Темное сердце (ЛП) - Даниэл Тина. Страница 31

— Нет, ты не понимаешь, — сказал Урса, хотя и с большим количеством доброты в голосе, чем прежде, — Это еще не все. Еще будучи юношей, винодел работал на лесника, но был обвинен в краже продовольствия из главного дома. Он в негодовании уехал, прошел через гору и основал собственное поместье, начиная новую жизнь. Замужество его дочери с сыном врага было бы для него самым худшим событием в мире. Таким образом он стремился разрушить этот марьяж.

— Но, кроме того, он должен был сделать это так, чтобы дочь не узнала о том, что он принимал в этом какое-то участие. Лус очень упряма и она настояла бы на том, чтобы делать то, что ей нужно несмотря ни на что.

— Хмм…

События стали проясняться.

— Так получилось, что брат Рэдиссона работает придворным конферансье у Лорда Мантильи. Этого брата попросили вступить в контакт с группой наемников, которые подстерегут караван с зарплатой, что остановит строительство горной дороги, которая строилась как часть брачного соглашения. Размер украденной зарплаты будет так велик, что лесник будет не в состоянии снова профинансировать свою дорогу в течении долгого времени, если вообще ему это когда-либо удастся. Гномы прекратят работу, когда услышат о грабеже и никакая другая уважающая себя дорожная бригада не примет это дело. Нет дороги — нет свадьбы.

— Так вы украли эту заплату? — немного смущенная, спросила Кит.

— Да, — мрачно ответил Урса, — Трое их парней были убиты, а ни один из нас не был даже ранен. Нам удалось захватить сына аристократа и спастись под магической дымовой завесой, которую создал этот Унылый. Затем ты повела оставшуюся часть стражников в неправильном направлении. Наш план практически удался.

— Тогда почему мы не празднуем? Что случилось?

— Кое-что, на что мы не рассчитывали, — сказал Урса, горько улыбнувшись, — На сундуке с зарплатой стояло заклинание. Мы не могли открыть его. Унылый попробовал все, что умел, но его магия ограничена и пребывает больше в категории фокусов, чем настоящего мастерства. Мы попробовали все, чтобы убедить сына аристократа, которого звали Бек, чтобы он сказал нам секрет заклятия. Но Бек Гватми оказался высокомерным болваном, который ничего не рассказал нам о сундуке и так и не прекратил насмехаться над нами, говоря, что заключит нас в тюрьму и казнит.

Урса снова встал к ней спиной и его голос становился все более тихим и напряженным.

— Я видела его тело, — тихо сказала Кит.

— Это не было запланировано, — резко ответил Урса, — Это все Эль-Навар, он не смог сдержаться.

— Эль-Навар? — с любопытством сказала Кит.

Урса обернулся и схватил ее за плечо.

— Он оборотень, идиотка! Разве ты ничего не слышала о карнутцах? Почему они не встречаются в этих местах? Они могут превращаться в кровожадных пантер — могут и делают это, особенно ночью. Это — их сущность и истинная природа. Они не могут плавать, боятся воды и никогда не пересекают моря. Но Эль-Навара захватили в плен на его родине и перевезли через большую воду. На континенте он сбежал от своих дрессировщиков и тогда мы с ним встретились. Большую часть времени он может контролировать себя, когда превращается в пантеру. Он хороший друг. Но иногда это происходит. Он превращается в это животное, и…

Китиара молчала. Она пялилась на Урсу, никак не будучи в состоянии признать тот факт, что Эль-Навар был оборотнем. Это объясняло его странное раздвоение личности, когда он был днем одним и совсем другим ночью.

— Эль-Навар, — продолжил Урса. — Настолько вышел из себя, что на наших глазах преобразовался и напал на Бека, схватил его и сожрал. Это было невероятно. Я никогда не видел ничего подобного. Все кончилось прежде, чем мы смогли что-то предпринять. Но я не уверен, что мы смогли бы что-то сделать, даже если бы попробовали.

Урса сделал паузу, задыхаясь.

— Но самое смешное, — добавил он через некоторое время, — то, что заклинание на сундуке было снято. Независимо от того, что это было за волшебство, оно было связано с жизнью Бека. Как только Бек умер, рассеялась и магия. Мы смогли открыть сундук, забрать серебро и золото и убежать от этого кошмара как можно быстрее.

Китиара некоторое время молчала, обдумывая услышанное. Теперь она все поняла.

