Волчье Семя (СИ) - Рагимов Михаил Олегович. Страница 5

Велетка снова кивнула.

— Твори обряд, кудесник!

— Что, прямо сейчас? — почти легендарная невозмутимость велетки всё же дала трещину. Кудеяр и вовсе онемел от удивления.

— А чего ждать? — Ольх наслаждался всеобщей растерянностью. — А таинство на той стороне болота свершим. А то здесь этот старый хрыч советами замучает!

Сварожий дуб, он же Дуб (с большой буквы) — дуб и есть, самое обыкновенное дерево. Только большое, старое и увешенное всякими жертвами. Кто чего принесет. К тому Дубу, что на болоте, несут всё больше головы всяких недотеп, что до этого считались королями да каганами разных супостатов.

Сварог — верховный бог Пантеона сваргов. Собственно, и название народа от этого имени. Совмещает обязанности своего славянского тезки и Перуна.

Чернобог — постоянный оппонент Сварога в теологических вопросах. Не олицетворение Зла, как Нечистый в Святой Вере, но тоже не подарок. Другое имя — Шутник.

Морана — богиня смерти. Собственно, сама Смерть. Та самая, старая и с косой.

Карник — уголовник (феня)

Псевдоним — кличка, прозвище (феня)

Тулумбас — походный барабан.

Атаман — предводитель разбойничьей шайки. Других смыслов это слово в сварожском языке не имеет.

Дружина предназначена для открытого, честного боя. А пластуны для… наоборот, короче.

Глава 1

На въезде в Лукау виконт Фридрих фон Каубах придержал коня. Нехороший холодок пробежал по спине. Тишина, как на погосте, словно по деревне прошла безжалостной метлой Черная Смерть. Даже малолетних сервов не видно, а уж эта бесовская свора никак не пропустила бы появление гостей. Хотя нет, чуткое ухо уловило какие-то звуки. Собаки. Течная сучка и два кобеля. Не «свадьба», так из-за оград пасти студят. Дурные собаки в дурном месте. Хотя откуда здесь, в забытом Богом краю, где до ближайшего храма полусотня миль, добрые собаки? И хороших псарей, что могут вбить в мохнатые спины понимание того, когда следует рычать, а когда лучше молчать, здесь тоже нет, и не будет.

Виконт вспомнил свою псарню. Вот где хорошие собаки! Любая сука, не говоря уж про кобеля, в схватке один на один кладет матерого волка. Жаль, в Охоте псы — не помощники. Даже след не берут, только скулят жалобно и хвосты поджимают, не говоря уже о том, чтобы идти на Зверей в бой. Впрочем, может и к лучшему. Терять псов на Охоте — жалко до судорог в пятках. Нового пса пока вырастишь, пока воспитаешь… А в схватке Зверь будет рвать собак дюжинами.

Это новых бойцов набрать легко. С сервами вообще сложностей нет, а горожан только помани монетой, не отобьешься. Да и обедневшие дворяне пойдут. В каждом отряде свой порядок, но оплата примерно одна. Кнехт, в среднем, получает серебряный далер в месяц. И за каждую Охоту отдельно. Если копейщик из сервов, то за пару лет может выкупиться вместе с семьей и хозяйством. А ягеры и вовсе купаются в роскоши: тоже далер, но золотой. Правда, гибнут не в пример чаще.

Ничего, не пройдет и пяти минут, и узнаем, какую цену взяла с лучшего отряда фон Меккерна сегодняшняя добыча. Вчера граф разошелся не на шутку. Его кнехты, мол, не уступают ягерам прочих отрядов. А сегодня цену, похоже, заплатил немалую. Иначе не стояла бы кругом гробовая тишина.

Фон Каубах шумно принюхался, став на мгновение сам похож на огромного пса, смеху ради нацепившего кольчугу.

— Что-то случилось, сын мой? — наученный опытом прошлых Охот, брат Густав старался не обращаться из-за спины и не прикасаться к воинам без нужды. Напряжение, порой, взрывалось самым неприятным образом…

Виконт снова потянул воздух, наполненный утренней сыростью.

— Все хорошо, святой брат. Задумался…

Фон Каубах тоже не вчера родился, и хорошо знал, насколько опасно ссориться со Светочами Веры. Одна неосторожная фраза, и последняя запись в книге твоей судьбы будет сделана жирной копотью Очистительного Пламени. Причем, сожгут не только тебя, но и всю семью. Не спасет ни титул, ни богатство, ни прошлые заслуги. Даже король не воспротивится. Конечно, наедине, он, возможно, и сочтет гибель вассала потерей. Но даже тогда оставит все в мыслях. Уши есть и у стен…

— Едем? — вкрадчиво спросил монах.

