по традициям прическу, то есть те же самые рожки, только с синими лентами. Тенка не удержалась и одела еще и браслетик; Алара с негодующим воплем его сняла.

Невесту последний раз оглядели и вытолкнули в светлицу.

Свадьба свадьбой, но хозяйственные работы никто не отменял, поэтому Алару отправили убираться в коровник, а Тенку взяла в оборот тетка, расписывающая ей все прелести семейной жизни. Несчастный жених терзал ни в чем не повинный букет во дворе своего дома…

Все было величественно и торжественно, насколько это возможно в небольшой старице. Жених подъехал к крыльцу на белом коне, сваты выкупили невесту, из избы вытащили сундук с приданым, и отец повел невесту к маленькой обрядовой полянке со священным камнем и старыми деревянными идолами. Жених и невеста по очереди кланяются Ниову, богу войны, моля о мире и счастье в семье, Жуму, богу семьи и Ретаме, богине плодородия и домашнего очага. Староста произносит такие значительные слова, и вся старица на мгновения замирает в богоговейном трепете…