— А что с Эль-Наваром?

Урса сердито посмотрел на нее.

— Эль-Навар тоже убежал. Мы догнали его. К тому времени он уже снова был… человеком. Не переживай по поводу Эль-Навара. Ты ведешь себя, как томящаяся от любви корова.

— Причем тут любовь? — в ярости сказала она, вставая так, чтобы оказаться лицом к лицу с Урсой.

Он посмотрел в ее глаза. Она не отвернулась. Через мгновение он отошел и устало сел.

— С Эль-Наваром все в порядке. — сказал он ей уже более спокойно, — Они спрятались и выжидают, в нескольких милях отсюда. Ни один из них не рискнул вернуться к месту встречи.

— Потрясающе, — фыркнула Китиара, тоже садясь, — Значит я — единственная, кто еще считает меня частью группы.

— Я вернулся, — медленно сказал Урса. Он поднял глаза и Кит с благодарностью кивнула ему.

Несколько минут они молчали. Окруженные темнотой, они смотрели друг на друга через маленький костер.

— Однако, — выразительно добавил Урса. — Дело окончилось плохо. Никто не говорил нам убивать Бека. Сэр Гватми назначит награду за наши головы и я не знаю, как Лорд Мантилья воспримет эти новости. Если он умен, то ничего не скажет и ничего не сделает. Он терпеть не может всю родословную Гватми. Но в целом это происшествие не может понравиться и ему. И то, что сделал Эль-Навар, укажет на то, что среди нас был карнутец и отметит каждого, кого встретят в его компании.

— И? — спросила Китиара.

— И, — ответил Урса. — Я уверен, что лучше всего для нас теперь разъединиться на некоторое время, убраться подальше отсюда и залечь на дно. Надо, чтобы прошло время. А там посмотрим.

Китиара обдумала это.

— Хорошо, — согласилась она, — Отдай мне мою долю. Все равно я планировала присоединиться к вам только для этой работы.

— Ты не понимаешь, — сказал Урса, поднимаясь с места и подходя к своей лошади. Поправив седло и узду, он повернулся к ней. — Ты никогда не была одной из нас. Мы просто использовали тебя, чтобы облегчить исполнение плана, освободить Рэдиссона, который смог бы помочь нам в нападении. Ты не получишь доли.

— Что? — Кит вскочила на ноги и бросилась к нему, вытаскивая нож. Но Урса двигался еще быстрее и схватил ее за запястье. Он отодвинул его от себя, пока нож не оказался рядом с лицом Кит. Второй рукой он сильно ударил ее по лицу. Затем он вырвал у нее нож и оттолкнул.

— Они не позволили бы мне дать тебе долю, — сказал он почти что извиняющимся тоном. — Даже если бы я хотел этого.

Лицо Китиары пылало яростью. Она снова двинулась к Урсе, но он взмахнул ножом перед нею и она отступила.

— По крайней мере я вернулся, — процедил он сквозь сжатые зубы. — Я вернулся, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке. Остальные хотели уехать.

— Большое тебе спасибо! — яростно выкрикнула Кит. Она поискала глазами другое оружие, которое могла бы схватить и бросить в него, но ничего не нашла. Урса наблюдал за нею в течении нескольких секунд, пока не убедился в том, что она не сможет нанести ему вреда. Затем он повернулся к своей лошади, отвязал от седла что-то длинное, завернутое в холст и бросил его на землю у ног Кит.

— Что это? — презрительно спросила она, едва взглянув на сверток.

— Открой. — сказал он.

Кит осторожно наклонилась, развязала шнуры и сняла холст, обнажая кожаные ножны. Она вытащила из них короткий меч с костяной рукояткой, гравированным толстым лезвием и украшенным крошечными блестящими камешками эфесом. Это был самый великолепный меч из всех, которые она когда-либо видела.

— Это тебе, — сказал Урса, — Он стоит столько же, сколько хороший конь.

— А почему именно мне? — подозрительно спросила Кит, вертя меч в руке.

— Это меч Бека, — сухо сказал Урса, — Скорее всего личное оружие, возможно, наследственное. Вряд ли мы посмели бы что-то с ним сделать, кроме как закопать. Ты можешь забрать его с собой в Утеху, которая находится достаточно далеко отсюда. Вряд ли тебя кто-то свяжет с нашим делом. Никто не знает, что ты была с нами. Ты в безопасности, но все же я держал бы его завернутым некоторое время.