— Едем! — обернулся к брату Густаву виконт и тронул поводья. Жеребец послушно двинулся вперед. За рыцарем потянулись остальные.

Фридрих чуть слышно скрипнул зубами. Настроение было преотвратным. Граф настоял на том, чтобы в Охоте участвовал лишь его отряд. И прочим, «явившимся по нижайшей просьбе» брата Густава, бейлифа местного монастыря Светочей Веры, пришлось ждать сигнала, скрывшись от чужих глаз в дубовой роще, что росла в полумиле от Лукау. Ждать пришлось долго, претерпевая укусы разнообразнейшей ночной мошкары, а после холодный утренний дождь, от коего спасал только плащ. Донельзя приятное времяпровождение для рыцаря! Впрочем, как и любой, кормящийся с копья, виконт умел ждать, и сие действие было для него вполне привычным. Скорее, его раздражала самоуверенность фон Маккерна. Плохо верится в басни графа, достойные миннезингера, а не воина. Господь свидетель, но его отряд не помешал бы! Особенно, если учесть, что именно Фридрих выследил Зверя… Но на своей земле фон Меккерн — хозяин. Впрочем, к чему множить желчь в теле? Совсем скоро будет видно, как справились с Охотой ягеры графа…

Кавалькада рысью пронеслась по Лукау, остановившись у крайнего с другой стороны, дома, чей двор упирался в густой подлесок. Фридрих презрительно скривился. Еще бы у Мюргена в засаде ждали. Там ведь тоже лес хороший…

Виконт отбросил все лишние мысли, внимательно осматриваясь. Крепкое хозяйство. Сразу видно, хозяин не богат, но мастеровит и не ленив. Невысокий дом из цельных бревен, кое-где торчит из швов зеленый еще мох: этим летом меняли. Обширный двор, огражденный высоким — не перепрыгнуть — забором. Ворота из плотно пригнанных досок…

Сейчас ворота нараспашку. Одна из створок покосилась на полуотломанной петле. Прежде чем въехать во двор, виконт снова принюхался. Пахло кровью. Свежей и в больших количествах…

Фон Каубах оскалился и направил коня в ворота.

То, что план графа провалился, стало ясно давно. Еще по круглым глазам посыльного кнехта. Молодой паренек, явно участвующий в первой в своей жизни Охоте, таращил глаза, хлюпал носом и повторял что, мол, надо срочно ехать, потому что вот раз и все, и надо срочно и быстрее!

Виконт, когда въехал во двор, даже немного пожалел юного кнехта. И чуточку зауважал. В его возрасте увидеть такое и не напрудить в штаны — надо быть настоящим храбрецом.

Двор был завален трупами. Кнехты и ягеры вперемешку. Те, кого граф напыщенно звал лучшими бойцами Востока Нордвента, превратились в залитые кровью кучи тряпья. И доспехи не спасли. Особенно вон тех, двух, чьи головы откатились от тел на пару локтей…

Виконт осматривал место боя, а точнее — бойни, прикидывая, скольких же потерял граф. Дюжину? Полторы? Не меньше полутора! А еще, если есть убитые, должны быть и раненные… Фон Каубах с трудом задавил ухмылку. Отряд графа разгромлен, а, следовательно, пока Маккерн не наберет новых бойцов, все деньги будут идти в карман виконта. Можно будет под шумок выкупить пару деревенек…

Радужные мысли виконта прервал стон, раздавшийся поблизости. Были раненные, как иначе? Двое, чьи кости торчали сквозь кожу легких доспехов, уже уходили, выхаркивая кровавую пену. Еще над одним склонились товарищи. Возможно, и выживет. Но эта Охота последняя. Кнехт с оторванной кистью не стоит порченого медяка…

Так, а тут что происходит? Здоровенный ягер двумя руками удерживал отчаянно вырывающегося мальчишку лет девяти-десяти. Мелькнул кулак кнехта, и щенок обмяк, кулем повиснув в захвате бойца.

Еще трое кнехтов, пыхтя и ругаясь, налегали на рогатины, пригвоздившие к стене дома Зверя. Пятки копий уперлись во взрыхленную землю.

Добыча была «достойной». Лет двадцать назад вильдвера сочли бы матерым. А сегодня правильнее было назвать его просто старым. Прожитые годы не могла скрыть даже звериная ипостась. Морщины на морде, седая редкая шерсть, сквозь которую проглядывает дрябловатая кожа.